Источник: 161.ru
Александр Бухановский, психиатр: «Подавляющее большинство самых жестоких преступлений совершается психически нормальными людьми!»
Александр Олимпиевич Бухановский родился 22 февраля 1944 года в городе Грозном. Потомственный медик. После окончания семи классов поступил в Чечено-Ингушское республиканское медицинское училище, которое окончил с отличием. Интерес к психиатрии проявил под влиянием первого учителя психиатрии, главного психиатра ЧИАССР Александра Ивановича Глиноса. В 1968 году с отличием окончил Ростовский государственный медицинский институт. В 1968–1970 гг. по призыву служил врачом на Краснознаменном Северном флоте (г. Североморск). В 1969 году увлекся генетикой психических расстройств и защитил кандидатскую диссертацию по генетике шизофрении. С 1980 года он первым из советских психиатров приступил к изучению транссексуализма и изменению пола этим больным. Бухановский А.О. – один из основоположников новой науки – криминальной психиатрии. Именно он в 1984 году приступил к созданию «проспективного портрета» серийного убийцы (как оказалось позже – Чикатило). Его создание принесло Бухановскому всемирную известность. В июне 1991 года профессор Бухановский открыл центр «Феникс», который, вначале под его руководством, а в последние годы под руководством его дочери Ольги Бухановской, приобрел статус одного из лидеров лечебно-диагностической психиатрической помощи в Ростовской области, Южном федеральном округе и в стране. Ежегодно пациентами Центра становятся русскоязычные граждане Дальнего зарубежья – Израиля, Франции, Великобритании, Германии, Канады, США, а также стран СНГ.
Александр Олимпиевич заслуженный врач Российской Федерации, доктор медицинских наук, профессор, заведующий кафедрой психиатрии и наркологии Ростовского государственного медицинского университета, член президиума правления Российского общества психиатров, член комиссии по помилованию при губернаторе Ростовской области, почетный член Асссоциации европейских психиатров, иностранный член Американской психиатрической ассоциации, член Американской академии психиатрии и права, член Американской академии судебных наук, член редколлегии ряда научных журналов по психиатрии.
При всем внушительном списке международных званий и планетарных достижений этого ростовского медика его имя в российских реалиях навсегда останется связанным с именем «зверя» – серийного убийцы Чикатило, орудовавшего в России на протяжении нескольких лет. Психиатр составил психологический портрет маньяка, по которому милиционеры и вышли на след преступника. Теперь он лишь упоминает об этом случае, например, когда читает закрытые лекции для сотрудников ФБР в США.
Через руки профессора прошло такое количество «состоявшихся» насильников и жестоких убийц, что сегодня он – один из немногих в мире, кто знает, как не дать опасным наклонностям человека перейти грань дозволенного. Название его клиники символично – «Феникс». В ней он помогает возродиться тем, кому еще можно помочь; спасает души и не дает отечественной, а может, и международной криминальной статистике прирасти новыми страшными фактами.
Но и за стенами созданного им медицинского центра не прекращается работа врача. Потому что болезней психики существуют столько, сколько существует человечество, но существовать по-человечески мы до сих пор не научились. О душе, душевнобольных и бездушии мы поговорили с заслуженным врачом РФ, доктором медицинских наук, профессором, Александром Бухановским.
– Если сказать, что вы занимаетесь защитой прав умалишенных – это будет громко сказано?
– Скорее, я борюсь со стереотипами. Например, есть мнение, что все психически больные люди опасны. Дескать, он может изнасиловать, убить, потом получить справку и оказаться вне ответственности. Ничего подобного! Подавляющее большинство самых жестоких преступлений совершается психически нормальными людьми. Психически нездоровые люди совершают минимальное количество преступлений.
– Вы отличаетесь особой открытостью для журналистов, даже ведете спецкурс на журфаке «Журналистика и психиатрия». В чем связь?
– Хотя бы в том, что журналисты так же, как и все остальные граждане, болеют психическими заболеваниями. (Улыбается.) Раз в три года у нас бывает что-то вроде Олимпийских игр – всемирный конгресс психиатров. Там собирается от 8 до 14 тысяч специалистов со всего мира. Очередной будет в Праге, в сентябре этого года. Туда направляется и делегация Ростовской области, считайте, самая большая после Москвы.
Так вот, в 1999 году на Генассамблее всемирной ассоциации психиатров был принят принцип, который теперь является составной частью этического кодекса каждого врача-психиатра: сотрудничество с массмедиа. Почему мы так много внимания уделяем работе с журналистами? Потому что знаем, какое огромное влияние имеют СМИ на состояние психического здоровья населения. Как положительное, так и отрицательное; вообще и в отдельных случаях отдельных болезней по-разному. К тому же сотрудничество с журналистами помогает нам решить самую главную проблему современной психиатрии – стигматизация больных.
– В чем она заключается?
– Стигма – это ярлык, которым в старину метили преступников. Помните историю с клеймом Миледи? К сожалению, стигма навешана на психиатрию исторически. Психически больные неполноценны – так считает большинство людей. Но современные знания, полученные в результате серьезнейших исследований, доклады ведущих специалистов показывают: все гениальнейшие открытия и достижения в истории человечества шли параллельно с шизофренией. Шизофреническая наследственность способствует гениальности. А самые выдающиеся произведения искусства создавались на фоне депрессии и маниакально-депрессивных расстройств их авторов.
– Ужас какой. Выходит, всем лучшим мир обязан психам?
– Вот это главная ошибка журналистов – неправильные интерпретации. Я же не сказал, что все гении были шизофрениками. Я говорю о том, что ген шизофрении в одном случае приводит к серьезному расстройству здоровья, а в другом – к гениальности его обладателя. Тут уж как получится.
– А предугадать «повезло – не повезло», предотвратить фатальные последствия можно?
– Можно. Но есть масса предрассудков относительно возможностей современной психиатрии. Главный из них – психиатрия бессильна. Если человек заболел, то его можно списать со счетов: ни создать семью, ни работать он не в силах, и медики ничего сделать не могут. Возникает ощущение безысходности. Но все совершенно не так. И это не мои умозаключения, а данные Всемирной организации здравоохранения. На сегодняшний день 80% больных эпилепсией должны быть избавлены от припадков.
– Должны или могут быть избавлены?
– Могут! В моем понимании – и должны. В своем центре я это делаю. 50% страдающих шизофренией должны поправиться. А еще у 25% состояние должно быть такое, чтобы необходимость госпитализации отпала. Они переходят в лагерь обычных хронически больных людей, как те же диабетики, просто принимают лекарство, чтобы чувствовать себя нормально. 75% больных депрессией должны быть излечены. Это задачи, которые сегодняшней психиатрии вполне по силам. Я много езжу с лекциями по разным городам. Одно из моих выступлений озаглавлено так: «Блеск и нищета психиатрии». Блеск – это то, что она на самом деле может, а нищета – не в деньгах дело! – это то, что мы сегодня имеем. От 75 до 90% людей, страдающих психическим заболеваниями, в наших учреждениях лечатся неадекватно.
Из своей практики я тайны не делаю, все, что происходит в моем центре, я довожу до сведения медиков других учреждений. Они на один-два месяца приходят ко мне на практику. И эта цифра – 1 из 10 больных получает правильное лечение – характерна не только для нашей страны. Это мировая практика. А в моем представлении отечественная психиатрия – с ее традициями, изысканиями, достижениями науки – самая передавая. Мы можем сделать очень многое, если правильно будем использовать то, что наработали за долгие годы.
– Есть мнение, что в отечественных психиатрических лечебницах больных не лечат, методы, которые к ним применяются, нельзя назвать гуманными. Что вы об этом думаете?
– Если бы сейчас была возможность дискуссии с профессионалом, который придерживается такой точки зрения, я бы доказал, что это не так. Прежде всего на примере своей клиники. А так, как у меня, должно быть всюду.
– Это ваша миссия?
– Я не хочу переломать все. Для этого у меня нет ни власти, ни денег, ни времени, если честно. Я считаю, что так надо работать в любом месте. Я врач в четвертом поколении, и мое дело – помогать людям, а не решать вопросы организации труда.
– Вы много лет занимаетесь проблемой склонности людей к насилию и утверждаете, что можно выявить маньяка, детально изучив структуру его головного мозга. Это правда?
– Мы были первыми, кто провел такое исследование. Проводила его моя дочь, Ольга Бухановская. За годы работы у меня был накоплено много практического материала, и я предоставил ей этот лакомый кусочек – провести исследование.
– С помощью результатов этого исследования теперь на самом деле можно определить, склонен человек к насилию или нет?
– Да, можно.
– Наверняка ваши разработки нарасхват у правоохранительных органов!
– Нет. В России это никого не интересует. Этим больше интересуются на Западе.
– Неужели наши милиционеры, например, проводя медицинское обследование желающих работать в их рядах, или военные не хотят знать, есть ли у человека опасные склонности?
– Нет, не хотят.
– Почему?
– Не знаю. Думаю, об этом лучше спрашивать у милиционеров и военных. Это их проблемы.
– Но вы считаете, что такое невнимание – норма?
– Я не даю оценок. Моя задача – исследовать, изучать, предавать гласности результаты моих исследований, и делать их доступными для тех, кто этим интересуется. Ходить по кабинетам и «пробивать» что-то я не буду хотя бы потому, что у меня на это нет времени. А то, что есть, стоит дорого. Я знаю, что проблема серийных преступников – одна из самых сложных в криминалистике. Была и остается. Я готов на эту проблему работать, если я буду востребован.
– При расследовании серии Битцевского маньяка к вам обращались за помощью?
– Нет. И я это не комментирую.
– У серийных убийц есть национальные или географические особенности?
– Нет, все одинаковы в разных странах.
– А как вы их для себя классифицируете? По степени опасности, которую они представляют?
– Они все опасны. Просто одних ловят раньше, других позже.
– Но один из них просто убивает пять человек, другой убивает и потрошит…
– Я врач. Меня не это интересует. Меня интересует течение болезни и то, к чему эта болезнь приводит. Как она развивалась, при какой наследственности, в каких условиях… Все это необходимо для того, чтобы выработать индивидуальные меры предупреждения. Я не занимаюсь поимкой преступников, это не моя задача. Ко мне сюда, в Ростов, на прием люди приезжают со всего мира: из США, Канады, Израиля. Конечно, речь идет о русскоязычных.
– Они приезжают потому что чувствуют в себе противоестественные желания и хотят с ними справиться?
– Эти люди приходят ко мне со своей болью. Некоторых уже родственники приводят. И тогда мы приступаем к обследованию человека. Это очень длительный процесс, он может занимать до двух недель времени, а проводит его целая бригада врачей. Они вникают в каждый нюанс личной истории больного, тщательно изучают проявления болезни. То, о чем вы говорите – тяга к крайностям – лишь проявление болезни. К совершению преступления может привести шизофрения, эпилепсия, депрессия, маниакальное состояние. Многие психические расстройства могут привести к криминальным поступкам. Главное ведь разобраться, чем страдает человек. Лишь после тщательного обследования вырабатывается тактика лечения и профилактика социально опасного поведения человека.
– Есть школа Бухановского?
– Я не люблю говорить о себе в превосходных интонациях. Да, у меня учатся студенты, но они учатся у многих профессоров. Есть, например, отличный парень из Индии, я его оставлю у себя, он – будущая звезда. А по поводу школы… Вот когда умру, тогда скажете, была школа или нет.
– А медикаментов в наших аптеках хватает для реализации ваших методов лечения?
– Они есть. Что касается методов лечения, то лишь в этом году мы получили пять новых патентов. Последний из них – патент на изобретение метода лечения людей, страдающих патологическим влечением к азартным играм. Он пока единственный в Европе.
– А вы рассматриваете возможность его продать?
– Почему бы и нет? Им уже заинтересовались наши коллеги из Германии. Пусть покупают. Его разработка стоила очень больших денег.
– И все-таки о разности проявлений болезни. Кто-то очень сильно попал в зависимость от Интернета, а кому-то иногда «слегка» просто хочется кого-то убить.
– Парафилия (увлечение половыми извращениями), педофилия, эксгибиционизм, садизм, игромания, увлечение большими скоростями, мобильными телефонами, Интернетом – это все болезненные состояния, которые могут привести к совершению противоправных поступков. Все дело в степени развития болезни. Но в любом случае таблетками здесь дело не решается. Так же как и беседой с психотерапевтом. Необходимо комплексное решение. Совмещение различных методов лечения, чтобы выработать в человеке нежелание играть на деньги, нежелание убивать.
Потому что само такое желание – это не болезнь, это признак болезни. Нельзя лечить человеку головную боль, если у него – опухоль мозга. Если просто дать человеку таблетку, это называется фельдшерский подход, вы работаете на процесс. А надо работать на результат. И работать не с симптомом, а с личностью. Изучая историю его развития, систему воспитания, структуру семьи, окружение – потому что любая зависимость вырастает из раннего детства.
– Есть понятие «психическая культура», ну, как культура питания, например? Это можно употреблять, этого делать не стоит; чтобы, соблюдая какой-то принцип действий, обезопасить себя от проблем с психическим здоровьем.
– Есть понятие «психическое здоровье». Его основа закладывается… еще до зачатия ребенка. Будущее психики ребенка зависит от того, как воспитаны его родители, в каких условиях они жили и выросли.
– А вот те, кто сейчас ждет появления ребенка, им что делать?
– Беременным уже поздно об этом думать. Об этом потомстве должны были позаботиться бабушки и дедушки, которым необходимо было гармонично воспитывать родителей, сейчас ожидающих детей. Уделять им достаточно внимания, растить их в любви.
– Мы скатываемся к теме идеального общества. Так должно быть, а как есть?
– А есть все очень плохо. Вот женщина курит с 16 лет, а потом в 20 беременеет и бросает курить. Но та оплодотворенная яйцеклетка, которая скоро станет ее ребенком, была в ней самой заложена на четвертом месяце развития плода! И за 20 лет пережила массу негативных воздействий, в том числе и воздействие никотина. Это запас сперматозоидов обновляется у мужчины каждые два месяца, а женская яйцеклетка живет очень долго. И это не единственный аспект. Неумение строить отношения с людьми обязательно скажется на развитии ребенка и его характере. Неумение вчувствоваться в другого человека.
– Что же делать? Если посмотреть вокруг – у нас нация негармоничных людей…
– Не только у нас, не переживайте. Весь мир сейчас задумался над этим. Работают специальные службы, развивается сеть консультаций. У нас вот тоже – ввели в школе должность психолога. Правда, все по-прежнему стараются работать на процесс, а не на результат. В педагогике, в юриспруденции, да за что ни возьмись – все работаю на процесс, надевают маски. А надо не маску надевать, а по-настоящему играть роль отца в жизни ребенка, роль дедушки. Настоящую роль.
– Александр Олимпиевич, есть статистика, сколько среди нас душевно больных людей?
– Одну цифру могу озвучить – это официальные данные. У пяти человек из тысячи есть риск заболеть шизофренией.
– Я панически боюсь переходить дорогу. Это говорит о том, что у меня есть предпосылки к расстройству психики?
– Не думаю. Скорее, это связано с вашим характером – слишком любите все анализировать и контролировать. Вот и появилось тревожно-мнительное состояние. Все зависит от врожденных особенностей вашего организма. То есть с возрастом это с одинаковым успехом может развиться в более серьезную проблему, а может и нет. Чтобы исключить неприятную перспективу, попробуйте позаниматься с психологом.
– А есть ли какие-то методы самодиагностики? Ну, чтобы предупредить развитие заболевания на ранних стадиях…
– В самодиагностику в психиатрии я не верю. Тут совет один: если вы чувствуете, что есть что-то, что мешает вам жить, надо сходить к психотерапевту или психологу.
– Ну, мне вот мне мешают жить безответственные водители. А кому-то – соседи-инопланетяне, которые посылают через стенку опасное излучение.
– Если появляются соседи-инопланетяне – это уже психоз, сумасшествие. Человек уже не может объективно оценивать себя. У нас это называется «отсутствие критики». В таком случае надо действовать родственникам.
– Медики часто с этим сталкиваются – страх пациента перед диагнозом. Человек не идет к врачу, чтобы не узнать самого худшего. А родственники тоже так трусят?
– Конечно. И они же первые подвергают человека тому, что называется «стигматизация». В этом нет ничего исключительного – стигматизировано все общество. Включая меня, который 45 лет работает в психиатрии.
– Вы?!
– Ну а что вы хотели? Когда я как врач-психиатр общаюсь с больными – это одно. Но когда я любящий дедушка или папа, я начинаю думать о психически больных людях совершенно по-другому. Конечно, в гораздо меньшей степени, чем большинство из нас, но все равно…
Елена РОМАНОВА, специально для 161.ru
