— Получается, что практически все школьные стрелки не в себе?

— Человек может быть психически болен. Но на его болезнь в любом случае повлияли внешние дополнительные факторы. Например, сказали что-то неприятное, поставили двойку. Он все воспринял на свой счет и совершил нечто. Необходимо помнить, что ряд психических заболеваний начинается еще в подростковом возрасте. И те вещи, которые некоторые люди считают и психологизируют, объясняя подростковым возрастом или конфликтом между родителями с этим ребенком, могут оказаться совсем не тем, чем кажутся на первый взгляд. Грубое, холодное и конфликтное поведение подростка не всегда означает трудный возраст, это может оказаться началом психического заболевания. И чем раньше выявить группу риска и людей, которые резко меняются в поведении, становясь другими в словах и поступках, тем больше становится вероятность, что подобных преступлений станет меньше.

— Сейчас говорят, что у казанского стрелка выявили заболевание мозга. На ваш взгляд, как специалиста, по тем видео, которые доступны в Сети, можете как-то охарактеризовать этого человека?

— Из тех кадров, которые доступны? Где он в клетке лежит и кричит, что он бог? Я слышала, что это длится уже несколько месяцев, весенних месяцев, заметьте. Можно предположить, что это очень замкнутый человек. Достаточно сложный и напряженный в отношениях с родителями. Мне говорили, что родители вынуждены были раздельно жить с ним последний год или полтора, потому что младший брат его сильно боялся. Думаю, что в течение последних лет у него началось развитие психического заболевания с наследственно определенной предрасположенностью или развитие хронического заболевания, которое могло в этот период, когда он стрелял, дойти до уровня психоза. Не стоит забывать и о возможности нахождения этого парня в состоянии интоксикации. Сейчас очень тяжелые наркотики, они доступны и легко доставаемы, но последствия для мозга невосполнимы. Легко возникают психотические состояния. Поэтому нужно и эту версию рассмотреть, не было ли там интоксикации. Может быть, преступление было совершено в период опьянения, психоза, бреда или галлюцинаций. Также говорят, что его ввели в террористическую группу, но, на мой взгляд, это мало вероятно. На мой взгляд, у этого человека уже несколько лет назад проявились признаки психических нарушений, изменений в эмоциональной и волевой сфере за счет болезни, и он легко впитывает информацию не всегда социально приемлемую. Мы это называем метафизическая интоксикация. Здесь может быть и информация про «Колумбайн», про бога, про что угодно. Дело в том, что в итоге для таких людей это информация становится неким флагом. Неким внутреннем стержнем.

— Как навязчивая цель?

— Не совсем, это входит в структуру уже их больной личности и становится крайне значимым. Например, человек никогда не занимался реформами и вдруг в подростковом возрасте он начинает размышлять, как изменить уклад в стране, начинает выстраивать схемы государственного устройства, управления и так далее. Или он почитал энциклопедию там, почитал здесь и начал вырабатывать свой взгляд. По-другому произносит слова, выстраивает фразы, ставит ударение и так далее. Он начинает делать то, что оторвано от общества и коммуникации. И это не приносит пользы ни для него, ни для общества.

— Можно ли в случае с казанским стрелком усмотреть мистико-религиозный подтекст? Такое возможно?

— Во все времена, раньше это было чаще, вплетались религиозные тематики в разные виды бреда и даже галлюцинаций. Есть, например, религиозный бред, который характерен для людей с определенными формами эпилепсии. Есть онейроидные помрачения сознания, такие своеобразные психозы в рамках шизоаффективных расстройств или рекуррентной шизофрении, когда очень много религий сплетаются в одном человеке. И некоторые потом говорят: я бог, я Иисус, я — второе пришествие. Они и ведут себя как боги. Они чувствуют себя реально так. Мы в нашем центре каждый год хотя бы одного бога, но лечим, либо деву Марию. У нас была пациентка, которая рассказывала, что видела, как вели на Голгофу Иисуса. «Да я ему кровь вытирала», —говорила она. Религия — это хорошо, но все должно быть в меру. Хочешь верить — верь. Живи, сохраняй религиозные традиции и так далее.

— После трагедии в Казани в нескольких российских городах задержали других подростков. Один напал на учителя с ножом, другие хотели расстрелять школу и говорили про это в автобусе. Можно ли сказать, что началась некая волна?

—Она уже идет очень давно. Мы лет десять говорим, что нам все это аукнется. Есть такое понятие в психологии — научение, точнее, принцип научения. Когда много раз повторяется, повторяется, повторяется, и в конце концов поведение, которое неоднократно мы видим и наблюдаем, начинает становиться частью нашего образа жизни. Входит в личную копилку знаний и поведения. Если оно не осуждается или даже осуждается, но при этом набирает много лайков или имеет признание в каких-то определенных категориях или группах людей, это где-то откладывается, и мы этому уже научились. Проще говоря, это становится для нас допустимым.

Смотрите, раньше говорили: самоубийство — это очень плохо. Самоубийство нельзя совершать, это не приветствуется религией и масса чего еще. Но даже в советское время они были и есть сейчас. И, к сожалению, будут. Но такого количества, как сейчас, не было никогда, не было даже стольких попыток. Это ведь тоже аутодеструктивное поведение, то же самое, как повреждение. Ситуация со стрелками такая же. Кому-то показалось, что это круто, кто-то расценил поступок как шутку, а кому-то захотелось попробовать. Ведь есть же люди адреналиновые, которым не хватает азарта, ощущений.

— Получается, что все эти ученики действуют по одинаковому принципу?

— Отчасти. Мы дали им инструмент и показали, что это возможно. Зачем? Все время я задаю этот вопрос. Лет 15 назад нам стали говорить, что в Техасе в Америке, а потом и в Европе, совершаются массовые убийства в школах. У нас этого не было раньше. Особенно в таком размахе.

Нам показывали, потому что это были своеобразные горячие пирожки, которые привлекали внимание общества. Но цели не было никакой. А давайте начнем показывать, что мамы со своими детьми живут совместно интимной жизнью, и тогда, лет через пять-семь, это станет своего рода возможным. Получится, что общество со временем уже не будет настроено к этому так негативно. Рамки табу сдвинутся. Следовательно, я смогу выбрать любой из вариантов, в том числе и этот, раз это уже не так осуждаемо, а кто-то и вовсе скажет, а почему бы и нет. Подобная трансформация норм и правил при научении всего лишь вопрос времени.

— После случая с казанским стрелком администрация Ростова усилила охрану в школах. Министр образования области заявила, что это пагубно влияет на психику детей. Каково ваше мнение?

— Я не очень хорошо знакома с вопросом школьной охраны, но опять же вопрос — от кого мы защищаем наших детей в школе? Учителя маловероятно придут с оружием, те же самые дети тоже, могут конечно, но нужно его еще где-то взять. Если кто-то и придет, это будет психбольной. Ну как можно? Этого мальчика из Казани все видели, даже камеры сняли, он шел с оружием и никто не вызвал полицию. Не знают, почему. Если кому-то надо войти в школу, он все равно войдет. Охранники нужны, чтобы не зашли дебоширы и наркоманы. А то, что мы поставили Росгвардию, ну и что? Кто-то не обратит внимание, а кто-то из детей может стать более пуглив, в зависимости от особенностей характера. Безусловно, у отдельных детей это может даже увеличить уровень невротизации и уровень дискомфорта, но далеко не у всех.

— Ольга Александровна, а есть какие-то советы, как избежать подобных трагедий? Или это вопрос больше к нашему обществу, а не к индивидуальным специалистам?

— Нужно уважительно относиться к своему психическому здоровью. Нужно перестать бояться приема психиатра, даже несмотря на то, что кого-то могут поставить на учет или не разрешить пользоваться оружием. Голова должна быть светлая и разумная, контроль за поведением также должен быть сохранен. Если мы видим, что наш родственник высказывает какие-то странности, совершает какие-то странные поступки, или есть неадекватные вещи в его поведении, значительно отличающиеся от того, что он делал ранее, лучше обратиться к грамотному специалисту и понаблюдать. Чем раньше обратиться к психиатру, чем быстрее определить есть ли заболевание, тем качественнее будет преграда перед нарастанием этого психического отклонения в будущем. И риск противоправных действий уменьшится. Но полностью оградить и человека от психических заболеваний и общество от людей с такими заболеваниями невозможно. Это куда важнее, чем охрана в школах. И это только верхушка. Чем больше мы будем профилактировать заболевания, тем больше будет здоровых людей. И здесь с вами, мы поднимаем пласт того, что должны сделать не только семьи, но и государство для того, чтобы сформировался соматически и психически здоровый человек и личность. Только тогда мы выйдем на более серьезный уровень.

(с) Макс Чуев «ФАН»