К хирургу или к психиатру? Почему девочка хочет стать мальчиком

Ростовские психиатры сегодня наблюдают необычный всплеск обращений по поводу смены пола. Такая картина не только на Дону. Если раньше статистика показывала одного человека на 200 тысяч населения, то теперь одна московская клиника за сентябрь прошлого года выдала 495 справок о смене пола, а в январе этого года уже 841.

В чём причина происходящего, rostov.aif.ru выяснял у психиатра, главврача лечебно-реабилитационного научного центра «Феникс» Ольги Бухановской.

Пропаганда требует жертв?

– Ольга Александровна, в чём причина этого всплеска?

– Мы видим взаимосвязь с пропагандой. Сейчас даже некоторые наши коллеги говорят, что смена пола – это не так уж плохо. Вот цитата из одного такого выступления: «Если психически здоровый человек имеет право неоднократно менять фамилию, имя, отчество, то почему ему нельзя разрешить гендерный переход столько раз, сколько он хочет? Мы же не противимся страсти менять форму губ или чего там ещё? Красота требует жертв…»

Сегодня, мы это чётко видим, движение ЛГБТ присосалось не только к детям и подросткам, но и взаимодействует с рядом психиатров, эндокринологов, гинекологов, хирургов и детских врачей.

Поэтому мы всем коллективом боремся за сохранение транссексуализма в рамках психиатрии. И нам есть на что опираться: в папиной монографии (психиатр Александр Бухановский – прим. ред.), которой он отдал 35 лет жизни, вопрос транссексуализма изучен мощно. И из описанных случаев следует только один вывод: транссексуал с рождения чувствует себя человеком противоположного пола – в его мозге ещё во время внутриутробного развития происходят некие изменения в половой дифференциации. И женщина, которая чувствует себя мужчиной, ведёт себя с самого раннего детства как мужчина и впоследствии не будет иметь сексуальные отношения с мужчиной, только с биологической женщиной. Для него это закон.

А сейчас транссексуализм хотят уравнять с трансгендерностью. Но между этими понятиями огромная разница. Транссексуализм – это медицинский термин, аномалия развития. А трансгендерность – социальное понятие, которое идёт из движения ЛГБТ. И в это понятие входят лица, которые хотят менять пол и чувствуют себя гендерно некомфорно. Они думают, что, сменив пол, решат проблему. Я в беседах с такими пациентами говорю: «Мне тоже некомфортно в моём теле, я чувствую себя одноногой женщиной. Давайте вы отрежете мне ногу?» – «Ну, что вы? Это нога! А то гендер!» А почему, нет? Отрезаются же здоровые органы…

– А что может побудить человека «отрезать себе ногу»?

– Желание сменить пол бывает при транссексуализме, шизофрении, психозе с бредом полового метаморфоза, шизотипическом расстройстве, трансвестизме, на высоте гомосексуальности, когда есть межличностные конфликты и при расстройствах личности.

Вот это всё новые пропагандисты от транссообществ слили в одну яму и говорят: ну, людям же некомфортно, а мы уважаем их права. И тут же цепляют родителей тем, что если они не пойдут за желаниями детей, подростки суицидируют. Нет! Это может случиться, и если дадим мы им сменить пол, и если не дадим, потому что, если это не транссексуализм, то другая психическая патология, которая лечится. Вывод один: надо найти хорошего специалиста.

Ошибки родителей

– Какие ошибки совершают родители, когда видят, что что-то идёт не так?

– Главная ошибка – теряют время. С момента появления первых странностей (переодевания, говорение о себе с местоимениями противоположного пола, дополнительные страницы в соцсетях, где пол у ребёнка обозначен как противоположный) проходит три-четыре года. А родители думают: да ничего страшного, это пройдёт. Но за два-три года желание сменить пол укореняется, и потом уже что-то изменить сложно.

И вторая ошибка: родители идут в френдли-клиники (поддерживающие ЛГБТ). А это врачи, которые на первое место ставят социально-политические или корыстные цели. Доверять им нельзя. ЛГБТ-сообщества давно забыли, с чего они начали. Возможно когда-то, когда их ущемляли и оскорбляли, эта борьба была важна. Но сейчас они такие же члены общества и теперь уже воюют за наших детей.

Недавно я консультировала пятнадцатилетнюю девочку с родителями. Они говорят, когда мы заметили странности, вошли в её компьютер и там прочли от «поддерживающего сообщества»: «Можешь собирать вещи и уходить от родителей, мы тебе снимем общежитие, будем опекать, мы тебя любим!» И чем это не похоже на секту?

– Кому это выгодно?

– Я не знаю, но мне видится, что это продуманная акция, которая идёт во всём мире. Игры с присутствием героев из ЛГБТ, фильмы, теперь это уже не рекомендация, а требование. Продавливание идёт постоянно. Меня утешает одно: да, мы проиграли битву, но всё ещё можем выиграть войну.

«Пусть умру, но настоящим мужчиной»

– Читала дневник человека, который сделал переход. И вскоре пожалел – жизнь превратилась в боль. И физическую, и психологическую…

– Погодите, вот вы, журналист, какое слово употребили только что? «Переход». Знаете, почему это слово появилось? Оно безобидное: ну, что такое «переход»? Что-то очень простое, перешёл через пр. Ворошиловский и вернулся. Это не страшно. А вот если вы скажете, что это секстрансформирующие тяжёлые операции по удалению члена, яичек, влагалища, яичников, груди, смысл уже будет другой. Верно?

– Согласна. Но всё-таки, какие последствия?

– Во-первых, у нас пока нет исследований о потомстве, которое родилось после гормонотерапии. О нём мы будем говорить, уверена, в будущем. У сменившего пол могут быть разные проблемы со здоровьем. Но если на операцию решился транссексуал, его это не пугает. Потому психологически он наконец-то будет себя чувствовать комфортно. У папы были пациенты в возрасте, которым он говорил: «Для вас такая операция опасна». А в ответ слышал: «Пусть я буду жить 10 минут, но умру настоящим мужчиной». Вот это и есть истинный транссексуализм.

А если это не он, а шизофрения? Вот, смотрите, трансгендер в Нэшвилле убил людей. На Западе не разрешают говорить такие вещи, но скорее всего, они пропустили психическое заболевание, которое и стало причиной желания смены пола.

– Читала, что вы отговорили молодого человека менять пол и тем самым спасли его…

– Я не отговаривала. Мы были абсолютно убеждены, что желание сменить пол связано с гомосексуальностью и нужна психотерапевтическая помощь. Поэтому не дали разрешение. А несколько лет назад раздался звонок: человек переехал в другую страну, адаптировался и начал вести новую, вполне успешную жизнь, и мысли о смене пола его больше не посещали. И он, действительно, благодарил нас.

– Получается, и обратные случаи были?

– Конечно. Пришёл мужчина, в прошлом – женщина. Пятнадцать лет она прожила с мужским паспортом, десять лет жила с мужчиной, семьёй. А потом они оба решили, что хотят иметь детей. Вот он пришёл и говорит: верните мне женский пол, я хочу детей, это была ошибка… А уже всё. Груди нет. Матку, правда, не удалили. И в интимные отношения они входят не как мужчина и мужчина, а как мужчина и жен­щина.

– Сложная схема…

– Да, потому что это извращение. В мире всё довольно просто: есть норма, есть патология. Я за то, чтобы люди жили счастливо, но переходить красную черту не стоит – это никогда хорошим не заканчивается. Поэтому нам надо возвращаться к морали, в чём-то к цензуре, но не глупой, а вдумчивой и правильной. Для этого нужны эксперты, которые смогут называть вещи своими именами. И родительское сообщество, которое поддержит нас и объединится во имя здравого смысла.

Досье

Ольга Бухановская – врач в четвёртом поколении и второй в семье высококвалифицированный психиатр. В 1993 году окончила РГМУ. В «Фениксе» прошла путь от врача до руководителя клиники. Её отец, известный психиатр Александр Бухановский, занимался проблемой смены пола в Ростове. Его монография «Транссексуализм и сходные состояния» стала настольной книгой психиатров.

Источник: Аргументы и Факты Ростов