Мария Левченко
После того, как Александр Бухановский стал читать лекции по психиатрии у журналистов, на факультете появилась присказка: «Пойди полечись к Бухановскому». Однажды такую фразу я услышала и в свой адрес. Надо признаться, диагноз «депрессия» творческие люди ставят себе сами, но хотелось всё-таки его подтверждения со стороны специалиста, а заодно и интервью, если повезёт.
И вот после очередной лекции я подкараулила Бухановского на лестнице. «У меня нет времени на интервью. Меня ждёт пациент. Хочешь, можешь поехать со мной, по дороге поговорим». Я, естественно, запрыгнула к нему в машину, но вдруг осознала, что к интервью совсем не готова. Вопросы в голову не шли, казалось, её вытрусили, как копилку.
Состояние ступора перед всемирно известным психиатром напрягало. Бухановский спрашивал что-то о газете, а я пыталась сосредоточиться на его суженных зрачках… Передо мной был не преподаватель, не известный учёный, а просто врач, которому я вдруг взяла и рассказала всё, что меня мучает. Он спрашивал о любимом времени года, о настроении, о сне, а потом сказал: «Возможно, что депрессия. Но это не окончательный диагноз».
Мы подъехали к детскому отделению городского психиатрического диспансера. Жуткое душное тесное здание, узенькие коридоры, освещённые жёлтым светом. Консультации Бухановского ждали его ученик, главный психиатр области А.И. Ковалёв, лечащий врач и пациентка. Маленькая девочка лежала на кровати в одной позе. Она не говорила, только издавала звуки и дико озиралась по сторонам. Там, откуда её привезли, девочке поставили неправильный диагноз. Она чуть не умерла от температуры, природу которой не могли понять врачи, до тех пор, пока она не была проконсультирована Ковалёвым и Бухановским. Болезнь, поразившая девочку, называется «фебрильная (с очень высокой температурой) шизофрения». Парадокс: болезнь самая тяжёлая, но прогноз — наилучший: если её правильно лечить, больной возвращается в состояние психического здоровья. Но для этого необходимы огромные деньги, которых, конечно, нет. Получается, что такие люди обречены самой системой.
Когда мы уезжали из больницы, я поинтересовалась, а можно ли вообще вылечить этого ребёнка. Бухановский ответил, что сегодня в его «Фениксе» таких пациентов возвращают к учёбе, работе, семьям.
Лечебно-реабилитационный научный центр «Феникс», президентом которого является Бухановский — негосударственная организация. Он был создан 12 лет назад. Все врачи, которые там работают — ученики Александра Олимпиевича. У Центра широкий спектр деятельности: диагностика и лечение всех нервных и психических заболеваний взрослых и детей, нарушений полового поведения (садизм, эксгибиционизм, педофилия, транссексуализм, гомосексуализм). Из-за этой направленности «Феникс» часто называют «лечебницей для маньяков». Но, придя туда, никаких маньяков я не увидела. В светлом от пластикового евроремонта помещении тихо ходили люди в белых халатах. Такие же тихие пациенты спокойно обедали после «инсулиновой комы» — специальной процедуры, при которой больных вводят в состояние комы при помощи инсулина. Возле одного парня сидела улыбающаяся женщина, по-видимому, его мать.
7С:— Ваш сын поправляется?
— Да, если бы вы видели, в каком состоянии его сюда привезли. Он уже ничего не говорил, не ел, мог стоять в одной позе по 15 часов. Мы его два года по врачам возили. В клинике, где мы до этого лежали, нам поставили диагноз: «черепно-мозговая травма». Но даже снимок не сделали. Сказали — всё, безнадёжен, никто ему не поможет, оформляйте группу. А здесь он полтора месяца, через две недели будут выписывать. Видите, он всё может, разговаривает, на Новый год нас отпускали домой, он с друзьями общался. Сейчас Виталик переживает, что два года в университете пропустил, снова хочет учиться.
7С:— Лечение обходится дорого?
— Жизнь сына дороже. И, по крайней мере, я хоть вижу, за что я плачу. Мне позволили быть с ним здесь, в стационаре, ночевать с ним. Всё лечение — на моих глазах. Когда он лежал в психиатрическом отделении города, из которого мы приехали, он возненавидел меня за то, что я положила его туда.
Двух пациентов, сидящих рядом с Виталиком, я узнала. Бухановский привозил их к нам на занятия в университет. Немного заторможенные, под действием лекарств, они рассказывали нам о том, что с ними произошло. Девушка, студентка, заболела после спиритического сеанса. Во время гадания на Святки у неё случилась тактильная галлюцинация (она ощутила, как её что-то схватило за руку, испытала ужас). После этого стал преследовать страх, потом стало казаться, что за ней все следят. Состояние усугублялось, все эти невероятные мысли, рождённые больным сознанием, накладывались друг на друга, как снежный ком. Она стала агрессивной к родным. Чтобы стереть больное сознание, девушку долго держали в коме. Другой пациент страдал психическим заболеванием несколько лет. Когда он говорил, казалось, что в его голове совершенно отсутствуют причинно-следственные связи. Например, был убеждён, что из-за того, что он надел красную майку и синие брюки, через неделю в Москве убили вора в законе. Только после лечения больной стал осознавать, что от его майки мало что зависит.
Сегодня в «Фениксе» лечатся пациенты из разных городов и областей, из Питера и Москвы. Многим из них в крупнейших клиниках врачи поставили неправильный диагноз, от некоторых отказались. В «Фениксе» есть негласный лозунг: «Нет безнадёжных больных, есть неспособные врачи. Крест на пациенте может поставить только врач в своём сознании». Врачи в центре, как правило — молодые женщины и мужчины, убеждённые, увлечённые, уверенные в себе и в своём руководителе. Я спросила у одной из них: «А как вы относитесь к тому, что в Европе есть закон, который запрещает психиатрам работать более 10 лет, потом им необходимо переквалифицироваться и уйти в другое направление медицины?».
Врач мне ответила: «Я даже не представляю себе работы вне психиатрии».
А полечиться от депрессии мне расхотелось. Во-первых, Бухановский сказал, что это не психическое расстройство, а особенность моего характера. А во-вторых, я узнала, что подобные капризы из-за дождя за окном обойдутся моей семье дорого, в зависимости от того, как сильно он идёт.