Психиатры Центра, в том числе детские и подростковые психиатры, ставят во главу угла ДИАГНОСТИКУ (необходимо тщательное обследование пациента с установлением точного диагноза). Правильный диагноз приводит к хорошему результату лечения. При точном диагнозе эффективность терапии возрастает в разы.

В ФЕНИКСЕ с момента образования центра (более 22 лет) в работе применяется бригадный подход (то, что профессор Тео Дорелейер называет мультидисциплинарной бригадой). В ЛРНЦ ФЕНИКС психиатр, детский и подростковый психиатр или нарколог работают всегда совместно с психологами, психотерапевтами, педиатрами, терапевтами, неврологами, диетологами, гастроэнтеролагами, реаниматологами и врачами других специальностей, а также с юристами, педагогами. Мы абсолютно убеждены, что устанавливать диагноз психического расстройства и лечить душевные заболевания — это ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ ВРАЧА-ПСИХИАТРА, ДЕТСКОГО и ПОДРОСТКОВОГО ПСИХИАТРА, НАРКОЛОГА.

Предоставляем возможность ознакомиться с интервью профессора детской и подростковой психиатрии Theo Doreleijers (Тео Дорелейерс).

Педагоги быстро заявляют, что ребенок болен

»Проблема может быть названа расстройством (заболеванием) только если она причиняет страдания и нарушает функционирование человека».

За многие годы работы перед глазами профессора детской и подростковой психиатрии Theo Doreleijers (Тео Дорелейерс) прошло сорок тысяч детей. В этом году Doreleijers завершает свою карьеру профессора детско-подростковой судебной психиатрии в Лейденском университете и в этой связи нидерландская De Volkskrant публикует интервью с этим психиатром.

— Почему надо сохранять детские университетские клиники?

Doreleijers: »В университетской клинике перед нами каждый год проходят десятки детей с псевдоэпилептическими припадками, сложными сочетаниями аутизма и СДВГ, неудавшимися суицидами, дети-аноректики, которые вот-вот умрут. Таких на участке вы увидите, пожалуй, не больше трех за год. На этом нельзя строить профессиональное образование. К тому же, анорексия – расстройство мультидисциплинарное, для работы с такими пациентами требуется детский психиатр и врач-гастроэнтеролог. Именно поэтому важно, чтобы специализированная детская психиатрия оставалась при педиатрии. Или возьмите подростков с пограничными личностными расстройствами, которые звонят ночами, чтобы сообщить, что они собираются покончить с собой – на участке с ними не знаю, что делать. Для обеспечения круглосуточной доступности для таких детей и для соответствующих научных исследований требуются специализированные центры».

— Вы долго работали в Детской больнице Королевы Юлианы в Гааге. В чем смысл детского психиатра в обычной больнице?

Doreleijers: »Там ты работаешь вместе с другими специалистами. Там, например, были дети, которые жутко расчесывали свою экзему. Мы лечили их вместе с врачом-дерматологом. Были и дети с психогенными приступами астмы. Они получали спрей от детского пульмонолога, но при этом нуждались в помощи семейного психотерапевта и детского психиатра.

»Никто не знает – нередко даже педиатры, назначающие лекарства – что дети на слишком больших дозах метилфенидата могут дать депрессию. Или же что при депрессии у ребенка в первую очередь надо всегда подозревать анемию. Чтобы рассуждать подобным образом, надо быть детским психиатром – для этого требуется медицинское образование.

— Каковы, с Вашей точки зрения, наиболее важные достижения детской психиатрии?

Doreleijers: »В первую очередь, я думаю, это раннее распознавание детских психиатрических расстройств. Когда я 35 лет назад начинал свою психиатрическую карьеру в Гааге, мы очень плохо распознавали аутистов, за исключением классических случаев, но и те исчезали в заведениях для умственно отсталых. Мы считали »странными» тех, кого сейчас относят в группы неуточненного общего (первазивного) расстройства развития и расстройств аутистического спектра. Так что здесь произошли очень серьезные изменения.

— Но есть люди, которые считают, что таких странных людей излишне медикализируют…

Doreleijers: »Специалисты, не имеющие подготовки в сфере психического здоровья, например, педагоги, довольно часто заявляют, что у ребенка аутизм или СДВГ. Но такой значимый диагноз должен ставиться мультидисциплинарной бригадой во главе с детским психиатром. И даже в таких обстоятельствах это оказывается непросто: я видел не один десяток детей, у которых невозможно поставить диагноз за один раз. Во всем мире признается, что проблема может быть названа расстройством, только если она причиняет страдания и нарушает функционирование человека. Мы не можем называть ребенка аутистом только потому, что у него есть черты, которые отмечаются у детей-аутистов.

— А какова ситуация с СДВГ?

Doreleijers: »То же касается и СДВГ. Все еще очень много детей необоснованно получают лекарственные назначения или, наоборот, не получают нужных им лекарств. При этом лекарства им назначают не только детские психиатры. Это делают и педиатры, и домашние врачи. Им выписываются тонны антидепрессантов, причем делают это не психиатры».

— Сейчас считается хорошим тоном вернуться к исследованиям связи между биологическими факторами и преступностью. Что Вы думаете по этому поводу?

Doreleijers: »В 2006 году мой коллега Arne Popma показал, что амстердамские »трудные» дети 12-14 лет с историей задержания полицией и антисоциальным поведенческим расстройством в ситуации напряжения испытывали меньший стресс, чем »трудные» дети без антисоциального поведенческого расстройства. Отсутствие страха делает их нечувствительными к наказанию. А общество, тем не менее, требует для них именно наказания.

»В настоящий момент мы выстраиваем подробное исследование 300 подростков, которые должны предстать перед судом. Результаты будут через три-четыре года. Мы хотим показать, что применительно к этим маленьким негодяям имеет смысл применять не только стандартную батарею психологических тестов, но также замерять у них уровень стресса.

»Я убежден, что уточнение диагностики повлечет за собой уточнение показаний к лечению, а, возможно, и иной политике наказания. Это хорошо видно судьям: у этих подростков слишком много факторов риска, с которыми они ничего не могут поделать. Общество всегда будет требовать возмездия, но разве мы не должны в первую очередь заботиться о том, чтобы эти подростки не совершали новых ошибок?»

По материалам:
Leerkrachten roepen al snel: adhd. – De Volkskrant, 13.07.13, sect. Wetenschap, p. 34.