О просвещении населения по вопросам психиатрии и о законодательстве в этой области рассказала Президент и главный врач лечебно-реабилитационного научного центра «Феникс» Ольга Бухановская.
Она также ответила «Деловому кварталу» на вопрос о том, люди каких профессий чаще других страдают от психических расстройств, и охарактеризовала специфику своей работы в целом.
Что сейчас происходит на рынке частной психиатрии в целом?
— Сегодня частная психиатрия живет, и в будущем у нее большие перспективы. А если в целом говорить о психиатрии, то продолжает происходить искусственное, на наш взгляд, разделение единой профессии психиатра на субспециальности: на наркологов, судебно-психиатрических экспертов, сексологов. И по каждой из них у врача должен быть сертификат. Так, я сейчас прохожу обучение, чтобы получить пятый сертификат — врача-сексолога. Последнее время поднимается вопрос о сокращении субспециальностей, иначе дело дойдет до того, что у нас будут специалисты по правому уху и левому глазу. А специальность должна быть единой. Следующая проблема — с 2021 г. каждый врач должен будет повышать квалификацию ежегодно по 36 часов.
Плюс 14 часов в год врачи должны набирать баллы, участвуя в учебных вебинарах, тестах, конференциях. Касается это не только психиатров, но и врачей других специальностей. Сейчас врачи повышают квалификацию раз в пять лет, длится это месяц. У меня пять сертификатов: по психиатрии, по судебной психиатрии, по наркологии, по организации здравоохранения и скоро будет еще один. То есть я по каждой специальности должна подтвердить сертификат, чтобы получить аккредитацию на ведение профессиональной деятельности. Возникает резонный вопрос — а когда работать, когда заниматься больными, бизнесом? Мы писали в Минздрав РФ, спрашивали, что делать, когда столько субспециальностей, но конкретного ответа так и не получили. Что касается обучения, посещения конференций — хорошо бы не только российских, но и зарубежных, — то, конечно, это должно быть. Обмен опытом с коллегами необходим.
Сколько будет обходиться учреждению обучение врачей и сколько обходится сейчас?
— Суммы вырастут. Посчитаем: стоимость обучения одного сотрудника раз в пять лет обходится в 16-18 тыс. руб., а к этому следует добавить 10-12 тыс. руб. за ежегодную подготовку. А докторов у нас сейчас 13, причем у нескольких из них есть сертификаты и по психиатрии, и по наркологии. Расходы растут. Плюс еще нужно отправлять врачей на конференции, заказывать журналы по психиатрии, чтобы быть в курсе всех новшеств. И это все из бюджета нашего центра.
За рубежом такая же ситуация?
— Не знаю, есть ли у них циклы по обучению. Зарубежные коллеги повышают профессиональные знания, участвуя в конференциях, делая клинические разборы сложных пациентов, выступая с докладами на внутрибольничных конференциях, посещая платные мастер-классы, где лектор читает доклад, потом начинается его обсуждение и тестирование участников лекции.
Летом этого года власти дали право прокурорам подавать иск о принудительной госпитализации человека в психиатрическую больницу. Зачем это нужно?
— Сначала следует уточнить содержание терминов. Есть принудительное лечение и недобровольная госпитализация — это абсолютно разные вещи. Принудительное лечение — это лечение гражданина, имеющего психические расстройства и совершившего общественно опасное деяние, в результате чего в отношении него возбуждено уголовное дело. Если этого гражданина суд признает невменяемым, то тогда назначается принудительное лечение. А вот недобровольная госпитализация применяется по отношению к гражданину, страдающему психическим расстройством, в тот момент, когда происходит обострение болезни, когда прогрессирует тяжелое психическое расстройство, при этом пациент не совершил ничего криминального. Основаниями для такой госпитализации могут послужить следующие три критерия: опасность для себя или окружающих, если он беспомощен в результате этого расстройства и если неоказание психиатрической помощи приведет к ухудшению здоровья (например, нервная анорексия). Этот закон действует с 1992 г.
Недобровольная госпитализация тоже происходит по решению суда. Перед этим человека привозят в психиатрическую больницу, его осматривает комиссия психиатров, и решается вопрос о достаточности оснований для недобровольной госпитализации и наличия тяжести психического расстройства. Доказательное обоснованное решение врачебной комиссии от имени психиатрической больницы направляется в суд в виде заявления о недобровольной госпитализации. Так было до этого года. Вдруг, без достаточных на то оснований, власти решили, что это заявление будут направлять в суд, кроме медиков, еще и прокуроры. Заявление прокурора должно подкрепляться мнением психиатров. Был уже отлажен механизм организации недобровольной госпитализации, а сейчас внесли новшества, при этом не описали алгоритма совместных действий прокурора и медиков. Я предполагаю, что могут появиться сложности и злоупотребления.
Закон касается также и детей. Есть недобровольное освидетельствование несовершеннолетних до 15 лет, которое проводится по желанию или согласию только одного из родителей. Если учителя или психологи подозревают наличие у ребенка психического расстройства, но родитель отказывается показывать его врачу-психиатру, то они вправе обратиться в органы опеки и попечительства, которые берут на себя ответственность довести несовершеннолетнего до специалиста. Родители, конечно, могут категорически возражать. В законе о психиатрической помощи прописано, что они могут обжаловать через суд свое несогласие с действиями органов опеки.
Стало ли больше психиатрических клиник в Ростове за последние год-два?
— Стало больше реабилитационных центров для зависимых. Мы вообще сторонники того, что лечение химических зависимостей (алкогольной, наркотической) нужно начинать только в психиатрических и наркологических клиниках, но не в реабилитационных центрах. Потому что надо понимать — это истинный алкоголизм или эта зависимость является следствием другого психического заболевания? Бывает, люди обращаются с алкоголизмом, мы начинаем обследовать — а там многолетняя депрессия, и человек пытается лечить ее алкоголем. Если в этом случае лечить только алкогольную зависимость — вершину айсберга, — результата не будет, потому что глубинная суть проблемы окажется нерешенной, основная болезнь не вылечена.
Также встречаются тройные заболевания, когда имеет место химическая зависимость или алкоголизм (по поводу которых и обращаются); в глубине же — биполярное расстройство, или депрессия, или тяжелый невроз, а та же наркомания может вызвать осложнения в виде цирроза, гепатита, сердечно-сосудистых заболеваний, диабета и др. Тогда надо лечить химическую зависимость, душевное расстройство и соматическую патологию. И разбираться в этом должны врачи-психиатры и психиатры-наркологи. На обследование пациента и диагностику любого расстройства уходит от 2 до 3 недель в зависимости от сложностей. В реабилитационных центрах могут консультировать психиатры, но они, как правило, проводят 1-2 консультации. За это время диагноз не поставишь, ведь нужно собрать сведения не только со слов пациента, но и со слов родственников. Пациент рассказывает, например, что на работе ему строят козни, дома жена плохо относится, а объективные сведения оказываются совсем другими — руководство даже не может понять, почему их сотрудник начал злиться, бороться за правду, высказывать недовольство. И оказывается, что у пациента обнаруживается, например, бред отношения, бред толкования.
Были случаи?
— Конечно. Но было и наоборот, когда родственник подтверждал информацию, сообщенную пациентом, хотя она вначале могла показаться очень сомнительной. Однажды пришла ко мне на прием пожилая женщина вместе с внуком. Она пришла на освидетельствование перед сделкой по недвижимости и говорит: «Хочу вычеркнуть свою дочь из завещания, она ко мне плохо относится. Недавно напала на меня на улице, била по почкам, хватала за руки, потащила в поликлинику и заставила подписывать какие-то бумажки. И подсылает ко мне людей, чтобы они отняли у меня ключи от квартиры». Непонятная ситуация, да? Тогда я интересуюсь мнением внука насчет бабушкиных слов, и он… подтверждает их. Мама, говорит, сказала ему, что другого выхода не было, потому что она хотела госпитализировать бабушку. В общем, в ситуации мы разобрались. Надо помнить, что правильность и точность диагнозов в психиатрии особо важны. Они влияют не только на тактику лечения, но и на решение социальных, правовых и имущественных вопросов пациента и его семьи.
Люди приходят сами или их приводят родственники?
— По-разному, зависит от заболевания и понимания или непонимания своей болезни. Человек с депрессией или паническими атаками, скорее всего, придет сам. А человека с психозом, который убежден, что ему вживили чип, пока он спал, все-таки приведут родственники.
У нас в стране о походах к психиатру говорят шепотом, потому что многие люди считают это стыдным. Нужен ли ликбез населению?
— Обязательно. Помню, в 1993 г., когда я только закончила институт, поехала к своим родственникам в США. Там оказалась в одной компании из 8-10 человек, и дядя меня представил: «Это моя племянница из России, она врач-психиатр». Боже мой, в Америке я была суперзвездой! Они рассказывали, что недавно были у психотерапевтов, и спрашивали, не хочу ли я остаться в США. Они без ложного чувства стыда говорили, что с удовольствием записались бы ко мне на прием.
Но при этом и в самой Америке (хоть и в меньшей степени), как и во всем мире, существует дискриминация психически больных. Но в России говорить об этом открыто и вслух не принято. Многие не знают, чем вообще занимаются психиатры, некоторые считают, что к нам надо идти в самом крайнем случае. Такое мнение не только в умах обычных граждан, но и некоторых врачей. Такие не хотят посылать своих пациентов к психиатрам, боясь их этим обидеть! Где же логика? К венерологу направляют, а к психиатру – неловко! Эти предубеждения надо менять. Лиц, имеющих психические, душевные расстройства, на мой взгляд, становится больше, хотя российский Минздрав говорит обратное. Психиатрия — это не только когда человек общается с потусторонними силами и видит инопланетян, но и неврозы, депрессии, нарушения поведения, расстройства адаптации, посттравматические стрессовые расстройства. К сожалению, телевидение сыграло не последнюю роль в создании негативного образа психиатра. Обычно в фильмах он предстает в образе того, кто за деньги здоровых помещает в психбольницу, залечивает ненужными лекарствами, дает ложные справки. Важна просветительская работа в этом вопросе, поэтому я лично и все сотрудники «Феникса» за то, чтобы больше рассказывать о психиатрии, о проявлениях душевных расстройств, чтобы люди как можно раньше обращались и вовремя начинали лечение.
Надо знать, что прежде чем начнется лечение, должен быть установлен диагноз. Конечно, страдающему от болезни не терпится получить лечение, принять поскорее таблетку, которая облегчила бы его состояние. Но без прохождения обследования, без постановки обоснованного диагноза, лечение не может начинаться. До этого момента нельзя принимать даже половинку какого-то препарата — а если возникнет тяжелая аллергическая реакция? Или побочный эффект неврологического характера? Люди привыкли прийти в поликлинику, получить лечение и уйти на 2-3 недели. Но в нашей области совсем не так.
Каких психических заболеваний становится больше, каких меньше?
— Последнее время увеличивается число невротических заболеваний, расширяются варианты зависимостей и заболеваний, связанных с расстройствами адаптации. Со временем может стать больше больных с деменцией при болезни Альцгеймера, так как увеличивается продолжительность жизни. Плюс последние три года к нам идут подростки, которые хотят сменить пол, это еще одна проблема. А вот процент больных шизофренией остается прежним (1,1%).
Кроме того, увеличивается число пострадавших от всякого рода преследований и травли через интернет. У жертвы может возникнуть тревожное состояние, мысли о суициде, потому что ее не принимает общество. В сетях существует много групп, посвященных, например, анорексии. Нам не раз приходилось лечить пациентов, которые пользовались советами в интернете. Если раньше это могло локализоваться в рамках одной школы или двора, то сейчас, с развитием технологий, это затрагивает всю страну.
Отдельно отмечу смену пола. Минздрав принял решение, чтобы справки об изменении пола выдавались комиссией врачей, в состав которой входил бы врач-сексолог. По мнению специалистов нашего центра, это не целесообразно, потому что проблему транссексуализма и смены пола должны решать не сексологи, а врачи-психиатры.
Пять лет назад мы в нашей клинике говорили, что скоро начнут приходить люди, которые думают, что хотят сменить пол. И последние три года у нас с этим желанием идут подростки. А через пару лет будет еще хуже. Идет лавинообразное насаживание мнения, что есть не два пола, а три — мужской, женский и альтернативный. И многие подростки в это верят. В интернете они советуют друг другу — в эту клинику не иди, там они не поставят тебе диагноз трансгендерность и не дадут разрешение на смену пола. Дают рекомендации, как говорить с психиатром и какие гормоны принимать. И человек на прием приходит уже с нарушением эндокринной системы. Далее, если он сделает операцию — а это довольно дорого — ему предложат пройти реабилитацию, поставить голос, походку. Но истинному транссексуалу этого не нужно, он абсолютно убежден в том, кто он. Только измени его тело — и он уже живет другой жизнью без всяких гормонов.
Люди каких профессий более подвержены психическим расстройствам?
— Пожалуй, тех, которые связаны с постоянным стрессом. Это люди мирных профессий: учителя, врачи, в том числе и мы, психиатры. И те, кто связан с чрезвычайными ситуациями: работники МЧС, полицейские, военные, побывавшие в горячих точках и/или плену. Как сейчас модно говорить, у этих специалистов случается эмоциональное выгорание. Но в основе этого распространенного расстройства лежат депрессия, истощение и тревога.
Анна Малая
