История пациента записана со слов его матери Ольги Константиновны

«Мой сын Роман болеет давно, с 2007 года. Поначалу я не считала его состояние болезнью: думала, что это проявление индивидуальных особенностей его характера. Он еще с детства отличался педантичностью, скрупулезностью, чистоплотностью. Эти черты (мне так казалось тогда) наследственные, переданные ему им по отцовской линии. В школе не возникало никаких сложностей: учился отлично.

Однако дома Рома становился заложником постоянно вспыхивающих семейных конфликтов между мной и мужем. Давно бы развестись, но не решалась, боясь, что на свою копеечную зарплату не смогу обеспечить сына, дать ему образование. С годами всё невыносимей становилось дальнейшее совместное проживание, и, к счастью, муж сам заявил о своем уходе из семьи. После развода Рома захотел остаться со мной. К чести бывшего супруга, он после разрыва супружеских отношений продолжал участвовать в судьбе сына и на разных этапах жизни не только оказывал материальную помощь, но и по-отцовски поддерживал его.

Правда, его решительные попытки кардинально изменить Романа – оторвать от маминой юбки и сделать из него настоящего мужчину — иногда оборачивались бедой. Так было, когда отец настоял, чтобы сын пошел послужить, и отправил его на «Курсы молодого бойца». Роман там пробыл недолго: после произошедшего инцидента отец немедленно забрал его оттуда и устроил в один из коммерческих вузов. Там возникли проблемы с успеваемостью, и он сына перевел в техникум. Бывший муж дал сыну не только образование, но и впоследствии устроил к себе на работу.

Одновременно с внешними переменами в жизни Ромы стали происходить и глубокие внутренние, которые, прежде всего, проявлялись дома. Неожиданно у сына появился странный, неадекватный, жуткий смех. Из его комнаты стали раздаваться удары о стену – будто костяшкой били по ней. Я пыталась поговорить с Романом о том, что меня в нем беспокоило – добилась того, что он стал скрывать правду о себе. Так, чтобы не привлекать моего внимания своим странным, подозрительным смехом, он крепко-накрепко зажимал в зубах простыню (такую страшную находку я обнаружила, когда вошла в комнату Ромы в его отсутствие).

С каждым днём он замыкался в себе все больше. Все время молчал. Стал сам себе что-то варить, отказываясь от блюд, мною приготовленных. Обнюхивал приготовленную мною пищу. Ел в одиночестве. Избегал всякого общения. Нарушился режим сна: днем спал – ночью будоражил весь дом. В один из моментов стало совершенно очевидным, что нам не обойтись без помощи психиатра. Вызванный врач посчитал необходимостью отправить сына на лечение в психбольницу. Сына поместили туда. Оказалось, что сын «слышит» голоса внутри головы, именно они его и заставляли смеяться и думать о том, что я его травлю.

Меня и бывшего супруга страшно пугали условия (больных содержат там как в клетке), в которых оказался наш сын, но Рома, находясь в своём болезненном состоянии, не придавал никакого значения этому. После курса лечения сын почувствовал себя лучше: он стал вновь общаться со мной, есть то, что я готовила. Но этот период улучшения был очень коротким: в скором времени все вновь повторилось. И так с 2009 года Рома в больницах оказывался регулярно. Он, чувствуя ухудшение состояния, пытался обманным поведением скрывать это, чтобы не оказаться вновь в «психушке».

Я за годы болезни сына убедилась, что в такой больнице не вылечивают, а лишь на короткое время заглушают болезнь. Отец собирался повезти сына в израильскую клинику, но, к моему удивлению, вдруг сообщил, что сына будет лечить в ростовской клинике «ФЕНИКС», о которой он узнал по Интернету. Он действительно полетел туда и пробыл с сыном все время его лечения. Это было осенью 2014 года. Когда вернулся Рома домой, то перемены к лучшему были очевидны. Сын стал более внимателен ко мне, разговаривал, как прежде, до болезни. Вышел на работу: стал давать заработанные им деньги на ведение домашнего хозяйства, совершать необходимые покупки. Он перестал безвылазно сидеть дома, стал гулять. Среди последних его достижений — отличное окончание автошколы. Прогресс на лицо!

Настало время, когда сыну предстояло пройти профилактическое лечение. На этот раз сына должна была сопровождать я, мать. Своими глазами убедилась в том, что есть ещё настоящие врачи, которые знают, как лечить такого рода пациентов. Мы с сыном ощутили на себе, что такое настоящее внимание и забота, реальная поддержка и участливость. Какая спокойная, надёжная атмосфера! Всё это, бесспорно, способствует выздоровлению людей. Но главное, какой профессионализм всего персонала.

Сегодня сын продолжает меняться к лучшему. Здоровый аппетит, занятие спортом – волейболом, фитнесом. Перестал избегать посторонних людей. Сам предложил возить меня на дачу. Стал правильно, адекватно воспринимать происходящее: испытывать нормальные человеческие чувства радости, огорчения, сочувствия…

Он вернулся к жизни!!!»