Эрик Соловьёв: Многолетние исследования, наблюдения, научные труды, которыми занимается Александр Бухановский – приводят ли они к выводу, сделанному Зигмундом Фрейдом, к его предсмертной фразе: «Что в этом мире Бога нет…»?
Александр Бухановский: Я — человек науки и абсолютный атеист по убеждению, по воспитанию и по профессии, но я крайне уважительно отношусь к мировым религиозным конфессиям, взаимодействую с ними, интегрирую в своей деятельности. Бога нет, но есть Человек с большой буквы. Я верю в Человека, потому что человек завоевал это право своей историей — настоящим и будущим. В моем представлении, вера в человека даёт возможность более оптимистично прогнозировать наше будущее.
Э.С.: Мне кажется, что фраза Фрейда о том, что Бога нет, это скорее метафора по отношению к нашему миру…
А.Б.: И всё-таки, он был верующий человек, поэтому он использовал эту терминологию. В моём представлении Бог есть, если подходить к этому с точки зрения метафоры. И опять же, бог – человек. Потому что он — творец сегодня. Сегодня профессионально человек может очень многое. Наука в принципе может клонировать человека. Но человек же, который подошел к этому рубежу, к величайшему достижению научно-технической революции, на сегодня наложил этическое табу на это. Принят целый ряд законов, которые не дают возможности, потому что может случиться непоправимое. Человек просчитывает вперёд очень многое. Я надеюсь, что эти расчёты и разумные прогнозы оправдаются и дадут нам возможность более достойно жить.
Э.С.: Если посмотреть на наше российское общество в целом с точки зрения психиатра, то, что оно из себя представляет? Вопрос, может быть, некорректный, но всё-таки — если представить наше общество как пациента, каков он?
А.Б.: Вопрос сложный и несколько провокационный. Психиатр не должен расценивать общество профессионально. Если аллегорически представить наше общество на сегодняшний день, то это нужно представить как разноречивую и дисгармоничную личность. Есть у нас такое понятие – психопатия. Психопатия – это особенности характера. Характер – это система взаимоотношений человека с окружающим его социальным миром, которые дают ему, не теряя своего лица, гармонично вписываться в общество без конфликтов. Что такое психопатия? Это когда отдельные черты характера начинают резко выступать и приводят к дисгармонии человека и к конфликтам. Я думаю, это — психопатичность, потому что здесь есть и позитивные и конструктивные моменты, а есть моменты, которые приводят к конфликту с окружающим миром, хотя стремление гармонично вписаться в этот мир у нас есть. И второй момент. Есть рациональные зерна, то, что мы называем когнитивной функцией, интеллект. Интеллект есть высокий, но когда речь идет о психопатии, то характер выше интеллекта. Характер начинает управлять интеллектом. Потом мы приходим к тому, что мы проиграли, хотя расчёт был верный. Мне кажется, что российское общество – психопатическая личность, но она может поддаваться социальной коррекции, внутренней коррекции, для этого надо осознать свои проблемы.
Э.С.: То есть психопатия излечима?
А.Б.: Корригируема. Лечат болезни. Психопатия – не болезнь, а состояние. Есть целая история возникновения этой психопатии. При понимании, осознании, желании корригироваться можно, и стать гармоничным в окружающем мире.
Георгий Серпионов: Вы говорили, что Ростовская область занимает лидирующее место по количеству серийных убийств. С чем это связано? С особенностями климата, или у нас следователи хорошие?
А.Б.: Если откровенно, то вопросы о серийных убийствах меня приводят в ярость, потому что так часто их задают. Это не в качестве замечания, я понимаю, что проблема интересует. На сегодня Ростовская область является чемпионом мира по количеству серийных убийств. Отчего это зависит? Если говорить о распространенности серийных убийств, то, когда я читаю лекции в серьезных (в т.ч. закрытых) учреждениях, я говорю такую фразу: «Серийные убийства не имеют ни географических, ни исторических границ». Т.е. это существовало во всех этносах и во все времена. Количество серийных убийств, их распространенность зависит от целого ряда компонентов. Например, от национально-этнического фактора. Есть этносы, где отношения более интимно связаны, страны Кавказа, Азии. Там намного реже встречаются серийные убийства. Также это связано с некоторыми социальными аспектами. В частности, периоды социально-политической и экономической депрессии, кризисные периоды всегда сопровождаются резким возрастанием некоторых социальных моментов: ухудшением взаимоотношений в семье, нарастанием конфликтогенности в обществе, ухудшением общего воспитательного воздействия на ребенка, социальными проблемами, которые всегда способствуют формированию предрасположений к серийным убийствам. В итоге возрастает количество лиц, которые являются группой особого риска в совершении серийных убийств, соответственно возрастает число лиц, совершающих серийные убийства. Почему же в Ростове высоко количество серийных убийств? Это наша работа. Мы впервые опубликовали это научное исследование, статистические расчёты, объяснили все это в 1998 году на очередной конференции «Серийные убийства и социальная агрессия». Мы доказательно показали, что число серийных убийств в Ростове близко к истинному за счет того, что высока выявляемость, благодаря специально созданной службе. Какую-то лепту в работу этой службы внесли и мы, психиатры. У нас была создана уникальная служба, которая очень квалифицированно и профессионально отработала и выявила практически всех серийных убийц, которые были в Ростове. Это позволило нам сделать в 1998 году расчёт — какое же количество серийных убийц должно быть в России. На тот момент по МВД значилось : 27 серийных убийств на всю Россию, а мы дали расчетные цифры 120+–30, т.е. до 150. Когда мы это дали, представитель правоохранительных органов в лице замначальника управления уголовного розыска сказал: «Психиатры, вы — паникеры, и создаете паническое настроение. Так быть не может!». 2001 год, очередная 3-я конференция в Ростове, выступает генерал из генеральной прокуратуры Исаенко В.Н.. Он сказал, что в предыдущем году в суды ушло 200 дел по серийным убийствам. Вот я только сейчас вернулся с конгресса «Психическое здоровье и безопасность нации». Там в докладе из института Сербского прозвучали сводные данные Генеральной прокуратуры и МВД – 150 серийных убийств за прошлый год в нашей стране. Это показывает, что наши расчеты истинны. Когда говорят, что в такой-то области наркоманов много, а в другой — мало, мол, это хорошо. Нет, не хорошо. Их не выявили просто.
Г.С.: Получается, что и климат плохой, и следователи хорошие?
А.Б.: Климат в стране неважный, а в Ростове следователи хорошие. Не зная статистики, невозможно бороться с этим явлением. Надо такие службы создавать по всей стране.
Г.С.: Вы сказали, что 25% населения Земли так или иначе страдает какими-то психическими заболеваниями, и наиболее распространенное — депрессия.
А.Б.: Недавно я вернулся из Москвы, я слышал выступление представителя Всемирной Организации Здравоохранения. Он привёл самые последние цифры. В мире 450 миллионов лиц, которым официально установлен диагноз психического расстройства. Из них — 160 миллионов страдает депрессией, 70 — алкоголизмом, 50 – эпилепсией, 25 – шизофренией, 1 млн лиц, которые покончили жизнь самоубийством. Это учтённые расстройства без наркомании. Если сюда прибавить по различным расчетам от 200 до 250 млн лиц, которые страдают алкоголизмом и наркоманией, получается, что все 700 млн человек страдают психическими расстройствами. Выходит так, что каждый пятый в течение жизни является потенциальным или явным потребителем психиатрической помощи. Это мировые данные.
Г.С.: Болезни зависимого поведения. Что это такое и как это лечить?
А.Б.: Давай немножко иначе. Я бы вот с чем хотел выступить на радио. Сегодняшний день в психиатрии я бы назвал так: «блеск и нищета психиатрии». Блеск – это значимость и возможности психиатрии. Психиатрия – это мощная наука, границы которой не сужены отдельными психическими расстройствами. Я обращаю ваше внимание на трагические события в Беслане. Речь идёт не только о тех людях, кто получил мощную психотравму, которая вызвала сильные нервно-психические обратимые расстройства. Сегодня психиатры занимаются профилактикой целого ряда расстройств, которые связаны с возможными последствиями этой травмы. Например, через две недели после трагедии в Беслане наша кафедра положила на стол Полномочному представителю Президента в ЮФО служебную записку. Мы показали, что происходящее в Беслане может привести к серьёзным последствиям. В частности, формируются ориентные установки. Огромное количество людей начали в этом участвовать. Некоторые начали пиарить, некоторые начали решать свои экономические задачи. Мы с этим столкнулись. Мы показали, что такая политика может привести к ориентным установкам, которые дадут о себе знать через несколько месяцев. Нарушение внутреннего состояния человека может привести к появлению нервно-психических расстройств. Это стало известно после «Курска» (это то, что стало известно стране), это происходит в Беслане. Волгодонск – ничего подобного, шахта «Западная» — ничего подобного. Почему? В Волгодонск я прибыл через полтора часа вместе с В.А. Анпилоговым, который возглавил штаб по ликвидации последствий. Несколько дней я был как тень около него, мы подсказывали, что делать, чтобы не вызвать массовых психических расстройств. Вот вам роль психиатрии! Сейчас в умах населения существует представление о психиатрии как о беспомощной науке, о психических больных как о неполноценных людях, опасных людях. Ничего подобного! Сегодня официально, по данным Всемирной Организации Здравоохранения, 75% больных шизофренией могут поправиться, выздороветь. 80% больных эпилепсией могут жить сегодня без эпилептических припадков, до 90% больных депрессиеймогут выйти из этой болезни и т.д.
А в чём нищета? До 90% больных лечится неадекватно. Это — не данные России, я не занимаюсь самоуничижением, это данные мировые. Это опасные тенденции. Очень агрессивно проникают к нам фармфирмы. В США в прошлом году на 15 миллионов детей были выписаны рецепты на психотропные препараты, и фирмы этим гордятся, а детей надо стараться лечить без лекарств. Это нищета, нищета в концепции. Сегодня психиатрия может много. Представьте, официально государственная система на контакт с больным отводит 15 минут врача. Моя кафедра и мои сотрудники не обременены этими рамками, которые навязывает государственная система обычному практическому врачу. С больным, прежде чем его диагностировать, надо работать 7–8 часов. Надо познать тонкости, чтобы адекватно выйти на причины. Вот это проблемы. А что такое наш городской психдиспансер, который обслуживает полуторамиллионное население? Нет элементарной лаборатории, нельзя посмотреть анализ крови, мочи.
Г.С.: Но не вылечить же 450 миллионов от психических расстройств?
А.Б.: Сегодня есть технологии, которые позволяют интенсифицировать лечение, есть подходы, которые позволяют это организовать. Но есть вещи, которые не зависят от психиатров. Когда я говорю «блеск и нищета», то блеск – это специалисты, которые работают в учреждении. Их подавляющее большинство (работающих в Ростове) прошло учёбу на нашей кафедре. Я могу гарантировать их квалификацию. Сегодня в психиатрии есть такие же «оборотни в погонах», этого ни одна специальность не лишена. Но подавляющее большинство – честные люди, они могут многое, а вот обеспечить это бывает очень сложно. Я не хочу давать рецепты на радио, если надо будет, мы об этом поговорим.
Второе, правовые вопросы психиатрии. Проблема очень важна. Сегодня интенсивно развивается судебная психиатрия. Суды завалены гражданскими исками о признании сделок недействительными в связи с психическими расстройствами. Психиатрия же может с математической точностью определить. У нас есть даже вид посмертной экспертизы. Человек умер много лет назад, мы можем рассчитать, что с ним было на тот момент, когда он совершал сделку. Мне кажется, что за этим нужен контроль, в том числе и с помощью СМИ. Я боюсь, что психиатрия может стать способом решения проблем в гражданском и уголовном процессе. Не нужны будут ни судьи, ни прокуроры, ни адвокаты – никто. Интереснейшая проблема. Я готов сотрудничать. Пусть в эту студию придут люди, принесут проблемы. На ТВ есть «Час суда», мы можем провести «Час экспертизы».
Мы входим в новый год. Что нас ожидает? Болезни, которые были всегда известны человечеству, такие как шизофрения, эпилепсия, маниакально-депрессивный психоз, некоторые случаи слабоумия держатся на определённом уровне, существенно не меняясь. Сегодня мы имеем дело с расстройствами и связанными с ними грозными последствиями социально-стрессовых явлений, которые существуют в обществе. Это рост числа психогенных заболеваний, которые вызываются стрессами. Рост самоубийств, рост агрессии, которые нас сегодня волнуют. Агрессивность во всём мире растет, но в России она растет интенсивнее. Жертвами агрессии всё чаще и чаще становятся дети и подростки, и одновременно дети и подростки становятся всё чаще источниками этой агрессии. Это тоже психиатрическая проблема. Вклад психиатров может быть огромен в понимании, предупреждении и лечении. Реакцию на изменения в обществе и на научно-техническую революцию психиатрия как лакмусовая бумажка всегда фиксировала. Первый всплеск расстройств, связанный с научно-технической революцией, произошел тогда, когда изобрели гончарное производство. Появилась возможность в большом количестве сбражживать продукты, и возникла проблема алкоголизма. Сегодня у нас очень важная ситуация, связанная с болезнями нехимической зависимости. У меня сегодня 25% приема занимают лица с игровыми зависимостями. Это — «однорукие бандиты» и игры в казино. Недавно мы обсуждали результаты моей поездки в Москву на общество психиатров. Нас собралось 120 человек. В чём здесь роль психиатров? Первое, увидеть тенденцию, мы давно уже это увидели. У нас вышло несколько книг по игровой зависимости. Это принципиально новая ситуация в психиатрии. У меня выполняется целый ряд диссертаций по этой теме. Мы этой проблемой занимаемся с конца 80-х годов. Тогда эта проблема была незначимой, сегодня она интенсивно расцветает. Нужно познать это явление, познать его происхождение, которое всегда связано с проблемами человека. Мы называем эти расстройства психогенными. Это связано с внутриличностными конфликтами, межличностными. Человек не вписывается в окружающую среду, у него появляется состояние стресса, напряжённости. Некоторые люди начинают решать кроссворды, и вроде бы успокаиваются. Есть такие виды деятельности, которые могут менять психологическое состояние человека. В их числе игры. Это как спиртные напитки – всё, что меняет психологическое состояние человека, может вызвать зависимость. Почему зависимость? Действия, которые, по идее, произвольны, становятся непроизвольными. Существует целый ряд механизмов, который принуждает человека к этим действиям. Клиника такая же, как и при алкоголизме. Мы сегодня имеем ряд криминальных преступлений, связанных с игровой зависимостью. Они повышают риск того, что человек станет и жертвой, и преступником.
Э.С.: Александр Олимпиевич, а как Вы после многолетней теоретической и практической работы определяете границу между нормой и патологией, если она есть?
А.Б.: Есть граница между воспаленной и здоровой кожей, демаркационная линия. Граница между нормой и патологией в психиатрии бывает очень тонка. Я в психиатрии 36 лет и, одним словом вам это не скажу.
Э.С.: Она есть или её сложно нащупать?
А.Б.: Граница есть, и она тонка. Как есть в юриспруденции презумпция невиновности, так в психиатрии есть презумпция психического здоровья. Если у психиатра «на нюху», что скорее всего пациент болен, но он доказать этого не может, то психиатр всегда его признает психически здоровым. Обязан признать. Это наша концепция, наш фундамент.