— Обывателю кажется, что маньяк дьявольски умен, но это абсолютно не так, он обычный, как и все, он не гений, он не создает систему логической последовательности своих действий, он не разработал какие-то сложные теории своих преступлений. Его ум – это всего лишь имитация, так может показаться из-за того, что за много лет до того как он начал убивать, в своей голове он думал, размышлял, фантазировал, проигрывал все болезненные сценарии своих преступлений. Но преступления не были целенаправленными и осознанными. Маньяки ни к чему не готовятся. Сравним с алкоголиками. Если у человека возникает желание выпить, он не думает, что покупать, какой напиток, где, ему главное — выпить, он вырывается из дома под действием безумной тяги употребить, и он найдет желаемое. Точно так же совершаются серийные сексуальные преступления. Болезненный процесс был запущен уже за много лет до того как совершается первое преступление, сначала это только фантазии, которые тоже улучшают самочувствие больного человека. Ему все время дискомфортно, а эти фантазии, переживания, внутренние диалоги с обидчиками, которым он не может дать отпор в реальной жизни, попытка приподнять самого себя в своих глазах в этих фантазиях, манипуляции с жертвами, которые его обидели – приносят облегчение, и маньяку становится спокойнее. В голове уже начался болезненный процесс, и на какое-то время эти переживания помогают улучшить душевное состояние, но потом этого эффекта уже не хватает и надо перейти на новую ступень. Так происходит переход к совершению преступлений.

— Как может воспринять сериал о маньяке Чикатило маленький человек, отчаявшийся прославиться и стать успешным? Когда первых серийников стали возводить в ранг звезд, когда стали много писать и снимать про Джека-потрошителя, некоторые увидели в этом средство стать знаменитым. Может ли возникнуть такая мотивация у посмотревшего фильм?

— Когда со всех экранов пиарят преступника, то почему бы не подражать ему. Человек всегда подражает, смотрит, как поступают другие, но тот, кто умнее и нравственнее, выбирает социально приемлемое и законопослушное поведение, а тот, у кого талантов особых нет, выбирает путь зла и агрессии. На мой взгляд, фильмы о маньяках, в которых показывают, как разговаривать с жертвами, как уводить их за собой к месту совершения преступления, как уходить от следствия – это неправильно. Какова их цель? И название фильма — по имени преступника – сразу говорит о нем как о герое. В противовес негодяю, его злобе, агрессии, ничтожности надо показывать другое: ход следствия, заслуги криминалистов и других участников поимки преступника. Некто, комментируя интервью Собчак со скопинским маньяком, сказал: «Ну Леонид Каневский в программе «Следствие вели» рассказывает ведь про маньяков, и ничего!». Но нет, Каневский не говорит о маньяках, в его фильмах подчеркивается значимость фигур следователей. Преступник идет второй линией, а первой – как на преступление реагируют следователи, как они работают, какие версии отрабатываются, как проверяются, как они приходят к тому, кто же на самом деле преступник, как они его ловят. Это и надо показывать: на любое действие найдется противодействие, зло будет всегда наказано, пусть через год, 20 лет. Вот что важно. Каневский обязательно рассказывает о том, как тяжело семье, близким жертв маньяков, это нужно показывать. Когда Каневский говорит о жертвах и показывает трупы, то раны всегда замазаны, а в сериале «Чикатило» мы видим натуралистичные сцены обнаружения трупов. Такое кино для дебилов, у которых эмоциональный отклик может возникнуть только на мучительную насильственную смерть.

— Известно, что желание изощренно убивать сформировалось у Чикатило в детстве – он пережил побои матери, ночь среди трупов, травля одноклассников. С одной стороны, он преступник, нарушитель закона, но и своего рода жертва неправильного воспитания и детских травм, нанесенных ему сверстниками и взрослыми. Можно ли этим в некотором роде оправдать маньяка, может ли из-за этого у зрителя возникнуть сочувствие к Чикатило?

— Все это не имеет никакого значения. Благодаря этим фактам биографии, психиатр может понять, что привело к формированию болезни, какие были причины, как складывалась жизнь, но оправдать жестокость детскими травмами нельзя, как бы ни был человек болен. Если у него нет бреда, галлюцинаций, слабоумия, которые не позволяют отвечать за свои действия, то человек полностью в ответе за поступки, это его выбор.

Когда влечение к совершению патологического извращения только начинается — на этом этапе человек, уже начав совершать преступления, не в состоянии взять контроль над своими действиями, настолько тяга к насилию выражена и неудержима. Но когда акт преступления завершается, влечение стихает, человек понимает, что совершил убийство. Понять, что убийство – это плохо, все могут, если такое понимание наступает, то либо ты идешь с явкой с повинной, либо к психиатрам, которым говоришь: «Я творю что-то страшное, помогите мне». Когда на счету убийцы уже десятки трупов, происходят изменения личности, сексуальности, идет деградация из-за болезни, нарастает жестокость, кровожадность.

— Учитывая, что все из детства, как не вырастить маньяка? Какие ошибки в воспитании, в школе могут привести к тому, что из ребенка вырастет чудовище?

— Когда врачи реабилитационного центра «Феникс» активно работали с серийными преступниками, они сделали выводы о том, что их поведение обусловлено дегенеративными изменениями мозга, которые могли начаться уже внутриутробно. Врожденные особенности мозга усугубляют патологические формы воспитания — чаще всего это противоречивое между родителями воспитание, жестокое обращение с ребенком, эмоциональное отвержение его, ханжество — родитель учит жить так, а сам живет абсолютно по другим правилам. Жестокое обращение — это и психологическое насилие, и физическое, и моральное, и даже сексуальное. Воспитываясь в семье, ребенок должен приобрести умение сострадать, чувствовать безопасность, понимать, что его любят, что он нужен, что его принимают таким, какой он есть. А если всего этого нет, ребенок начинает считать противоположные нормы правильными и необходимыми. Если между родителями или между членами семьи сложные взаимоотношения, неискренние, без настоящей привязанности, нежности, заботы, ребенок будет и в своей жизни страдать от отсутствия этих базовых жизненных качеств. Маньяки часто растут в семьях, где авторитарная мама и малозначимый папа, или его вообще нет. Дети, даже маленькие, видят и понимают, как выполняется или не выполняется роль папы, как мама себя ведет, какие взаимоотношения между ними, на этом он учится относиться к женщинам и к мужчинам. Когда он выходит из такой семьи, он обделен и в любви и в заботе, он не научился сопереживать, чувствовать по отношению к себе любовь и внимание.

Таким он приходит в детский сад, школу, к сверстникам и начинает проявлять особенности характера, которые сложились в нездоровой семье. Ребенок может быть интровертом, замкнутым, чувствительным, сдержанным и робким, он будет переживать внутри, а защититься не сможет, его тогда начинают гнобить: в семье недолюбили и в школе издеваются. А бывают другие дети, наоборот, властные, настойчивые, злопамятные, мстительные, лидеры, и от них тоже отворачиваются, не хотят с ними общаться, боясь быть подавленными. То есть маньяк может вырасти и из интроверта, и из лидера.

— Как, по вашему мнению, очевидцы тех событий, родственники жертв Чикатило, восприняли выход фильма – как зримое напоминание о страшных событиях? Может быть, стоит снимать такие фильмы, когда уже никого не будет в живых из современников?

— Я видела, как реагировали родственники во время судебных заседаний, отец меня брал в свою научную группу, которая описывала поведение Чикатило во время суда. Здесь несколько этапов страдания родственников. Родители переживали, когда дети исчезли, потом они опознавали то, что осталось от них, потом все это обсуждалось полтора года в ходе суда. Конечно, это мучительно. Каждая следующая годовщина страшного события вызывает в памяти ворох чудовищных воспоминаний, со временем, может, не так остро это ощущается, но все равно боль остается. Фильм – это напоминание о трагедии, о которой родители и так помнят. У некоторых могут заново всплыть болезненные переживания. Они будут смотреть и появится, может, не злость к Чикатило, а воспоминания о том, каким был ребенок, красивым, умным с чудесным будущим, ему сейчас было бы столько-то лет, а у кого-то в памяти могут всплыть останки ребенка. Когда снова поднимается тема, связанная с очень страшной трагедией в жизни человека, это всегда мучительно и больно.

— Местность на юге России, ограниченную Ростовом-на-Дону — Таганрогом – Шахтами, криминалисты называют «треугольником смерти». Этим явлением интересовались и правоохранители, и психиатры, и другие аналитики. Почему на юге так много маньяков?

— После поимки Чикатило был ряд громких дел, когда в области ловили маньяков. Следователи за время поисков Чикатило накопили огромные знания о синдроме Чикатило и болезнях зависимого поведения. Эти знания и помогали раскрывать преступления. Мой папа, Александр Бухановский, активно читал лекции на юридическом факультете Ростовского университета, в МВД, прокуратуре. В Советском союзе о маньяках впервые заговорили во времена Чикатило, впервые началось сотрудничество между следствием и психиатрами, за время поисков Чикатило было раскрыто множество других преступлений. То, что Чикатило столько лет не могли схватить – не показатель его ума, просто не сложилась еще криминалистическая система работы с серийными убийцами.

— Массовое кино называют формой коллективной психотерапии больших масс населения. Через демонстрацию насилия и отклонений у зрителей утоляется эмоциональный голод, они насыщаются сильными переживаниями. Вы согласны с такой положительной ролью массовой культуры?

— Будоражить и поднимать адреналин такие фильмы будут только у тех, кто подвержен зависимому поведению, здоровый человек не увидит ничего хорошего в таком кино. Муж Собчак, режиссер Богомолов, высказался о ее интервью в таком духе: «Да все нормально, почему мы должны все время говорить о добре, в зло тоже надо всматриваться во всей его глубине, мы должны его знать и понимать, что оно среди нас». Но знаете, мне не надо брать фекалии в руки, нюхать их, пробовать на язык, чтобы сказать: «Фу, я это есть не буду, я это брать в руки не буду». Мне не надо удариться головой об стену, чтобы понять, что это больно. Да, говорить о зле мы должны, но так, чтобы рядом с ним всегда было добро, побеждающее, пусть не сразу.

— Возможно ли исправление маньяка? Вышел на свободу преступник Мохов, он сам про себя говорит, что оступился, как бы признавая вину.

— Исправление возможно, если маньяка лечить. Мохова не лечили, в наших тюрьмах не лечат, они сидят как обычные преступники. А если мы начнем лечить маньяков, мы спасем десятки жизней. Терапия психически больных преступников включает в себя медикаменты, подавляющие патологическое сексуальное влечение, и работу с психиатром и психотерапевтом. Это длительно, но эффективно. Примитивно считают, что маньяков можно лечить химической кастрацией, попытка объяснить законодателям, что это не так и на это не надо тратить миллионы, не дает эффекта.

У Мохова сейчас другой возраст, он на 20 лет постарел, что с его мозгом сейчас, никто не знает. Но ему больше 70 лет, а он говорит, что три раза в неделю смотрит порнографию, то есть его извращенная сексуальность не угасла. А все эти интервью только закрепляют его убежденность в том, что он делал все правильно, формируют его вторичную выгоду. Вот он сказал, что «оступился, с кем не бывает». Но не так должен говорить человек, по настоящему раскаявшийся и осознавший свою вину. Он должен был сказать: «Я убийца, я насильник, я совершил чудовищные преступления, я понимаю, насколько ужасны мои действия, какое горе причинил девушкам и их родным. Я прошу прощения за это, я понимаю, что люди меня осуждают и не простят, но я прошу прощения и буду просить об этом каждый день».

Источник «РО Сегодня.Ру»