По инициативе администрации района в станице Ленинградской открыт филиал Ростовского-на-Дону лечебно-реабилитационного научного центра «Фе­никс».

Лечат больных здесь по мировым стандартам и собственным авторским разработкам доктора медицинских наук, профессора, заведующего кафедрой психиатрии и наркологии Ростовского государствен­ного медицинского университета Александра Олимпиевича Бухановского.

В центре «Феникс» помогают избавиться от нар­котической зависимости, алкоголизма, всех нервно-психических расстройств взрослых и детей (шизоф­рении, депрессии, неврозов, вегето- сосудистой дистонии, хронической усталости, приступов паники, стра­хов, половых дисфункций, расстройств психического развития и обучения, эпилепсии и сходных состояний). Опыт работы центра в данной области более 12 лет.

Основными принципами лечения на протяжении этих лет остаются: прогрессивная система «персо­нальный врач», работа на результат и полная ано­нимность обращений. С каждым пациентом клиники заключается договор, который гарантирует качество предлагаемого лечения. По представлению админи­страции района 10% больных курс лечения прохо­дят бесплатно.

Профессора, врачи высшей категории из города Ростова ведут прием в станице Ленинградской каж­дую среду и субботу по адресу: ул. Ленина, 72/1. Запись на прием — ежедневно с 9 до 20 часов, теле­фон 3-39-81.

Помните, чем раньше начато лечение, чем актив­нее оно проводится, чем дольше используется под­держивающая терапия и чем сильнее желание боль­ного излечиться, тем больше надежды на успех.

О. ПРИСЯЖНАЯ,
ответственный секретарь межведомственной комиссии по противодействию злоупотреб­лению наркотическими средствами и их не­законному обороту.

Мария Медведева «Версия»

Учёный из России читал лекции в самом закрытом подразделении ФБР, в отделе бихевиористики, отделе, который занимается поиском серийных убийц и маньяков, том самом отделе, в котором работала агент Кларисса Стерлинг из знаменитого триллера «Молчание ягнят». «Версия» уже писала о работе этого отдела, о том, как в США ловят маньяков. Теперь выяснилось, что самой успешной методикой американские специалисты считают методику учёного из Ростова-на-Дону Александра Бухановского. Доктор медицинских наук, заведующий кафедрой психиатрии Ростовского государственного медицинского университета, профессор Бухановский и группа его коллег выяснили следующее: в головном мозге серийных убийц происходят изменения. Исследуя так называемый феномен Чикатило, психиатры пришли к выводу, что склонность к насилию и социальной агрессии можно выявить ещё в раннем детстве. В принципе учёные и раньше предполагали, что серийные убийцы объединены неким набором психопатологий, однако выявить и систематизировать эти психологические изменения удалось совсем недавно.

Именно об этом и читал лекции в ФБР профессор Бухановский. «Версии» удалось встретиться с ним сразу же после его возвращения из США.

Феномен Чикатило

По мнению Александра Бухановского, серийные убийства не имеют ни исторических, ни географических границ — это характеристика человека. Впервые на патологическую склонность к серийным убийствам обратили внимание в XV веке, когда во Франции свирепствовал маньяк Жиль де Рэ, известный как Синяя Борода, на счету которого было 140 жертв. В следующем столетии в Венгрии «прославилась» Элизабет Батори, подозреваемая в убийстве от 40 до 600 человек.

Однако пик серийных убийств, несомненно, пришёлся на ХХ век, который некоторые уже поспешили назвать веком монстров. В 70-е годы в Перу поймали Педро Алонсо Лопеса (монстр Анд), на счету которого 300 жертв и большинство из них — дети. Волна серийных убийств не миновала и Россию. Достаточно вспомнить Анатолия Сливко, зверски убившего в Ставропольском крае семерых детей, Анатолия Оноприенко (52 жертвы) и Андрея Чикатило (56 жертв). Именно с Чикатило в России и началось изучение феномена серийных убийств.

В 1989 году в оперативно-следственную группу, занимавшуюся поисками маньяка, включили молодого учёного-психиатра Александра Бухановского. Он и составил психологический портрет преступника, очень помогший в поисках его. Именно Бухановский сумел разговорить Чикатило во время следствия.

Практически с самого начала работы по серийным убийствам Бухановского интересовали три вопроса: кто, почему и как? Ведь в то время проблемой серийных убийств занимались лишь учёные-криминалисты, а без знаний психологов и психиатров ответить на эти вопросы было невозможно.

Исследования серийных преступников, которые велись под руководством Бухановского, позволили описать «феномен Чикатило» — вариант криминальной личности, этапное патологическое развитие которой приводит к возникновению, закреплению и трансформации непсихотической потребности в совершении повторных садистских преступлений.

Фактор риска

Определяющим условием возникновения «феномена Чикатило» является наличие биологической, психосексуальной и личностной предрасположенности. Но эта предрасположенность не фатальна, а говорит только о том, что конкретный человек в определённых условиях может стать серийным маньяком. А это уже зависит от воздействия семьи и ближайшего окружения. Психологическая напряжённость, жестокость, унижение, ханжество, асексуальное воспитание повышают фактор риска. Кроме того, серийные убийства связаны с макросоциальными процессами в обществе. К сожалению, в последние годы эти процессы в нашей стране нельзя назвать обнадёживающими.

Во-первых, неблагоприятная экология, в условиях которой взрослеет и живёт подавляющее большинство граждан России. Плюс девальвация моральных ценностей и государственных институтов, процветающий сейчас культ силы, наглости и жажды власти любой ценой. Свою лепту вносят и бессмысленные войны — «горячие точки» с массовой гибелью людей и обесцениванием жизни человека в массовом сознании. Кроме того, общество становится всё более конфликтным, и это способствует реализации предрасположенности к «феномену Чикатило». Ну и, конечно, тотальный алкоголизм населения.

Открытие Бухановского

Но самое интересное — это чисто медицинское обоснование «феномена Чикатило», то есть изменения, происходящие в мозге серийных убийц. Профессор Бухановский уверен, что именно эти изменения могут быть предпосылкой возникновения и развития «феномена Чикатило».

Прежде всего это специфическое состояние головного мозга. Здесь два иерархических поражения: одно поражает поверхность мозга, которая связана с сознательной деятельностью человека. Это кора мозга, где в первую очередь поражаются лобные, самые новейшие образования и височные образования. То есть обнаруживается поражение лба и виска. Это участки коры мозга, которые ответственны за высшие формы психической деятельности, где идёт формирование стратегии поведения, устойчивости поведения. Височная область ответственна за личность, мировоззрение, мораль, этику. И второе поражение — на уровне глубоких структур. Вот эти отделы называются «желудочки мозга». У потенциальных маньяков они резко увеличены, что означает, что вещество мозга вокруг них уменьшилось.

И первые и вторые изменения можно выявить с помощью ядерно-магнитной томографии.

«Кроме того, у обследованных маньяков мы обнаружили, — говорит Бухановский, — что в третьем желудочке мозга локализуются зоны, в том числе ответственные за инстинктивные желания. Здесь поражаются участки, ответственные за прогностические функции и сознательную деятельность. Мы доказываем, что это возникает ещё до рождения человека, обнаруживаем признаки нарушенного развития после рождения. Не только мозг страдает — страдает скелет черепа, так называемые пазухи. На этих пазухах лежит лобная доля, так называемая решетчатая фаза, решетчатая кость. Она резко увеличена. Лобная кость, которая формирует надбровные дуги, тоже увеличена. Почему? Потому что вещество мозга меньше».

Естественно, что исследования профессора заставляют вспомнить работы Чезаре Ломброзо, впервые обратившего внимание на типичность некоторых внешних признаков преступников. Как считает Бухановский, гениальный Ломброзо просто не обладал современными возможностями для исследований, поэтому не мог сделать верных выводов. Но именно он заложил основы в этой области.

Конечно же, сегодня ясно, что человек, обладающий набором патологий, не обязательно станет преступником. Но эти патологии говорят о многом: например, у очень многих серийных преступников группа Бухановского обнаружила врождённую кисту — опухоль, расположенную в зонах мозга, которые ответственны за увлечения. Это и есть признак аномального развития мозга. Мозг формируется, но при этом он функционирует не совсем правильно. То есть для того, чтобы возник серийный убийца, у него должны быть «неправильные» мозги.

Материнский долг

Ещё один фактор риска — сложности беременности. Беременность матерей почти всех серийных убийц протекала или в условиях очень тяжёлой экологической ситуации, или же в условиях тяжёлых хронических стрессов. И наконец, повреждение мозга в период рождения.

И последнее: специфическое воспитание. Это эмоциональное отвержение с детства. Дети не получают той эмоциональной атмосферы в семье, в которой нуждается каждый ребёнок для формирования высших эмоций. У них не формируется привязанности, любви, сопереживания, симпатии.

Любопытно, что всё, о чём рассказывает профессор, можно обнаружить и в художественной литературе, например в романе Патрика Зюскинда «Парфюмер». Главный герой — маньяк, убивающий девушек, появился на свет в гнусной парижской канаве, от женщины, не имеющей возможности заботиться о своём здоровье, и вырос в жутких условиях под присмотром жёстокой опекунши. Презираемый всеми с детства мальчик однажды увидел прекрасную девушку, и её образ и запах юного тела настолько поразили его, что он не успокоился, пока не расправился с ней.

Но реальность ужаснее любого романа. Возьмём, к примеру, Юрия Цюмана, более известного как Черноколготочник, охотившегося за девушками. Из истории его жизни, которую изучил профессор Бухановский, ясно, что жестокость и насилие окружали его с раннего детства. Цюман рос в семье законченных алкоголиков, бедность и бесконечные скандалы были обыденным делом. Мальчик безумно боялся мать, которая избивала его за малейшие провинности, постоянно угрожала повесить или задушить верёвкой за непослушание. Отец также периодически бил ребёнка. В силу этого у мальчика сформировалась явная недостаточность самооценки, полностью отсутствовали навыки самозащиты. А Чикатило во время следствия рассказывал, что его обижали даже физически более слабые дети, а он только убегал и плакал.

Кроме того, такие дети совершенно не понимают языка жестов, взглядов, не улавливают его. У них полностью отсутствует интуиция, что лишает их возможности нормального общения. Кроме того, чтобы такой человек стал маньяком, необходимо ещё наличие у него слабой половой конституции: такие люди чаще склонны к садизму. Сама по себе она, конечно, особой опасности не несёт, но в сочетании с изменениями в мозге получается «гремучая смесь». Кроме того, природа редко наделяет маньяка счастьем нормальной половой жизни. Всё это может привести к кошмарным преступлениям. Например, 16-летний Ершов, совершивший 4 убийства с особой жестокостью, убивал женщин лишь для того, чтобы поближе рассмотреть их половые органы.

Маньяки тоже были детьми

Группа под руководством Александра Бухановского обследовала четырёх пациентов в возрасте от 9 до 15 лет с детским вариантом «феномена Чикатило». И у всех пациентов с детства обнаруживались признаки поражения головного мозга, минимальная мозговая дисфункция. Это обстоятельство стало предпосылкой к возникновению «феномена Чикатило» и являлось одним из главных условий его развития. Все дети страдали синдромом гипервозбудимости в младенческом возрасте, который позже трансформировался в гиперкинетические расстройства.

Характерно, что все дети воспитывались в структурно или функционально неполных семьях. Доминирующая роль в их воспитании принадлежала матери, а отец находился в семье в угнетённом положении. В воспитании детей обнаружилось много схожего: к детям очень строго относились, постоянно их контролировали и они не получали душевного тепла и ласки от родителей. Все дети сталкивались с проблемами в общении со сверстниками, не были способны защитить себя ни в моральном, ни в физическом плане. Они прятались от действительности в мире фантазий, представляя себя суперменами.

Впоследствии у такого ребёнка возникали садистские проявления. Но чтобы садизм прочно вошёл в жизнь ребёнка, необходима очень острая реакция на что-либо, которая запечатлевается в мозгу ребёнка на всю жизнь. Например, ребёнок попадает в закрытый коллектив и видит, как подростки жестоко к кому-то относятся. Возникает очень острая реакция с интенсивным, эмоциональным или сексуальным возбуждением. Она запоминается навсегда.

У одного мальчика таким толчком стало ужасающее впечатление, пережитое им в возрасте пяти-шести лет, когда во время похорон он впервые близко увидел мёртвого человека и вдруг начался пожар, вызвавший панику. В последствии у него возникла некрофилия. У второго, наблюдавшегося по поводу вампиризма, толчком стали петушиные бои, увиденные в пятилетнем возрасте: там царила атмосфера жестокости и агрессии, беснующаяся толпа жаждала гибели животного.

В другом случае мальчику достаточно было увидеть видеоклип со сценами каннибализма. Пациент с садистской некрофагией испытал необычное эмоциональное переживание, описываемое как экзальтация и ужас.

Но бывает, что совершенно случайная ситуация, с которой столкнулся человек, наносит психологическую травму и запечатлевается. Так произошло с одним из известнейших маньяков, пионервожатым Сливко. В 17 лет на его глазах многотонная машина сбила подростка, одетого в пионерскую форму. Он хорошо запомнил агонию ребёнка, и этот стресс вызвал очень острую реакцию с интенсивным эмоциональным или сексуальным возбуждением. И это запомнилось на всю жизнь.

За время работы психиатр Александр Бухановский собрал огромное количество эксклюзивных материалов. Просмотр только видеоматериалов, где записана работа психиатров с серийными убийцами, займёт 60 часов. За 11 лет специалисты Центра Бухановского изучили 57 серий опасных нападений, среди которых 34 серии убийств. 32 серийных убийцы к настоящему моменту арестованы. Помимо участия в поимке Чикатило профессор прославился тем, что, когда в Таганроге орудовал маньяк по прозвищу Черноколготочник, убивавший девушек с периодичностью раз в месяц, Бухановский обратился к преступнику прямо с экрана телевизора. Психиатр предложил свою помощь убийце. После этой передачи убийства прекратились на полтора года.

Дорога в будущее

Благодаря огромной исследовательской работе Александру Бухановскому удалось установить, как формируются психические расстройства, которые могут превратить человека в маньяка.

Поначалу ребёнок многократно прокручивает в голове увиденную сцену, испытывая только любопытство в сочетании с ужасом. Со временем это входит в привычку, затем он начинает придумывать самостоятельно сцены насилия, чувствуя себя режиссёром.

Это выражается в садистских рисунках. К примеру: пенёк, топор, кровь, обезглавленная курица. Затем в фантазиях объектом насилия становился человек (девочка, женщина). Параллельно происходило оскудение интересов: пациенты теряли интерес к учёбе, уходили из дома либо полностью замыкались в себе, лишь формально подчиняясь обстоятельствам. Вот именно на этом этапе у них формировалось агрессивное поведение.

Бухановский уверен, что ранняя диагностика и терапия детского варианта «феномена Чикатило» не только возможны, но и являются реальной формой предотвращения криминального поведения пациентов в будущем.

Несмотря на столь безнадёжную картину, от склонности к садизму можно избавиться. Как считает профессор Бухановский, учитывая сложность происхождения серийных сексуальных садистов, основным принципом терапии является комплексность лечебных мероприятий. Пациента необходимо лечить медикаментозными, психотерапевтическими и физиотерапевтическими методами. Правда, на быстрый результат здесь рассчитывать не приходится, на это может уйти несколько лет.

Именно над этим и работает группа учёных под руководством Александра Бухановского, которую он объединил в лечебно-реабилитационном научном центре «Феникс». «Правда, мы отличаемся от других тем, что до многого доходим опытным путём, а не строим свои теории только на бумаге», — говорит Бухановский.

Особенности прирождённых убийц

Хотя изощрённость маньяков в расправе над жертвой способна поразить любого нормального человека, в принципе в действиях серийных преступников можно проследить общую схему.

Тварь ли дрожащая

Садизм серийного преступника — это своеобразная самореализация, цель которой — доказать всем и самому себе, что он властелин. Он доказывает себе, что способен из униженного, раба, ничтожества вдруг стать господином. На какое-то время у маньяка возникает чувство удовлетворённости.

Один из самых беспощадных каннибалов Александр Спесивцев, на счету которого 19 человек, пожирал свои жертвы не потому, что испытывал голод. Главным мотивом его преступлений было глумление и издевательство над жертвами. Некоторых он держал у себя в течение месяца, в период обострения маниакальной агрессии избивая их и насилуя. Маньяк принуждал попавших к нему девушек вступать с ним в половой контакт, сжимая в руке нож, заставлял молить о пощаде, ощущая при этом себя значительным и всесильным.

Кстати, серийные маньяки почти никогда не нападают на мужчин, то есть на тех, кто может дать отпор. В основном жертвами становятся женщины, дети, старики. Маньяк чувствует себя всемогущим, заставляя жертву мучиться. Власть над человеком, пусть даже это трясущийся от страха малыш, опьяняет как наркотик, даёт почувствовать себя смелым и уверенным в своём превосходстве.

Иногда, как у пионервожатого Сливко, от фантазии до первого убийства проходит 20 лет. Чикатило, например, часами выбирал свою жертву и в некоторых случаях вёл её за собой несколько километров. Иногда сценарий очередного зверства может зародиться у маньяка на основе прочитанной книги или просмотренного фильма. Вот запись, сделанная со слов каннибала Джумагалиева: «В книге «Чёрный туман» прочёл, что если человеку горло перерезать и пристально смотреть, то можно увидеть, как душа покидает человека. Смотрел, смотрел, но душу так и не заметил…»

Что может остановить монстра

Практически ничто. Уйти от преступления он уже не может, хотя часто и пытается. Например, в какой-то момент Сливко понял, что, прокручивая автокатастрофу в памяти, он получает душевное облегчение, чувствует себя комфортно. Это вошло в привычку: когда Сливко было плохо, он вызывал в памяти все детали трагедии: школьный костюм со стрелками, белоснежная рубашка, алый сияющий галстук, начищенные до блеска ботинки. Но вскоре этого оказалось недостаточно, и он начинает фантазировать.

Впоследствии дети в школьной форме стали главным объектом сексуальных вожделений маньяка. А свои фантазии он воплотил в преступлениях. Причём кульминационным моментом являлась не только смерть ребенка, но и манипуляции с разными частями тела жертвы и предметами одежды.

Маньяк всё время вступает в конфликт с обществом, постоянно ищет пути решения. Тот же Чикатило пытался скомпенсировать конфликтные ситуации в своём воображении: он представлял себя известным политическим лидером.

Кто-то пытается посвящать время различным хобби. Так, «одинцовский монстр» Сергей Головкин, завлекавший в свой «подвал ужасов» детей, где пытал их, насиловал и убивал, однажды прервал серию преступлений. Причиной стала покупка автомобиля, но новая игрушка недолго занимала внимание маньяка — вскоре он вернулся на тропу садизма и убийств, но уже более изощрённых.

Необратимость

Как и при наркомании, у маньяка возникает психофизическая зависимость от преступления. Удовольствие от совершённого маньяк получает только сначала, потом это превращается в необходимость. Чикатило, объясняя впоследствии свои действия, писал: «Ни с одной из жертв я не имел нормальной половой связи. Это была жалкая имитация».

Тем не менее убийство становится для маньяка возбуждающим, другие раздражители вызывают только апатию. Он чувствует себя немощным, у него постоянно учащённое сердцебиение. После совершения преступления состояние улучшается, сердцебиение стабилизируется, восстанавливается сон. Именно этот механизм и порождает серийность, повторность преступлений.

Преступления серийного маньяка развиваются по определённой схеме. Начаться всё может просто с подглядывания за кем-то. Известно, что людоед Джумагалиев любил подглядывать за своими сёстрами. Затем наступает этап трения и ощупывания. Тот же Чикатило поначалу прижимался к женщинам в набитых автобусах и при этом испытывал сексуальное возбуждение и удовлетворение. Следующий этап — садистские фантазии, по признанию Джумагалиева, ему грезились части женских тел, парящие в воздухе: «Медленно так плывут руки, ноги, торсы».

Дальше следует сексуальный садизм с живыми людьми, затем садистское убийство, следующим этапом может быть некрофилия, потом некросадизм. Так, маньяк Головкин уродовал тело уже мёртвой жертвы. Следующий этап — опачкивание кровью. Последний этап — это вампиризм и некрофагия (пожирание жертвы), как делал каннибал Джумагалиев.

Почему маньяка трудно поймать

Серийные убийцы обладают феноменальной памятью, многие через несколько лет могут не только показать место своего «кровавого выступления», но и в деталях описать одежду, украшения и внешность жертвы. Чем же можно объяснить этот факт? Дело в том, что в своих фантазиях маньяк продумывает и представляет действие до мельчайших подробностей, потом воплощает в жизнь ужасные мечты, впоследствии прокручивая в сознании самые острые моменты. С каждым последующим убийством способы становятся всё изощрённее. Прокручивая в памяти все подробности своих преступлений, маньяк придумывает что-то новенькое, более ужасающее. Маньяк всегда продумывает, как он покинет место преступления, как обойдёт возможные ловушки. Например, Чикатило никогда не забывал помыть ботинки в луже, если они были запачканы.

«Запомните, — Бухановский понизил свой бархатный голос, в его спокойном взгляде удивительно умещались десятки пар горящих глаз. — Психиатры и журналисты обладают огромной властью. Я хочу, чтобы хотя бы сейчас, на 5-м курсе, вы задумались о том, что можете влиять на сознание тысяч людей, и к чему могут привести ваши ошибки».

Когда в университетском расписании мы увидели предмет «Психиатрия в журналистике» и подписанное рядом имя «А.О. Бухановский», обрадовались, как дети прянику, хотя и очень удивились: для чего нам это…

Теперь раз в неделю 5 курс факультета филологии и журналистики собирался в полном составе. Давно работающие, а потому занятые студенты, которых уже и в лицо подзабыли, и самые отпетые прогульщики — все битком набивались в маленькую аудиторию. Аншлаг устраивали, как на удачном спектакле. Правда, постановка была непридуманная, жизненная и временами кошмарная. И режиссёром этого спектакля был не лектор Бухановский, а безумие его пациентов — главных героев, проживающих свою невероятную историю на каждой нашей новой лекции. Впервые в жизни мы интервьюировали пациентов знаменитого психиатра.

— Я не знаю объёма вашего общения со СМИ, — говорил Бухановский студентам-журналистам, — но я предупреждаю вас о том, что есть статья закона о врачебной тайне. В силу учебного процесса вы будете допущены к больному. Помните — пациент здесь, потому что полностью мне доверяет, он должен быть для вас центром земли. Будьте максимально этичны: больные убеждены, что они говорят истину.

Подобные смешения профессий и образовательных программ необычны для нашей системы обучения, поэтому «Седьмая столица» пригласила Александра Бухановского в качестве эксперта и попросила его высказать своё мнение о вузовской системе образования и сегодняшнем поколении молодых людей, стремящихся его получить:

— Сегодня студент есть прекраснейший, есть студент, в которого я влюблён как педагог, я готов с ним работать круглые сутки. Но, к сожалению, есть какая-то часть из них, которые пришли в университет за бумажкой. Я преподаю во многих вузах, в мединституте есть студенты, которые на пятом курсе медицину не знают, на юрфаке я знаю студентов, которые дошли до 5 курса и не владеют вопросами права. А так как денег за экзамены я не беру, за мной всегда тянется длинный шлейф тех, кто не сдаёт и остаётся на второй год.

А система у нас гнилая. В этом я абсолютно уверен. Она построена по пирамидальной схеме, которая упирается в ректора. Ректор не должен быть хозяином учебного процесса.

Я абсолютно убеждён, что образование должно быть платным полностью. Это не означает, что те, у кого нет денег, не могут учиться, есть большое количество организаций, заинтересованных в кадрах, и деньги должны отпускаться этими организациями. Государственный бюджет не должен содержать образование, а образовательные деньги надо отдать здравоохранению, больницам, а не министрам, которые сидят сейчас в каждом регионе. Больницам, главным врачам, они знают, какие специалисты уходят на пенсию, каких врачей надо заказывать, точно так же в армии, на различных предприятиях, компаниях, как на Западе. Я бы с удовольствием для себя как бизнесмен учил врачей, но так, чтобы по закону он потом 10 лет ко мне был привязан — я ведь вложил деньги в его образование. Я сейчас вкладываю для своего частного центра: у меня один психотерапевт — 2500 долларов, второй — 2 000, но учёба — это самая лучшая из инвестиций. Деньги должны идти в институт, а распоряжаться ими должен попечительский совет, а не ректор этого института.

Я читал лекции в одном из крупнейших образовательных центров медицины в мире, Рочестерском университете, в штате Нью-Йорк. В маленьком городке, где он находится, население менее 200 тысяч.

Там расположены две штаб-квартиры: одна — фирмы «Кодак», другая — «Ксерокс», и представители этих фирм входят в попечительский совет. И они решают, как распределять деньги университета; кто важнее — психиатр, хирург или кто-то ещё? А у нас кто это решает? Ректор. И здесь очень большие возможности для волюнтаризма. Что хочу, то и делаю. Вы не представляете, сколько балласта сидит в наших университетах, которые один раз защитили диссертацию и всю жизнь её пользуют. Я бы был счастлив, если бы в Ростове был создан попечительский совет, и возглавлял его, например, И.И. Саввиди. Он бы нашёл, куда вкладывать деньги. А то студенты заканчивают и не знают, куда им идти, что делать. И мы не знаем, зачем нам столько врачей, а надо ли столько журналистов, а кому они нужны? А так человек будет уверен в своём будущем, а не искать место под солнцем.

И такая система возможна лишь при желании Правительства, Министерства образования. Но кто же выпустит власть из своих рук, посмотрите, что творится в университетах. Я постоянно слышу от студентов, в какие стоимости выливаются экзамены, зачёты. Кто же захочет расстаться с такой кормушкой? Революция должна случиться…

Я это вижу, потому что многие годы езжу на Запад: я не говорю, что прозрел, хотел бы — давно мог бы хорошо работать там, но я всегда возвращаюсь. У меня учеников просят: сулят им зарплату 190 тыс. долларов в год. Я двоим предложил, знаете, что они ответили? Один сказал — мне и здесь хорошо; другой — нет, Александр Олимпиевич, я ещё у вас не доучился.

А эксперты «7С», как всегда ответят на вопрос, какое событие в образовании они считают главным в 2003 году…

—
Ректор РГАСХМ Николай Чередниченко
Таких события два. Первое — повышение стипендии и зарплаты, второе — дальнейшее ущемление прав ректоров вузов со стороны казначейства в области финансово-хозяйственной деятельности.

—
Ректор РГЭУ «РИНХ» Владимир Золотарёв
Известие, которое повергло меня в трепет — переход на евростандарт. Россия подписала Болонскую конвенцию. Это повлечёт за собой большие изменения. Мне кажется, что мы к ним ещё не готовы. Главное для нас — это не растерять всё то, что у нас уже есть.

—
Ректор РГУ Александр Белоконь
Образовательная система — она консервативна. Особо яркие события, помимо вступления России в Болонский процесс, назвать сложно. Но самым негативным событием стало введение налога на прибыль для образовательных учреждений. И это уже смешно.

—
Председатель обкома профсоюзов работников образования и науки РО Людмила Колесник Сейчас ростовский профсоюз работников образования связывает свои надежды только с Президентом, который в телевизионном обращении объявил борьбу с бедностью и пообещал поднять зарплату бюджетникам во II полугодии 2004 г.

Текст: Мария Левченко
Фото: Михаил Малышев

Лев Ройтман:
Недавно в газете “Московский комсомолец” Марк Дейч, он участвует в сегодняшней передаче, описал удивительный случай. В Ангарске за последние семь лет зверски убиты 29 женщин. Найти преступника вызвался прокурорский работник из Иркутска Николай Китаев, специалист по раскрытию серийных убийств, и потерял работу. Он тоже участвует в передаче. Третий участник — ростовский психиатр, профессор Александр Бухановский, сумевший разговорить самого Андрея Чикатило. А по России три десятка серийных убийств остаются нераскрытыми. Но что с ними делать, с серийными убийцами? Вот мнения москвичей, опрос Вероники Боде: “Смертную казнь, мне кажется, надо”.
“Принудительное лечение и изоляция от общества однозначно”.
“Им надо пожизненное заключение”.
“Есть высшая мера, которая представляет собой пожизненное заключение”.
“Надо лишать жизни”.
“Смертная казнь”.
“Наверное, пожизненное заключение. Я против смертной казни”.
“Я бы его задушил, лишил бы жизни”.
Но сначала убийцу, конечно, нужно найти.

Николай Николаевич Китаев, Иркутск, ваш нынешний статус — безработный. Я представлю вас теперь детальнее: вы старший советник юстиции, кандидат юридических наук, диссертация была посвящена изобличению серийных убийств. Ваша последняя должность — старший помощник прокурора по расследованию дел особой важности Восточно-Сибирской транспортной прокуратуры. И вот когда вас пригласили в Ангарск, вы дали заключение, что эти убийства, большей частью, 29 женских трупов, не имеют более следственной перспективы, то есть следствие велось вяло и фактически запущено. Что дало вам основания прийти к подобному выводу?

Николай Китаев:
Дело в том, что я изучил предоставленные мне материалы дел по этим расследованиям за несколько лет ведшейся работы. И когда я их изучил, мне стало совершенно ясно, что следствие велось недостаточно активно, недостаточно наступательно и профессионально. Многие оперативные и следственные позиции были уже безвозвратно утеряны. В частности, протоколы осмотра места происшествия были составлены во многом некачественно. Некоторые вещественные доказательства не были объектом исследования и потом неизвестно куда девались. Вот такие традиционные недочеты. Я доложил при прокуроре Иркутской области Мерзлякове свое заключение. Это произвело не слишком хорошее впечатление на собравшихся коллег, но я говорил только правду. Больше меня на подобные совещания не приглашали, а приглашен я был туда именно по письменному, я бы сказал, согласованию прокурора области Мерзлякова с Восточно-Сибирским транспортным прокурором. Прокурор области написал: “Пригласить товарища Китаева как специалиста в области серийных убийств”. Действительно, я на протяжении многих лет занимался расследованием тяжких преступлений против личности и было немало преступлений, которые совершены одним и тем же лицом серией. Серии были разные: от 14-ти трупов — как серийный убийца, врач иркутской скорой помощи Кулик, до трех-четырех, по сексуальным мотивам, как правило, хотя присутствовала и корысть. Был у меня определенный опыт положительный, поэтому я был приглашен в качестве такого специалиста. На сегодняшний день могу сказать — перспектив видимых для раскрытия этих преступлений нет. Хотя, я считаю, при правильной организации работы значительную часть этих преступлений можно раскрыть в течение полугода.

Лев Ройтман:
Спасибо, Николай Николаевич. И профессор Бухановский, я уже сказал, вы сумели разговорить, именно вы, а не следователь, Андрея Чикатило. Андрей Чикатило сегодня имя нарицательное. Я представлю и вас детальнее: вы заведующий кафедрой психиатрии Ростовского Медицинского университета и одновременно профессор юридического факультета Ростовского университета. Я уже сказал, что по России под контролем, во всяком случае так это официально именуется, Генеральной прокуратуры находится более 30-ти убийств, подпадающих под категорию серийных. Следует здесь сказать, что сам этот термин “серийное убийство” возник в 71-м году, был введен в обращение в Соединенных Штатах. Также следует сказать, что, быть может, к счастью для России, что знаменитый Андрей Чикатило совсем не чемпион мира по серийным убийствам. Он в особом списке находится на 13-м месте, слава Богу. Но вот такие специалисты по серийным убийствам как Николай Китаев, они что, сегодня не нужны, с вашей точки зрения?

Александр Бухановский:
Обязательно нужны. Необходима специализация — я абсолютно в этом убежден. Я могу привести только один пример. В ходе поиска Чикатило, это длилось более десяти лет, в Ростове была создана уникальная школа следственно-розыскного аппарата. Идея пришла руководителям милиции того времени Фетисову Михаилу Григорьевичу и Виктору Васильевичу Буракову. И они поставили перед нами задачу, два года мы учили следственную группу. Им читали лекции, проводились разъяснения и так далее. Мы помогали им в разработке некоторых оперативных мероприятий с точки зрения психиатрии. Я сам врач-психиатр. И квалификация этих людей проявилась следующим образом. Я являюсь председателем оргкомитета периодических международных конференций “Серийные убийства и социальная агрессия”, которые каждые три года проводятся в Ростове. Последняя прошла в сентябре 2001-го года и привлекла внимание специалистов из 24-х стран. И мы докладывали о наших материалах в Ростове за десять лет. Прошло 32 серии, 28 убийц было задержано. Ростов стал чемпионом мира по этому показателю. Все пришли к мысли — эпидемия какая-то, стечение обстоятельств, еще что-то. Ничего подобного. Мы четко показали: квалификация следственного аппарата — первое. Все сто процентов серий были выделены в самостоятельные серии, а не остались в виде разрозненных убийств, до того, как преступник был задержан. Даже Америка, я в феврале прошлого года читал лекцию в академии ФБР, даже Америка такими показателями похвастаться не может, хотя именно они ввели термин “серийные убийства”. Это сделал Роберт Ресли, впервые создал такой отдел в 70-х годах в академии ФБР, именно он принимал меня, и мы с ним дружим семь лет. Они не поверили таким результатам, они собираются приехать и посмотреть. Второе — почти 80% серийных убийц были задержаны оперативным путем, а не случайно. Это тоже показатель сверхвысокий, показатель квалификации ростовской службы. Но, к сожалению, там сейчас с уходом и сменой власти, надо снова учить таких людей. Мы провели исследование по жертвам серийных преступлений, мы провели исследование, сколько их должно быть в России. Мы пришли к выводу, что в России в единицу времени идет около 20-ти серийных убийств. Мы пришли к тому, что за десятилетие у нас в России только от рук серийных убийц гибнет почти три тысячи человек. Это проблема, которая в ближайшие годы не исчезнет, а обострится.

Лев Ройтман:
Спасибо, профессор Бухановский. Марк Дейч, Александр Олимпиевич упомянул о ФБР. Действительно, ФБР является как раз тем органом в Соединенных Штатах, где сконцентрирована борьба, работа по розыску серийных убийц. В Великобритании существует специальный отдел в Скотленд-Ярде. Во время вашей работы над статьей для “Московского комсомольца” вам наверняка приходилось искать какую-то организацию, “крышу” в России. Наверное, вы интересовались в Генеральной прокуратуре. Вы нашли такую “крышу”, такой отдел, который специализируется на этом, в сущности, кошмаре и сегодняшней России? Ведь город Ангарск, который вы описали, терроризирован этими убийствами женщин.

Марк Дейч:
Такого отдела, к сожалению, нет ни в Генеральной прокуратуре, ни в Министерстве внутренних дел. Более того, данные, за которыми я обращался здесь в Москве в центральные аппараты этих двух ведомств я не получил, в каких бы то ни было данных мне было отказано. И то, что я получил, те документы и сведения, я получил их непосредственно из Ангарска. Хотел бы обратить ваше внимание на то обстоятельство, что серийные убийства это, безусловно, социальная проблема в первую очередь. Я хочу напомнить вам о том, что один из великих фильмов 20-го века “Мёрдер», «Убийца” Фрица Ланга был сделан в Германии в начале 30-х годов и как раз свидетельствовал о тех страшных переменах в социальной жизни общества, немецкого общества, которые к тому моменту уже были очевидны. Неслучайно и то, что сейчас происходит у нас. Пять лет назад в России было, если я не ошибаюсь, семь-восемь серийных убийств, в прошлом году зафиксировано 35 маньяков или серийных убийц. Вот «прогресс», который имеет место быть и который нас ожидает, насколько я понимаю, в ближайшем будущем. Стоило бы определить, с чем же связано, с какими социальными потрясениями.

Лев Ройтман: 
Спасибо, Марк Дейч. Кстати, Марк, вы упомянули фильм Фрица Ланга. Действительно, этот фильм был создан тогда, когда в Германии свирепствовал в дальнейшем найденный серийный убийца Бруно Людке. Он убил 80 человек за период с 28-го по 43-й год. И в нацистской Германии он, так сказать, исчезает из поля зрения, он был отправлен на исследование в Вену, на пыточные психиатрические исследования, там он и погиб — смертельный укол. И в этой связи, профессор Бухановский, Андрея Чикатило, вы не “раскололи”, а именно психиатрически разговорили, он вам доверился. Но, как известно, вам не дали довести свою работу научную с Чикатило до конца. Он был расстрелян только в 94-м году, судили его в 92-м, но вы больше доступа к нему не имели. Почему?

Александр Бухановский:
Я имел с ним пять встреч, две из них были узловыми, когда меня приглашали. Но в последующем начались интенсивные следственно-оперативные действия с выходом на место, там мне как психиатру места не нашлось. К сожалению, как-то так случилось, что и после этого к нему имели многие доступ, в том числе в камеру, а мы должны были доводить наше исследование до конца, так и не получилось. Но я не хотел бы сейчас на этом останавливаться. Чикатило уже пройденный этап, но нас ожидали и еще ожидают новые убийства. Хочу вернуться к словам Марка Дейча. Он назвал цифру 35, значит, что у нас не так много зафиксированных серийных убийств. Это обманчивое впечатление. Я абсолютно убежден, что большинство серийных убийц у нас на сегодняшний день просто не выделены в отдельные серии и они в виде единичных убийств где-то фиксируются, но они до сих пор в серии не объединены. Пока они не будут объединены, убийцу не поймают. Вот в этом вся проблема.

Лев Ройтман:
И вновь в Иркутск. Николай Николаевич Китаев, вот вы безработный, но, конечно, безработный только по формальному признаку. Вам чуть более пятидесяти лет, у вас огромный юридический, следственный опыт — кандидат юридических наук. И наверняка вы продолжаете размышлять над проблемами своей профессии, в частности, над розыском, изобличением тех же серийных убийц. С вашей точки зрения, чего в России сегодня не хватает или не делается для того, чтобы с этим злом бороться? Все-таки расследование этих преступлений достаточно сложно.

Николай Китаев:
Вот сейчас Александр Олимпиевич очень правильно говорил о латентном характере серийных убийств, с этим абсолютно я согласен. Вообще, по статистике, в России исчезает ежегодно от 15-ти до 20-ти тысяч человек. То есть население какого-то городка или районного центра исчезает бесследно. Значительная часть этих людей становится жертвами серийных убийц, которые просто ловко прячут их трупы, а следственные органы под всевозможными предлогами отказывают в возбуждении уголовных дел по таким фактам. Считается, что если нет трупа, то человек гипотетически может быть жив. Хотя есть специальное указание Генеральной прокуратуры и они через несколько лет повторяются, что при совокупности определенных признаков по исчезновению человека необходимо возбуждать уголовное дело по факту его убийства.

Лев Ройтман:
Хочу процитировать стихи: “На земле единственное счастье — это вы, любимые, и дети”. Это стихи Муханкина. Владимир Муханкин осужден в Ростове за восемь убийств женщин и детей и за 16 покушений на убийства. Ну вот, для него это единственное счастье — любимые женщины и дети. Он приговорен к смертной казни, но не казнен, поскольку Россия сейчас смертную казнь не применяет. Марк Дейч, вы освещали для нас, вели репортажи с процесса Андрея Чикатило. Андрей Чикатило признан вменяемым. И все же, какое впечатление произвел он на вас, не психиатра, не специалиста, журналиста, находившегося рядом с ним, по сути дела в зале суда?

Марк Дейч: 
Безусловно, производил впечатление больного человека. Я, пользуясь некоторым расположением судьи, сидел рядом с клеткой, в которую приводили Чикатило со скованными руками за спиной, даже в клетке зала суда наручники с него не снимали. Я сидел рядом и пристально наблюдал за ним день ото дня. Должен сказать, что впечатление он произвел человека нездорового. Но ведь я не специалист. Я очень хорошо помню в этой связи, я сижу как раз сейчас напротив профессора Бухановского, я несколько раз встречался с ним и во время процесса и после него, я допытывался у Александра Олимпиевича: скажите, спрашивал я, Чикатило болен или здоров, он вменяем или невменяем? И очень хорошо помню, когда Бухановский несколько раз отвечал мне: я не буду отвечать на этот вопрос, пока суд не вынесет свой вердикт. И вот спустя некоторое время я повторил этот вопрос профессору Бухановскому, и Бухановский мне тогда ответил — да, он безусловно болен этот человек, но распространяться по этому поводу не стал. Я, повторяю, совершенно не специалист, профан в области психиатрии, но, мне кажется, что безусловно Чикатило был человеком больным.

Лев Ройтман: 
Спасибо, Марк Дейч. Александр Олимпиевич, известно, что в Соединенных Штатах, а вы работаете с американскими специалистами, ничтожное количество серийных убийц, маньяков, которых мы так называем в быту, признаны были юридически невменяемыми, они признаются все-таки вменяемыми. Ну вот я привел стихи серийного убийцы Муханкина. Вы — специалист, работаете с огромным материалом. Вы слышали мнения москвичей из опроса нашего московского координатора Вероники Боде. Многие полагают, что эти люди больны, что их нужно лечить. И, как ни странно, далеко-далеко не все склоняются к тому, что их необходимо казнить. Что вы думаете о психическом состоянии этих людей, если брать в целом, как феномен?

Александр Бухановский:
Кстати, я проводил экспертизу Муханкина, которого вы сейчас цитировали. Но мне не известно ни одного серийного убийцы ни в России, ни в Соединенных Штатах, ни в Германии, ни в Великобритании, которому официально не был бы установлен тот или иной психиатрический диагноз. И вот я развожу два момента — вменяемость и наличие диагноза. Диагноз — только одна часть признания человека невменяемым. Вторая часть — это способность больного человека осознавать фактический характер своих действий и их общественную опасность и руководить ими. В этом отношении период, когда судили Андрея Чикатило, было очень сложным, потому что в России существовало только два понятия — вменяем, невменяем. В последнее время появилась статья об ограниченной вменяемости, она существенно меняет позиции. Но я бы не хотел говорить сейчас о юридической вменяемости, подчеркиваю — они больные люди. Есть случаи, когда эксперты признавали человека, серийного убийцу, невменяемым, судья все-таки выносил вердикт о его виновности, и этот человек шел в газовую камеру или на электрический стул. Такие случаи мы знаем в Соединенных Штатах, в каждом штате есть свой подход к судебно-психиатрической экспертизе законодательный. Я хочу обратить внимание на другую сторону проблемы. Мы провели исследование серийных убийц, многие из них были рецидивисты. Оказалось, после выхода из тюрьмы, которая вроде бы должна была нести исправительную функцию, период от момента выхода из тюрьмы до момента совершения очередного преступления после каждого выхода укорачивался. Это подсказывает воспитательно-модельные действия, раз они больны, необходима медицинская модель предупреждения, предохранения от особо жестоких форм поведения. И мы в Ростове эту модель начали. И мы лечим сегодня ту латентную преступность, о которой сказал Николай Николаевич Китаев. У нас лечатся больные, лица, которые уже совершили некие садистские преступления, не задержаны милицией и анонимно лечатся в Ростове. У нас наблюдение продолжается уже больше восьми лет.

Лев Ройтман: 
Раскаиваются ли эти люди в том, что они сделали?

Александр Бухановский: 
Как правило, нет, они жалеют только себя.

Всплеск терроризма ростовские психиатры прогнозировали еще три года назад

Всемирно известный психиатр из Ростова-на-Дону, президент ле­чебно-реабилитационного научного центра «Феникс», док­тор медицинских наук профес­сор Александр Бухановский дал «Комсомолке» интервью в свя­зи с трагическими событиями в США.

— Что, на ваш взгляд, должна сейчас испытывать вся Америка?

— Не только США, весь мир испытал настоящий шок. На­селение же Штатов ныне подвержено острой психогенной реакции. Трудно сказать, сколько человек испытали тяжелейший шок. Количество погибших надо умножить на пять, чтобы подсчи­тать психологические потери нации. Этот шок способен привести к тяжелым срывам вплоть до изменения харак­тера. Собственно на них и рассчитан терроризм. Не на убитых, а на оставших­ся в живых. У них и возника­ет посттравматическое стрессовое расстройство, способное серьезно повли­ять на психику человека.

— Способны ли сегодня СМИ своими репортажами еще более усугубить де­прессию после теракта?

— Психиатры уже много раз об этом говорили. Есть этиче­ские правила Би-Би-Си, со­гласно которым запрещена демонстрация излишнего на­турализма, крови, жертв. Это имеет важнейшее значение, ибо на людей, обладающих чрезмерной впечатлительнос­тью, имеющих предрасполо­женность к девиантным отклонениям, относящимся к «группе повышенного риска», могут оказать психопатологиеческое воздействие. Это т будут так называемые «вторичные жертвы» теракта.

С другой сто­роны, демонстрация способов совершения терак­тов только облегчает жизнь самим террористам, тиражи­рует способы и методы совер­шения преступлений. Являет­ся неким учебным пособием. В голливудском боевике все­гда есть хэппи-энд, в жизни же все значительно сложнее. Я абсолютно убежден, что здесь должны быть какие-то ограничения.

— А то, что чуть ли не каж­дый второй фильм Голли­вуда о маньяках-убийцах, горах трупов, «хороших парнях», которые разносят полгорода, чтобы ухлопать сотню плохих парней, не влияет ли на психологию нации?

— В какой-то мере. Голли­вудские фильмы прежде всего преследуют кассовую цель, никаких эстетических чувств. Во время их просмотра люди сбрасывают свою внутрен­нюю агрессию, азарт, субли­мируют. Хотя трудно сказать, что это напрямую связано с агрессивностью конкретно­го человека, если у него все в порядке с психикой.

— Как вы полагаете, синд­ром камикадзе — это пато­логия или некий нацио­нальный менталитет?

— Нет. Здесь в первую оче­редь роль играют социально-политические противоречия страны. Когда их не получа­ется решить политическими средствами, прибегают к ра­дикальным. Это одна из форм отвлечения людей, создания механизма манипулирования сознанием с использованием экстремистской идеологии и низким образовательным уровнем. Культивируется оп­ределенное мировоззрение, агрессивный религиозный экстремизм. Это система формирования, школы, лагеря, воспитываются с детских лет. В идеологии камикадзе они все патриоты, жертвуют собой во имя великой цели и прямиком отправляются в рай. Подобные поступки не имеют объяснений в пси­хиатрии, и я не хотел бы, что­бы камикадзе подавались как ненормальные, больные лю­ди. Они — жертвы идеи.

— Не станут ли подобные теракты каким-либо новым словом в психиатрии? Ведь с подобными масштабами серийных убийств ни врачи, ни полиция еще не сталки­вались?

— Раньше это были единич­ные случаи, ныне это прини­мает массовый характер. Еще три года назад мы прогнози­ровали этот всплеск. Говори­ли о том, что есть уже соци­альные факторы, которые рез­ко осложняют перспективу. Но тогда мы не предполагали, что это будет так скоро. Счи­тали, что есть еще лет 10 — 15.

— В последние годы на Дону не слышно о серий­ных убийцах и маньяках. Это результат работы правоохранительных органов или затишье перед бурей?

— Действительно, по нашим данным последние 2-3 года в Ростовской области не отмечено серийных убийств. Хорошо сработал розыск, милиция, да и, наверное, наша работа дала результаты. Мы же в «Фениксе» сейчас лечим более 40 человек с «синдромом Чикатило». Один из наших пациентов ныне получает второе высшее образование. Мальчик-вампир, о котором много писали, тоже чувствует себя гораздо лучше. Некоторых мы отслеживаем на протяжении последних 8 лет. Это как раз те, которые потенциально и могли стать серийными убийцами.

— Откуда берутся маньяки? Какая почва должна быть для их появления?

— Маньяки не ходят волнами. Они были всегда, во все времена. Они не имеют ни географических, ни социальных, ни временных рамок. Есть некие социально-экономические закономерности, согласно которым маньяки должны появляться с определенной частотой на единицу времени. Существуют определенные предрасположения, особености воспитания, социальные условия, органическое повреждение мозга и т.д. Для каждой страны эти факторы разные.

— Как вы относитесь к классике «маньячного» жанра в кино, таким, как «Молчание ягнят», «Ганнибал» и др.?

У нас на конференции первый доклад должен был читать академик ФБР полковник Роберт Ресслер — одна из главных величин в миро¬вой криминальной психиатрии. Он был консультантом создателей «Молчания ягнят». Мы давно знакомы, в США он водил меня по местам, где снимался фильм. «Молчания ягнят» у нас в РГМУ используется как учебное пособие для студентов. Я бы его назвал научно-художественным фильмом. То, что я знаю о «Ганнибале», вызывает во мне отрицательные эмоции.

— А «Гражданин Икс», голливудский фильм о Чикатило, где вас прекрасно играет Макс фон Зюдов?

— Ужасный фильм. Я был на его презентации в Америке. Кстати, книга, по которой он снят, достаточно прилич¬ная. Фильм же ниже всякой киитики. Голливуд…

— Не жалеете, что вам не достался мозг Чикатило?

— Как бы то ни было кощунственно, жалею. Он должен был достаться нам. У нас сейчас есть свои методики исследования. Мы обнаружили специфические расстройства, характерные для всех маньяков. Мозг его бы нам здорово помог в стремлении спрогнозировать еще в раннем возрасте предрасположенность детей к «синдрому Чикатило». Мы сейчас готовы запускать некие анкеты в школах для выявления склонности детей к садизму. Но для этого должна быть выработана целая программа, в которой могли бы быть заинтересованы сами педагоги.

— Утверждается, что сейчас Россия испытывает всплеск сексуальных отклонений и девиантных предпочтений. Приводится даже обескураживающая статистика.

— Статистика в этом деле вообще вещь неблагодарная. Гомосексуалистов в мире всегда было постоянное количество на единицу населения. Однако сейчас статистические данные по разным оценкам колеблются от 1-го до 8% от общего числа населения. В 1999 году в Гамбурге на Всемирном конгрессе психиатров была даже секция геев-психиатров. Они не стеснялись своих предпочтений, но пытались своей идеологии придать некую наукообразность. Я категорически против этого. Одно дело ученый, другое — сексуальная ориентация. Я не возражаю против самих геев, я против популяризации любой ненормы. Чтобы миллионам людей это не преподносилась как истина в последней инстанции.

— Одно из направлений вашей деятельности посвящено механизму манипулирования толпой. Не являются ли эти исследования лакомым куском для политиков, авантюристов, террористов?

— Мы не даем технологий манипулирования толпой. Мы изучаем их последствия. Столкнулись с механизмами создания толпы в чрезвычайных ситуациях и принимаем определенные меры, чтобы это не вышло за рамки. Меня как психиатра волнует вопрос не создания, а разрушения толпы. Мы не вмешиваемся в создание политического электората, не участвуем в политических акциях.

— По-вашему, какие болезни нас ждут в XXI веке?

— Депрессия, так называемая «болезнь зависимого поведения». Ее формы — серийные убийства, наркомания, алкоголизм. Она связана с научно-технической революцией, с прогрессом, с определенным состоянием общества. Мы предвидим мощнейший всплеск этой болезни. Даже Интернет способен воздействовать на мозг человека, приводя к суицидам и серийным убийствам, примеры чего уже отмечены в Японии. Мы сейчас разрабатываем свои методы лечения этого. Возможно, число серийных убийств в мире уменьшится, а число убийств от воздействия Интернета резко увеличится. Раньше были проблемы истерических психозов, сегодня — депрессии и болезни зависимого поведения. Человечество никогда не было независимо от психолого-психиатрических проблем.

— Как вы относитесь к клонированию человека? Говорят, это один из способов лечения, в том числе и заболеваний мозга?

— Я за клонирование отдельных органов, тканей, систем, но против клонирования человека. Для этого человечество еще не созрело ни политически, ни идеологически, ни психологически. В моем представлении сегодня клонирование человека еще более страшно, чем ядерное оружие.

Сергей КИСИН

Ростов-на-Дону является чемпионом среди городов мира по количеству серийных убийств. Такое мнение высказал президент лечебно-реабилитационного центра «Феникс» профессор Александр Бухановский.

Только за последние десять лет в Ростовской области было выявлено 28 серий убийств. Кроме того, первый психологический портрет серийного убийцы был составлен именно в Ростове. Это был портрет Чикатило.

По словам А.Бухановского, сейчас в лечебно-реабилитационном центре «Феникс» ведутся работы по лечению 40 человек, которые склонны к совершению серийных преступлений.

Кроме того, сегодня центр «Феникс» все больше занимается изучением нового заболевания XXI века — болезнью зависимого поведения. Зависимость может быть вызвана как химическими веществами — алкоголем, наркотиками, так и нехимическим путем – например, уход в виртуальную реальность, серийные сексуальные преступления и извращения, патологическое влечение к азартным играм. Сейчас амбулаторное лечение в Центре проходят первые семь человек, страдающие болезнью зависимого поведения. Это первый опыт лечения подобного заболевания в России.

В ближайшие десять лет Россию потрясут кровавыми убийствами более трех тысяч маньяков. Об этом было заявлено на второй международной конференции «Серийные убийства и социальная агрессия», которая проходила с 15 по 17 сентября в Ростове-на-Дону.

Психиатры из 14 стран, те, кто работал с самыми известными маньяками в мире, съехались в город, давший стране самого кровожадного за последние десять лет сексуаль­ного убийцу -Чикатило и создателя новой науки — криминальной психиатрии Александра Бухановского, который сначала помог вычислить патологического убийцу, а потом и научно описал «феномен Чикатило».

В новочеркасской тюрьме сегодня еще семь маньяков ждут исполнения смертного приговора. Среди них — предающийся на досуге в камере стихотворчеству Муханкин, который с февраля по май 95-го года, в разных городах Ростовской области совершил 8 убийств и 16 покушений на убийство. Насиловавший детей и прятавший их трупы в землю маньяк Бурцев и другие.

Последнее десятилетие Ростовская область по числу (28) выявленных маньяков идет впереди России всей. Но это отнюдь не вследствие того, что климат для их размножения здесь наиболее благоприятный, считает профессор Бухановский. Благодаря разработанному методу и тесному контакту с криминалистами маньяки здесь вычисляются по почерку, по первому же совершенному убийству.

Сыщики, разумеется, и раньше раскрывали убийства, совершенные маньяками, используя знания, опыт и интуицию. Однако союз с психиатрами, что подтвердил и первый зам. начальника ГУВД Ростовской области генерал-майор Виктор Бураков, позволил более эффективно бороться с сексуальными убийцами. Когда-нибудь, возможно, и у нас появятся свои Кларисса Стерлинг и Джек Кроуфорд, соединяющие в себе и опытных сыщиков, и тонких знатоков темной маньячной души. По крайней мере фильм-оскароносец «Молчание ягнят» уже давно используется как учебное пособие на кафедре пси­хиатрии Ростов­ского медуниверситета.

Маньячные убийства отлича­ются серийностью. По расчетам Бухановского, на одного убийцу приходится в сред­нем более трех жертв. Агрессив­ность стимулируют ущербность со­циальной структуры, нищета, утра­та настоящих человеческих связей и жизненных интересов. А в послед­нее время еще и чеченская война, и кризис в стране. Проследив слож­ную динамику роста серийных пре­ступлений, Бухановский вывел, что следующее десятилетие «подарит» России 3 116 серийных убийц. (Для сравнения: с 87-го по 98-й год было зарегистрировано около 937.)

— Уже сегодня подмосковные леса (без преувеличения) засыпаны трупами, — поддержал его выводы Владимир Исаенко, начальник отде­ления криминалистики главного следственного управления Генпро­куратуры. Правда, тут и жертвы за­казных убийств и убийств, совер­шенных в результате криминальных разборок и грабежей.

Однако социальная агрессия свойственна любому обществу, на какой бы ступени цивилизации оно ни находилось. Это утверждали и японский психолог Масааки Нода, долгое время проживший в африкан­ском племени, где господствовал культ свиньи, и мать первым делом вскармливала собственным молоком новорожденного порося, а потом уже свой человеческий выводок. И Алан Фелтхоуз, тесно работающий с американскими спецслужбами и занимающийся феноменом выкалывания глаз у жертвы сексуальными насильниками, которые зачастую обладают высоким IQ.

На научных заседаниях Александр Бухановский показывал преступников, проходящих обследование и лечение в его реабилитационном центре «Феникс».

Пока это единственное подобное заведение в России, существующее благодаря энтузиазму ростовского психиатра, который убежден, что маньяк — это как правило больной человек, и его надо лечить, а не провоцировать на совершение повторных преступлений.

На протяжении трех дней психиатры и психологи, криминалисты и медики под бдительным оком прессы рассуждали о том, откуда берутся маньяки, что их толкает на совершение серийных убийств с выкалыванием глаз, отрезанием и поеданием половых органов.

И хотя в научной среде общепризнано, что основой человеческой агрессивности является мозг, съезд российских физиологов, проходивший в то же самое время в Ростове, к сожалению, не вызвал столь же жгучего публичного интереса.

Давид Быков

Помните, чем болел князь Мышкин, главный герой ро­мана «Идиот»? Ф.М. Досто­евский, описывая его припадки, признавался в том, что мучило его всю жизнь. Ведь он тоже страдал тем же страшным недугом, что и его герой: эту болезнь называли «падучей». Или эпилепсией.

— А еще ее считали священ­ной болезнью, — рассказывает руководитель лечебно-реабилитационного научного центра «Феникс», профессор, доктор медицинских наук А.О. БУХАНОВСКИЙ. — По­тому что «падучей» нередко бо­лели венценосные особы. Сказывались браки близких родствен­ников, заключавшиеся между чле­нами царских династий.

Первые описания эпилепсии встречаются еще в летописях и относятся к IV веку до нашей эры. Это одно из наиболее рас­пространенных заболеваний нервной системы и психики. Во всом мире эпилепсией болеют от 30 до 50 миллионов человек.

В Ростовской области стоят на учете 9500 больных эпилепсией, но фактически их значительно больше. В той или иной мере эпилептический приступ перено­сят около 2 процентов детей в возрасте до 2 лет. В мозгу воз­никает при этом патологический очаг (или эпилептический фокус), из-за чего частота приступов мо­жет обрести устойчивый характер. В чем суть припадка? Эпилеп­тический очаг работает как кон­денсатор, накапливая энергию возбуждения, а внезапно выдавая ее, «разряжается».

Эпилепсии все возрасты покор­ны, но есть и наиболее опасные. Это период детства. У новорожденных болезнь могут спровоцировать тяжелая беременность матери, токсикоз, родовые травмы. В подростковом и юношеском нозросте первопричиной нередко оказываются черепно-мозговые травмы. У пожилых людей эпи­лепсия возникает как следствие сосудистых заболеваний, атеро­склероза, гипертонии.

Чаще всего эпилептологам, имея дело со взрослыми боль­ными, приходится констатировать: эпилепсия взрослых — это плохо леченная или вообще не лечен­ная эпилепсия детей. Профессор А.О. Бухановский особо заострил внимание на том, что считает очень важным:

— У большинства людей бытует представление, что эпилепсия неизлечима. Это неверно! Современные средства позволяют пол­ностью избавляться от приступов 80 процентам больных.

— В лечебно-реабилитационном научном центре «Феникс» созда­на специальная группа специалистов, осуществляющих терапию с помощью самых эффективных медпрепаратов, по апробирован­ным, подтвержденным практикой методикам, — продолжил А.О. Бу­хановский. — В эту группу вошли взрослые и детские эпилептоло­ги, детский психиатр.

По словам А.О. Бухановского, очень часто приходится сталки­ваться с осложненными последствиями неадекватной терапии с помощью устаревших медикамен­тов, которые назначались (и не­редко еще продолжают назна­чаться) как противосудорожные средства.

— Когда-то эти препараты про­извели переворот в эпилептологии, были новацией, воспринима­лись почти как средство спасе­ния. Мы очень многим обязаны этим препаратам, но… Сегодня они имеют только историческую ценность. Наука шагнула вперед, появились противоэпилептическин средства нового класса. Выявлены и негативные свойства тех старых препаратов: если их дли­тельно применять, то можно усу­губить болезнь, утяжелить, присту­пы. У больного изменяется пси­хика, снижается интеллект, развивается слабоумие, возникают такие черты, как прилипчивость, излишняя детализация, педан­тизм, склонность к немотивиро­ванным вспышкам агрессии.

— К сожалению, — резюмирует А.О. Бухановский, — нам нередко приходится иметь дело не со свежими случаями, а с послед­ствиями неадекватных назначе­ний, неэффективной терапии, за­гоняющей болезнь в тупик.

Тогда как с помощью совре­менных препаратов нового клас­са можно избавиться от припад­ков, которые не только не ока­зывают разрушительного воздей­ствия на интеллект, волю, психи­ку, но и дают возможность вер­нуть социальную полноценность (хотя иногда больные полностью ставят на этом крест), улучшить качество жизни, снять с себя те ограничения, которые раньше были суровым табу.

Так, долгое время считалось, что женщины, больные эпилепси­ей, не могут позволить себе иметь ребенка. Новые препараты дают им такую возможность.

— Два важных принципа ле­чения эпилепсии, — подчеркнул А.О. Бухановский, — это НЕПРЕ­РЫВНОСТЬ И ДЛИТЕЛЬНОСТЬ. Препараты надо принимать посто­янно и желательно в одни и те же часы. Их нельзя произволь­но отменять, даже если припад­ков давно не было. Существует формула: терапия продолжается НЕ МЕНЕЕ ТРЕХ ЛЕТ ПОСЛЕ ПО­СЛЕДНЕГО ПРИСТУПА. Отмена ле­чении должна быть постепенной, по специальным схемам.

Очень важно правильно диагностировать болезнь, выяснить, органическими ли причинами она вызвана или чем-то иным.

Ведь существуют, например, рефлекторные эпилептические ре­акции, фебрильные (то есть воз­никающие под воздействием вы­сокой температуры) и т. д. У де­тей крайне необходимо выяснить, в какой мере сказался на них при­ем прежних препаратов, которые часто назначались «на всякий слу­чай», по пустяковым поводам (слишком часто становился на цыпочки, не так встал на ножки).

При лечении больных эпилеп­сией очень важен этический мо­мент. Бытует обывательское мне­ние, что, дескать, эпилептики — люди ущербные, не совсем нор­мальные, в чем-то опасные. По­этому и для самих больных ди­агноз «эпилепсия» звучит как при­говор и воспринимается как катастрофа. В итоге люди комплек­суют, страдают и изо всех сил стараются скрывать свою беду. Этого допускать нельзя.

Поэтому врач должен постарать­ся, не жалея времени, все доско­нально объяснить больному: что его патология не смертельна, она успешно лечится современными (подчеркну: именно современными) средствами. Но просто теперь в его жизнь должны войти некоторые ограничения, которые есть и у других больных. Скажем, диабетики должны придерживаться определенной диеты, сердечникам следует ограничить себя в физических нагрузках. Вот и больным эпилепсией надо придерживаться кое-каких правил: им нельзя работать на высоте, купаться в открытых водоемах и т.д.

А завершил А.О. Бухановский свой разговор так:

— Сознавая важность проблемы лечения эпилепсии, лечебно-реабилитационный научный центр «Феникс» решил осуществить благотворительную акцию «В XXI век — дети без эпилепсии». Она посвящена Дню психического здо­ровья, который по решению президиума правления Российского общества психиатров (я являюсь членом президиума) рекомендова­но продлить на год — вместе со всеми мероприятиями.

В течение полутора меся­цев, НАЧИНАЯ С 19 МАЯ, КАЖ­ДУЮ СУББОТУ будут вестись БЕСПЛАТНЫЙ прием и консульти­рование детей, больных эпилепси­ей, или тех, у кого этот диагноз под вопросом. Начало приема — с 13 часов. Мы принимаем всех де­тей — из Ростова, области, из лю­бого другого города и даже стра­ны. («Хоть из Гвинеи», — добавил А.О. Бухановский.) Адрес «Феник­са» — улица М. Горького, 136. Телефон — 67-48-15. Желатель­но записаться на прием заранее.

Ждем!

Л. КРАВЧЕНКО.

Из поездки в США возвратился заведующий кафедрой психиатрии Ростовского государственного медицинского университета, профессор А.О.БУХАНОВСКИЙ. Мы попросили Александра Олимпиевича рассказать о встречах в Америке.

— Я получил два приглашения и объединил их по времени. В одном из них сроки поездки были приурочены к работе Американской акаде-мии судебных наук. Это очень престижная организация, имеющая в своем составе десять отделений, таких, как криминалистика, общая юриспруденция, инженерные науки (в области криминологии), химические науки, токсикология, общая патология, которая у нас называется судебной медициной. В академии есть и отделение психиатрии и поведенческих наук. Некоторую часть академии составляют ученые из разных стран мира. Первый раз академия пригласила меня два года назад выступить на сессии в качестве лектора — такова традиция ее работы. В прошлый раз нас, приглашенных, было семь человек. После заслушивания пробной лекции включается механизм принятия нового члена в состав академии. Он длится два года: необходимо получить рекомендации трех членов академии, пройти процедуру избрания на общем собрании. В этом году меня приняли в члены академии и в этом качестве я выступил с докладом на 53 научной сессии. В сессии принимали участие 2540 специалистов из 80 стран. Сессии имеют определенную тематику. Тема этой — «Военные преступления и прочие акты против человечества» -рассматривалась мультидисциплинарно. Ученые обсуждали проблемы Холокоста, распространения наркотиков, подростковой преступности, в том числе проблему «пэренсайда» убийств детьми своих родителей, военные преступления в Боснии, Косово. Наши доклады были посвящены проблемам последствий терроризма и серийным убийствам.

— Вы получили, вероятно, материалы аналитического характера о преступности в Америке?

— Нет, эти материалы я получил позже в Академии ФБР. А на сессии рассматривались виды преступлений — особо опасные с массовыми тяжелыми последствиями. Шел поиск рекомендаций: что делать для их предотвращения? На секциях по терроризму выступали ведущие специалисты. Инженер рассматривал весь механизм совершения взрыва самолета над Шотландией (совсем недавно в Голландии состоялся суд над участниками этого террористического акта). Химик разъяснял подробности изготовления взрывчатых веществ для этих целей (где и как надо искать подобного рода лаборатории). Специалист-психолог говорил о психике террориста. Наше сообщение было посвящено психолого-психиатрическим последствиям терроризма и организации помощи его жертвам. А именно, нашей работе по преодолению последствий взрывов в городе Волгодонске. На сессии выступил также ведущий специалист ООН по антитерроризму.

— Не могли бы вы рассказать более подробно о содержании вашего выступления?

— Мы обобщили опыт работы с пострадавшими в Волгодонске. Фактически там создана оригинальная модель психолого-психиатрической помощи. Коротко об этом рассказать трудно. Могу отметить, что к этой системе проявлен интерес.

— Открыта ли эта сессия для прессы?

— Да, секретных материалов там нет. Работа начиналась в 7.30 и заканчивалась в 18.00. Деловитостью американцев я восхищаюсь.

— Наверное, есть перерывы на обед, на общение?

— Нет. Есть семинары с пометкой «ланч». Можно завтракать и участвовать в дискуссии. Стол накрывается прямо в аудитории. Конечно, были разговоры и в кулуарах о перспективах сотрудничества. Один из номеров журнала «Судебная психиатрия и психология» 2001 года будет полностью предоставлен для публикации работ ростовских ученых.

— Справляется ли ФБР с раскрытием преступлений?

Эти проблемы мы не обсуждали, хотя некоторые данные были. Мне подарили книгу о преступности в Америке. Затем мы перелетели на север штата Нью-Йорк в город Рочестер, находящийся недалеко от Канады. Это очень богатый город с населением триста тысяч жителей. Четыре предприятия формируют экономическую мощь этого города: это головные офисы фирм «Кодак» и «Ксерокс», предприятие по производству оптики и университет. Я не оговорился: университет — это фактически предприятие, зарабатывающее для города огромные деньги на науке, на патентах, на разработке аппаратуры, на прикладных технологиях, а также на обучении студентов и лечении больных. Увиденное там меня поразило. На медицинский факультет университета принимают всего 120 человек. Университет обладает собственностью в три миллиарда долларов. Там уже можно увидеть будущее. На строительство исследовательского центра университета было истрачено 70 млн. долларов. Параллельно строится второе здание такого же класса. Университет приглашает для работы ученых со всего мира. Боюсь, что и ученые из России поедут туда зарабатывать деньги. В университете Рочестера более 90 различных источников финансирования исследований. Вероятно, в организации науки мы должны действовать так же. Мы должны понять, что ответственность за судьбу и востребованность исследований в определенной степени лежит на нас самих. И тот, кто поймет это раньше, окажется более конкурентоспособным. К примеру, финансирование работы о жестоком обращении с животными как предикторе будущего садизма и психопатологической агрессии мой американский коллега профессор Алан Фелтхаус нашел в фонде защиты животных, а это – 100 тыс. долл. В этом примере важен не размер финансирования, а сам принцип поиска его источника. Да, университет в Рочестере — это I дорогой университет. Год обучения в нем на медицинском факультете стоит 35 тысяч долларов. Но это не означает, что в таком университете могут учиться только богатые люди. Подобная возможность зависит не столько от материального положения, а от желания и ответственности человека. Каждый имеет возможность взять льготный кредит в банке на получение образования, который затем предстоит возвращать в течение 30 лет работы по специальности.

— Может быть, эффект Рочестера объясняется тем, что там находится один университет?

— Нет, в трехсоттысячном городе два университета. В один из них я был приглашен для представления работ научного и педагогического коллектива кафедры психиатрии Ростовского государственного медицинского университета. Там я работал четыре дня. У меня были лекции по психологическим аспектам серийных сексуальных убийств для врачей и преподавателей. На мою лекцию неожиданно приехали прокурор и член Верховного суда штата Нью-Йорк, адвокаты. А потом в больнице мы проводили разборы больных. Естественно, у нас разные подходы. Я привез подробное описание своих клинических случаев, а точнее — передал по электронной почте эту информацию туда за месяц за месяц. При всем различии психиатрических концепций и подходов мы оказались очень близки в понимании больных и выборе тактики лечения. Так начинается наше сближение. Американская сторона весьма положительно воспринимает процесс децентрализации в области психиатрии в России и изъявляет готовность к сотрудничеству с периферийными научно-педагогическими коллективами.

— Вы использовали в лекциях технические средства?

— Я использовал в лекции электронные презентации, выполненные в Ростове выпускниками РГУ. Они были очень высоко оценены. Выпускников РГУ подобной квалификации я встречал в США.

— Говорят, что выезд специалистов за рубеж для работы не стоит драматизировать — все равно связь с родиной сохраняется и отдача будет.

— Нет, не согласен. Россия вкладывает немалые средства в подготовку классных специалистов. Работая за границей, они создают там качественные и технологические продукты, часть из которых нам затем приходится покупать.

— А потом была встреча в ФБР?

— Потом, уже из Балтимора мы выехали в городок Квантико, где расположена Академия ФБР. В сопровождении профессора Р.Ресслера, — известнейшего специалиста с мировым именем, нам организовали экскурсию по территории Академии. Мне показали стрельбище, полигоны, специально построенный для тренировок город, в котором никто не живет, коллекцию оружия, собранного со всего мира, лаборатории, средства спутниковой связи.

Меня поразили учебные комнаты, в которых монитор демонстрационного компьютера занимает всю стену, и пульт управления всем аудиторным оборудованием с трибуны лектора. Меня попросили прочитать лекцию на тему «Психиатрические аспекты серийных и сексуальных преступлений. Взгляд из России» в рамках подготовки сотрудников для международных программ. В аудитории было 240 человек, в том числе сотрудник МВД России из Москвы. Состоялась короткая встреча с начальником Академии, заместителем директора ФБР Джеффри Хигеном Ботхэмом.

Академия ФБР — это учебный и научный центр. Там обучают специальных агентов науке антитерроризма и антибандитизма. Впервые в Академии было создано отделение психологической помощи при особо тяжком насилии. Инициатором его создания как раз и стал профессор Роберт Ресслер. Он — полковник ФБР, ученый, который ввел в научный мир понятие «серийные убийства». По материалам его исследований написан сценарий фильма «Молчание ягнят», а сам профессор был научным консультантом этого фильма. Мне показали места, где снимался этот фильм.

— Проблемы, которыми вы занимаетесь, актуальны для многих стран?

— Нет преступлений, которые были бы только национальными. Даже в развитых странах происходят такие ужасы, как серийные, заказные убийства, массовые убийства в школах, в армии и терроризм. В сентябре в Ростове состоится международная конференция «Серийные убийства и социальная агрессия: что ожидает нас в XXI веке?» В ней будут участвовать гости из США.

Профессор Ростовского медицинского университета Александр Бухановский принял участие в 53-й сессии Американской академии судебных наук. В своем докладе Бухановский, получивший широкую известность в мире благодаря разоблачению сексуального маньяка Чикатило, привел результаты своих исследований особенностей структуры мозга серийных убийц. У всех этих преступников выявлены идентичные органические (биологические) изменения в одних и тех же отделах мозга. Именно они, по мнению психиатра, делают людей лицами очень высокого криминального риска. Для зарубежных психиатров эта информация оказалась откровением. А еще больше поразил их тот факт, что в Ростове налажено лечение потенциальных серийных убийц — то есть тех, кто еще не стал на путь преступления, но имеет к этому патологическую склонность.

ЛЮДИ ПОДЧАС БЫВАЮТ НЕОБЪЯСНИМО ЖЕСТОКИ К ТЕМ, КТО ИЗМЕНИЛ ПОЛ

В дверь кабинета профессора А.О. Бухановского, заведующе­го кафедрой психиатрии Ростовского медуниверситета, опустив голову, вошел невысокий сутуловатый парень. Очень бледный. Представился:

— Михаил.

Задрал рубашку, чтобы фотокорреспондент В. Муравьев смог сфотографировать порезанный живот.

— Как же это вышло? — осторожно спрашиваем его.

— Это я сам… Куском стекла. После того, как ночью из милиции вернулся, — тусклым, безжизненным голосом произно­сит он.

Сразу оговоримся: имя, кото­рым он назвался, и название не­большого городка в Ростовской области, откуда в ту же ночь вы­ехал, чтобы уже утром быть в клинике А.О. Бухановского, — из­менены. Чтобы героя нашего рас­сказа не узнали, не «вычислили». И без того он настрадался сверх всякой меры. Представьте, како­во быть изгоем, человеком, в ко­торого тычут пальцем, над кем издеваются, глумятся…

Михаил — транссексуал. Год на­зад он прошел экспертизу в кли­нике А.О. Бухановского. Здесь ему и был вынесен этот диагноз. «Я вздохнул свободно, потому что наконец понял, кто я такой, — признается Михаил. — Не полу­человек, не извращенец — про­сто природа так зло надо мной подшутила».

Теперь дело, за хирургической операцией по изменению пола. Ее можно сделать и в Ростовском медуниверситете. Но на опе­рацию нужны деньги. Их он и старается заработать. Есть на­дежда, что в конце концов добь­ется своего. Потому что на все руки мастер, труженик — строит дома, кладет плитку, не боится никакой работы. Даже поля в аренду брал, выращивал овощи. Собрал солидную сумму. Но часть уже ушла на житье-бытье: Миха­ил никогда не хотел ни от кого зависеть. Тем более — сейчас, когда у него на руках семья: Ири­на, единственный близкий и преданный ему человек, и вось­мимесячный Артем. Но прежде чем рассказывать о дне сегодняшнем, надо вернуть­ся вспять — на много лет назад…

Родился Михаил девочкой, ко­торую назвали Машей.

Это был изначально несчастли­вый ребенок, которого бросила родная мать: Маша оказалась в детдоме. Потом вроде бы повез­ло — ее взяли приемные родите­ли. Но через какое-то время и здесь все рухнуло. Этим людям не нужен был странный ребенок с непонятными привычками и необычной внешностью. Девочка с повадками мальчика не вызвала у них теплых чувств. И всегда оставалась в их доме чужой. В конце концов они стали гнать ее от себя, как собачонку.

— Я не мог понять, кто я, по­чему влюбляюсь в девчонок, в учительницу, — глухим, нервным голосом выговаривается Михаил.

— Девчонки мне говорили: «Ты — пацан, будешь нашим защитни­ком». А ребята кричали: «Ты кто — оно? Или придуриваешься?» Он (тогда еще она) научился драться, да так остервенело, что его все боялись. Маша была за­быта — окружающие теперь зна­ли парня по имени Миша. Но поступать в институт он вынуж­ден был по паспорту, где значи­лось женское имя. И по нему же пошел в школу на педагогичес­кую практику.

— Мое время наступало вече­ром, когда я мог надевать брю­ки, общаться с ребятами… Однажды его выловила компа­ния бывших одноклассников и, окружив, потребовала:

— Кто ты — мужик или баба? Мы сейчас к тебе в штаны зале­зем, и если ты такой, как мы, то просто тебя покалечим. А если ты баба — по кругу пустим!

В тот вечер Михаил дрался не на жизнь, а на смерть. Пока не напоролся на нож. Упал. Но, уви­дев занесенный ботинок, сумел подняться, раскидать свору и убежать.

После этого два дня ходил на занятия в институт, кое-как сам делая себе перевязки. И все же угодил на операционный стол. Девчонки из группы вызвали «скорую», увидев, что у него на рубашке — кровь.

Когда милиционер пришел сни­мать показания, Михаил отгово­рился тем, что ничего не помнит.

А тут к нему в больницу и при­емный отец пришел. Сказал:

— Лучше бы ты умер…

— Я ответил ему, — вспоминает Михаил, — что больше к ним в дом никогда не вернусь. — И не вернулся.

Тогда у него уже была Ирина. Ирочка, Иришка — только так он ее называет. Они познакомились в компании, потом стали встре­чаться.

— Она призналась, что обрати­ла на меня внимание из-за глаз: мол, они у меня всегда как буд­то плачущие, — признается Ми­хаил.

Ира права: в его глазах, вид­но, навеки застыли страдание и боль.

Они стали жить вместе. Ирину не испугало то, что она узнала о его проблемах. К этому времени они были уже прочно привязаны друг к другу. И не мыслили себе жизни порознь. Завели ребенка. Не будем вдаваться в подробнос­ти, каким образом: о том, что ис­кусственное оплодотворение воз­можно, знают все. Михаил в Артемке души не чает.

Снимали квартиру. Михаил ра­ботал как вол. Институт пришлось бросить. И вот, наконец, настал момент, когда они с Ирой купи­ли квартиру. Первый в его жиз­ни собственный угол…

— Я плакал от счастья, потому что теперь ни одна гнида не ска­жет мне: «Ты, бомжара…» Да, теперь его так не называ­ют. Но мерзким, подлым словеч­ком «оно» — продолжают. Бывшие друзья, пользуясь его незащи­щенностью, много раз его пре­давали, а то и просто обкрадывали. А бывало, что кто-то в по­рядке шутки напоминал ему о его беде. Сколько раз он из-за этого кровавыми слезами умывался!

— И резался, и вешался, и отравиться пытался. Если б не Иришка, меня бы уже на этом свете не было, — говорит Миха­ил.

— Я никогда не думала, что люди могут быть такими жесто­кими, — с болью сказала мне Ирина во время нашей встречи с ней. Она, действительно, его надежда и опора, островок добра в море зла. И, кажется, со­всем без надрыва несет свой крест, да и крестом не считает.

— С ним надежно, спокойно, уверенно, — говорит Ира, отве­чая на мой вопрос о «семьянинских» качествах Михаила. — Он не белоручка, а труженик, все умеет делать, я ощущаю себя за ним, как за каменной стеной. И сама пойду за ним в огонь и в воду. Только б не мучили нас!

Сейчас Ирина бьется за него, как тигрица. Потому что Михаи­ла — сильного, умного, мужественного — опять довели до со­стояния, когда он попытался на­ложить на себя руки. Где довели? В милиции. При­гласили туда вроде бы по пустя­ковому вопросу: не видел ли Ми­хаил, как такой-то с таким-то дрался. А после отрицательного ответа попросили показать пас­порт. И началось…

— Ах, так ты — оно? Мальчик-девочка или девочка-мальчик? А почему ты себя мужским именем называешь, если по паспорту женщина?

Михаил твердил: «Если вы мне не верите, позвоните в Ростов к профессору Бухановскому! Или вот, смотрите, у меня в паспорте ви­зитка доцента А.И. Ковалева, вот выписка из истории болезни…»

А в ответ услышал: «Надумали тут полы менять! Операция ему нужна. Ну, так в камере и сде­лают…»

Отпустили домой в первом часу ночи.

— Когда он шагнул через по­рог, я ужаснулась. Весь трясет­ся, вид затравленный. В ту ночь у нас было все: и рыдания, и уговоры. Утром я на пять минут отлучилась к подруге, чтобы по­просить ее посидеть с ребенком, вернулась… А у Михаила руки в крови, он нанес себе рану в жи­вот и зажимал ее. Твердил, что если в Ростове ему не помогут, я его больше никогда не увижу, — вспоминает Ирина.

А.О. Бухановский тут же положил Михаила в клинику с диагнозом: психоз, вызванный стрессом. Ира навещает его через день, ездит электричкой вместе с малышом.

— Мы все равно выстоим, бу­дем голодать, а сумеем оплатить операцию, — говорит она. -Только после этого можно получить мужской паспорт. — И тогода мы уедем куда-нибудь, где-нас ни­кто не знает.

Но ведь до этого еще надо до­жить! И не исключено что на пути к желанной операции их бу­дут поджидать еще и еще удары. Потому что люди очень жес­токи бывают по отношению к «бе­лым воронам»; не понимают, что и с ними может что-либо подо­бное случиться.

— Самое страшное, когда мо­рально издеваются. Уж лучше бы били… — почти что шепотом про­изнес Михаил.

— Наши больные, — вступает в разговор А.О. Бухановский, очень уязвимы перед людской жестокостью. Они часто становит­ся жертвами шантажа, обмана. Но мы их не оставляем без помощи. Вплоть до юридической если возникает необходимость защищать их интересы в суде. Пона­добится — и с Михаилом пойдем по такому же пути.

— Мне один мой друг, (един­ственный настоящий друг — он погиб, альпинистом был) говорил: «Держись, через это надо пройти, значит, такая у тебя судьба. Ты все выдержишь, ты сильный…» Я его никогда не забываю.

Михаил поднимает на меня глаза — и я встречаю твердый взгляд сильного человека. Сумевшего перенести тяжелейшие стра­дания. И не сломаться. Пока.

Но, наверное, спустя время, когда все уже будет позади, он не забудет ту жестокость, которую проявляли по отношению к нему люди. Только из-за того, что он не такой, как все…

Л. КРАВЧЕНКО

— С чем сравнить мою прежнюю жизнь! — пере­спрашивает он. — Предста­вьте: со всех сторон огонь, дым, и вы — в центре это­го адского круга. Наш разговор происходил в клинике кафедры психиат­рии. Мой собеседник — мо­лодой мужчина: невысокий, симпатичный, загорелый. Ас­систент кафедры психиатрии А. Я. Перехов представил мне его, как одного из пациентов лечебно — реабилитационного научного центра «Феникс», занимающегося в числе про­чего и транссексуалами — людьми, находящимися в конфликте с собственным по­лом.

Прошло не так много вре­мени с тех пор, как в печати появились первые сообщения об этом. Вначале была боль­шая статья в «Литературной газете» — о прибалтийском профессоре, на свой страх и риск сделавшем операцию по изменению пола и едва не угодившем из за этого на скамью подсудимых (времена были такие!).

А потом пошли публикации в других изданиях. И тональ­ность их большей частью та­кова (это мое личное сужде­ние), что впору помещать их под рубрикой «В мире инте­ресного». Гласность подарила нам многое, в том числе и возможность удовлетворить обывательский интерес к «клу­бничке», «жареным фактам», сенсационности. К сожалению, транссексуализм чаще всего вот в таком ракурсе и пре­подносится.

А разве это соответствует сути?

Моя беседа с тем парнем (назову его Володей), кото­рый родился женщиной и про­шел настоящий путь страда­ний, прежде чем попал сюда, в Ростовский мединститут, где ему взялись помочь, убеж­дает в том, какая это траге­дия!

Природа может быть очень щедра к человеку, наделив его талантом, красотой, здо­ровьем. Но она же может быть к нему и немыслимо же­стока, совершив коварную подмену души и тела. Когда свершается эта «био­логическая поломка», из-за чего? Есть предположение, что причина — нарушения эн­докринного баланса в органиэме женщины в период бе­ременности. Есть и другие версии.

Специалисты занимаются ими и, будем надеяться, ког­да нибудь все выяснят. А сейчас ученым нашего инсти­тута (ставшим здесь почти что первопроходцами) при­ходится иметь дело со «свер­шившимся фактом» — с людь­ми, живущими в жестоком разладе с самими собой. Представьте: душа, интеллект женщины (по внутреннему, социальному самоощущению) живут, как в клетке, в теле мужчины. Или наоборот. И ничего с этим поделать не­льзя — ведь мозг управляет всем, а его не заставишь пе­реродиться.

Что им делать! Вынуж­денные жить изгоями сре­ди всех прочих людей, терпеть их непонимание, порой и отвращение, они ощущают себя социально ущербными личностями. Некоторые, не выдерживают такой жизни и кон­чают самоубийством, не дождавшись вызова на операцию по коррекции пола…

Группа ученых-энтузиастов мединститута, занявшаяся этой проблемой и являющаяся уникальным коллективом, дает этим людям надежду.

В Ростов, в центр «Фе­никс», едут люди со всей страны. Из Сибири, с Кавка­за, из Средней Азии… По су­ществу, наши врачи дают им вторую жизнь.

Володя (его раньше звали Людой) — житель одного из южных городов. Знаете, как он нашел дорогу в «Феникс»? Прочитал ту, первую ста­тью в «Литературке», свя­зался с Прибалтикой, рванул­ся в Москву. В Минздраве на него смотрели, по его сло­вам, как на извращенца, но вывели-таки на одного из московских профессоров, ко­торый дал точный ориентир: Ростовский мединститут, ка­федра психиатрии, кандидат медицинских наук А. О. Бухановский.

Это и есть тот самый человек, с которого все на­чиналось. Тот самый, кстати, который составил пси­хологический портрет убий­цы-маньяка («героя» операции «Лесополоса») и по­мог следователям в конечном счете «вычислить» его.

Исследованием транссексу­ализма Александр Олимпиевич занимался еще в семи­десятые годы, когда сама те­ма была «опальной» и лю­ди, отстаивающие ее, под­вергались гонениям.

Зато сейчас пришли автори­тет, признание — и не толь­ко в нашей стране. А. О. Бухановскому посвящен фильм, снятый немцами. Недавно у него побывал корреспондент «Нью-Йорк таймс», который готовит статью о «Фениксе». Не будем вдаваться в тех­нику диагностирования транссексуализма — это вопрос сугубо специальный. Скажу только, что в ход идут утонченнейшие методики и тесты, скрупулезно исследуется все: анатомия, эндокринная система, нейрофизиология. Ведь ошибки быть не должно: на­до точно знать, что в основе неприятия человеком своего пола — не сексуальное рас­стройство или что либо иное, а биологическое несоответ­ствие личностного восприя­тия.

Счастливый выигрыш судь­бы, что они нашли и пони­мают друг друга: психиатры и хирурги. Без золотых рук тех, кто делает эти мучительные, тонкие, многоэтапные опе­рации, ничего бы не было. Нужно отдать должное их смелости, мужеству — про­фессорам, заведующим ка­федрами хирургии № 2 и гине­кологии В.И. Русакову и Н.В. Рымашевскому, их коллегам. Ва­дим Иванович вспоминает о временах, когда министром здравоохранения был акаде­мик Петровский, громогласно заявлявший: хирургам, кото­рые делают такие операции, надо отрезать руки. Но ведь учтите, что для транссексуала, которому про­изведена коррекция пола, проблемы не кончаются. В обывательском сознании их беда воспринимается как неч­то постыдное. А ведь чело­веку надо заново социально утвердиться: поменять все документы — свидетельство о рождении, паспорт, трудо­вую книжку, диплом. Можно только догадываться, во что это превращается в нашей волокитной жизни, среди на­ших, отнюдь не страдающих избытком культуры людей.

Мне не забыть горечь в глазах Володи, который гово­рил:

— Видели бы вы усмешку моего начальника (Володю кстати, сократили, он теперь без работы — Л. К.), когда он вернул мне документы со словами: «И ты думаешь, это у тебя болезнь?»

По данным США, на 140 тысяч жителей встречается один случай транс­сексуализма. Это у них, а как у нас! Таких цифр, похоже, еще нет. Бедь сама проблема лишь недавно «раскодиро­вана». Ее нет даже в программах мединститутов, а наша кафедра психиатрии — единственная, где студентам показывают лю­дей, которым диагностиру­ется транссексуализм. А. О. Бухановский выска­зал поразительную мысль:

— Эти люди принадлежат к лучшей части человечества. Те страдания, через которые они прошли, настолько очищают их души… Они превра­щаются в необычайно краси­вых духовно,- благородных милосерднейших личностей. Мужчины — рыцарственны, женщины — добры и самоотверженны. И в браке они счастливы сами и дарят счастье своим партнерам. Это подтверждает и при­мер Володи. У него есть те­перь любимая жена, он обо­жает детей (от ее первого брака), которые понимают и уважают его.

Ему судьба, поначалу жес­токая, дала шанс. Но есть и другие люди, которые нужда­ются в том же самом.

Л. КРАВЧЕНКО.

Екатерина Гайворонская,
социальный психолог

Условия жизни в современном обществе требуют от людей большей твердости, большей жесткости, а иногда и жестокости. Таковы условия выживания. Законы животного мира, где выживает сильнейший, начинают распространяться и на мир людей. И, конечно же, такое положение вещей больнее всего бьёт по психике самых слабых, в том числе детей. Ужасающие случаи жестокого обращения с детьми имели место всегда. Но сейчас волна ожесточения захватывает все больше и больше именно детские сердца, что находит своё выражение в участившихся случаях детского агрессивного поведения по отношению друг к другу, к родителям, педагогам, животным, себе самому. Проблема детской агрессии все чаще и чаще занимает родителей, учителей, психологов, врачей. Мы решили разобраться, что же происходит в детской психике, что вызывает у ребенка агрессивные настроения. К чему это может привести современное общество, учитывая тот бесспорный факт, что дети — это будущее общества, будущее государства, будущее страны. Нам помогла разобраться в особенностях этого феномена медицинский психолог Ирина Викторовна Баранова.

И.Б.: Для начала необходимо знать, что агрессия заложена в животных и в человеке природой. Агрессивное поведение — это способ реагирования на внешнюю угрозу. Агрессия необходима для самозащиты, для обеспечения выживания вида. Проблема есть тогда, когда агрессивные проявления никак не связанны с угрозой, когда они становятся постоянным и неизменным способом реагирования. Агрессия не возникает как отдельно взятое явление, она лишь тем или иным способом проявляется во внешний мир. И проблема, как правило, заключается не в наличии этого явления как такового, а в особенностях его проявления.

К.: Насколько проблема детской агрессии актуальна для современного общества?

И.Б.: Совершенно точно можно сказать, что в последнее время мы имеем тенденцию нарастания проявлений агрессивного поведения у детей. Даже если обратиться к различным публикациям, то мы увидим, что нередко упоминаются случаи, которые свидетельствуют об этом.

К.: Известно, что многие специалисты связывают проблему возрастания проявлений детской агрессии с особенностями современной культуры. Как на ваш взгляд связаны эти два явления?

И.Б.: Безусловно, современная культура провоцируют проявления спонтанной детской агрессии. Фильмы ужасов, боевики — это те жанры, которые затрагивают глубинные неудовлетворенные человеческие мотивы, связанные с проявлениями агрессии, жестокости. Просмотр таких фильмов позволяет переживать определенные состояния через события, происходящие на экране. Но в погоне за коммерческим интересом не учитывается побочный эффект, который заключается в накапливании у зрителей агрессивных настроений, которые, так или иначе, найдут своё выражение в поведении.

К.: Существуют ли социальные группы, для которых эта проблема особенно актуальна?

И.Б.: Да. Это происходит в тех группах, где наблюдается отсутствие должного присутствия взрослых, недостаточная опека. Неадекватность системы педагогических мероприятий также может привести к увеличению агрессивных проявлений. Как правило, этим страдают дети из детских домов, из социально неблагополучных семей.

К.: Получается, что во многом детская агрессия связана с социальным окружением ребенка. Застрахованы ли дети из благополучных семей?

И.Б.: Смотря, что понимать под благополучной семьёй. Но допустим, что это такая семья, в которой ребенку уделяют достаточно внимания. В таком случае у ребенка формируется набор определенных способов реагирования на различные ситуации. Например, родители объясняют ему, что можно кричать, кусаться, а можно обратится к человеку и попросить его о чем-либо. То есть, в значительной мере на родителях лежит ответственность за то, какой у ребенка будет арсенал реагирования на жизненные ситуации. Но зачастую бывает так, что родители сами имеют проблемы с собственными агрессивными проявлениями, и каждый профессионал, к которому обращаются родители, встревоженные проявлениями агрессии у своего ребенка, должен начинать терапевтическую работу с проблем родителей.

К.: Какие симптомы могут свидетельствовать о необходимости обращения к специалистам?

И.Б.: Жестокое обращение с животными, причем постоянно повторяющееся. Если ребенок после совершения акта агрессии, испытывает необъяснимую радость, возбужден, ведет себя странным образом.

К.: Как отличается агрессия девочек от агрессии мальчиков?

И.Б.: Агрессивность более свойственна мальчикам, поскольку именно мужчинам природой предопределено обеспечивать безопасность и выживание себе и своей семье, роду, стае, а как мы уже говорили, агрессия — это форма реагирования на внешнюю опасность. На это же ориентируют и культуральные особенности воспитания мальчиков и девочек. Всем знакома фраза: «Ты же мужик, ты должен уметь сам за себя постоять». Мальчики, которые пытаются решать возникающие конфликты, обращаясь за помощью к воспитателям или родителям, зачастую могут спровоцировать осуждение со стороны своих маленьких товарищей, а также и со стороны родителя, который пытается воспитать «настоящего мужчину».

К.: В каком возрасте могут появиться признаки детской агрессии?

И.Б.: Первые признаки детской агрессии появляются на втором полугодии жизни. Это время, когда у ребенка начинают появляться первые зубы, которыми он может покусывать свою мать.

К.: Детская агрессия — это та проблема, которая заслуживает внимания родителей, психологов, педагогов. Какая работа должна вестись в этом направлении?

И.Б.: Агрессию необходимо сохранять и правильно культивировать. Для каждого ребенка важно понимание того, что он может сам себя защитить. За каждым агрессивным проявлением стоит какой-то побуждающий мотив. Выяснение этого мотива и объяснение, что того же самого можно достичь другими способами может быть первым шагом при работе с детской агрессивностью. Неадекватная работа с проявлениями агрессивности может привести к возникновению различных психопатологий, таких, например как навязчивые состояния. И всегда нужно помнить о том, что биологически заложено, что если нет агрессии, — значит, есть опасность потерять жизнь.

К.: Если агрессия заложена природой, необходима для защиты и обеспечения выживания вида, то где же та грань, которая может привести к губительным последствиям?

И.Б.: Всегда нужно различать когда агрессивность ребенка соответствует ситуации, например, он защищает себя. Работа со специалистом необходима тогда, когда ребенок может удовлетворить свою потребность иными способами, но неизменно выбирает агрессивные методы поведения.

К.: Значит, есть такие случаи, когда ребенок ведет себя только агрессивно и больше никак?

И.Б.: Если ребенок выбирает только агрессивные способы поведения, то это значит, что он попадает в небольшой процент населения, который первично агрессивен. Признаки первичной агрессивности — это тотальность проявлений этого качества. То есть такие люди будут вести себя агрессивно всегда, везде и со всеми. Это такие дети, которые не просто разбирают игрушку, чтобы посмотреть, как она устроена, их цель раскрошить, уничтожить ее. Такие дети требуют особого педагогического внимания, их во что бы то ни стало не стоит пропускать, так как существует угроза формирования патологической личности.

К.: Большая ответственность за все, что происходит с ребенком лежит на родителях. Как родителям работать с детской агрессивностью?

И.Б.: Во-первых, взрослый арсенал вариантов поведения больше, чем у ребенка. И именно перед родителями стоит задача наделить ребенка этим арсеналом. Во-вторых, родителям нужно стремиться к тому, чтобы понять, что стоит за агрессивным поведением ребенка. Иногда за агрессивным поведением стоят страхи, попытки расширить своё жизненное пространство.

К.: В вашей практике были случаи, когда детская агрессия, направлена на родителей?

И.Б.: Такие случаи называются избирательной агрессией. Это означает, что агрессивные проявления направлены на определенную категорию лиц. В моей практике был случай: мальчик, три года, постоянно бил маму. Все возникающие потребности решал через агрессию. У него была целевая агрессия по отношению к матери. В таких случаях всегда необходимо профессиональное вмешательство для отработки причин такого поведения.

К.: Спасибо, за ваши ответы и последний вопрос, который интересует читателей, сталкивающихся с этой проблемой. К каким специалистам нужно обращаться для работы с детской агрессией?

И.Б.: Этой и многими другими проблемами занимается лечебно-реабилитационный научный центр «Феникс». Также можно обратится к специалистам городского психологического центра.

Ростовский лечебно-реабилитационный научный центр «Феникс» создан не так давно — в июле 1991 г. Основан группой единомыш­ленников во главе с профессором Л.О. Бухановским. Широкую известность «Феникс» получил в связи с расследованием дела Чи­катило. А.О. Бухановский несколько лет со­трудничал с оперативно-следственной бри­гадой по розыску этого убийцы-маньяка. Созданный совместно с сыщиками психоло­гический портрет разыскиваемого преступ­ника во многом совпал с оригиналом.

Сейчас у «Феникса» три приоритетных на­правления в исследованиях.

1. Помощь транссексуалам, операции по из­менению пола. Кстати, специалисты, рабо­тающие в «Фениксе», еще в 1976 году впе­рвые в России сделали операцию по изме­нению пола. Сейчас сюда съезжаются люди со всего бывшего Союза и из-за границы, ле­чатся, проходят первичную реабилитацию. Накоплен самый большой в Европе материал.

2. Контрактное лечение психических заболеваний. «Феникс» заключает контрак­ты с пациентами, гарантируя позитивный ре­зультат. Это основной вид его деятельнос­ти.

3. Лечение наркомании.

Помимо этого ведется специализация на криминальную психиатрию. Была разработана комплексная програм­ма «Маньяк». В ее основе лежат принципы распознавания маниакальных наклонностей преступника еще на ранней стадии рассле­дования, что помогает сыщикам объединять похожие преступления в серию, значитель­но сужая круг поисков. Это безусловно сыграло положительную роль в раскрываемости серийных убийств на Дону. И как бы подтверждением достижений «фениксовцев» явилась первая Международ­ная конференция по серийным преступле­ниям, проходившая в Ростове в 1994 г.

Кроме того, программа «Маньяк» предус­матривает анонимное лечение тех, кто чув­ствует в себе потенциальную опасность для окружающих, кто уже возможно даже и со­вершил что-то, но изо всех сил желает из­бавиться от навязчивого кошмара. Таких более сорока человек. Их лечат бесплатно.

Другая важнейшая и чрезвычайно слож­ная тема, разрабатываемая «Фениксом» — детский садизм. Немногие из нас, вероятно, задумываются, почему иногда ребенок с на­слаждением бьет кошек и собак, измывается над сверстниками. Что это — жестокая ша­лость или патология? У профессора Бухановского сейчас лечится 13-летний мальчуган, который с остервенением насилует живот­ных, разрывая их на части. Ныне он паци­ент, а если бы опоздать на несколько лет? Таких в Центре около двадцати. Лечат их, ко­нечно, бесплатно.

Также в «Фениксе» рассматриваются во­просы судебной медицины, проводятся независимые экспертизы. Ведется широкая на­учная деятельность. Защищены уже три кан­дидатские диссертации, готовятся еще пять и одна докторская. Не так давно открыли собственное изда­тельство (не путать с преуспевающим книготорговым «Фениксом»), печатают книги, учебники по медицине. В планах с января 1997 г. выпуск между­народного ежеквартального журнала «Кри­минальная психиатрия и психология», глав­ным редактором которого будет сам Л.О. Бу­хановский. С ним выразили желание сотруд­ничать такие известные специалисты, как главный судебно-психиатрический эксперт России, заслуженный деятель науки, доктор Б.В. Шостакович, заслуженный деятель науки. доктор юридических наук профессор Ю.М. Антонян и др.

Возникает вполне закономерный вопрос об источниках финансирования.

Доходы идут, как правило, двумя основ­ными путями — контрактным лечением пси­хических заболеваний и наркомании. Их хва­тает для покрытия расходов по обслужива­нию пациентов, содержанию Центра и на зарплату специалистам. Более того. «Феникс» на конкурсной основе назначил стипендию одной из студенток медуниверситета и го­товит ее на благотворительной основе по одной из дефицитнейших специальностей — детского психиатра. И вскоре город примет готового на все сто специалиста. «Феникс» — один из первых в стране начал финансировать санаторно-курортное лечение паци­ентов с нарушенной психикой и наркома­нов. По словам самого профессора Бухановского. у «Феникса» в планах создание Институ­та криминальной психиатрии, с такими при­оритетными направлениями исследований, как серийные убийства, заказные убийства и психологический механизм манипулирова­ния толпой.

Сергей КИСИН.

На приеме у доктора А.О.Бухановского 17-летний парень. Мутные глаза, неуверенные движения, речь с длительными паузами, нетвердая по­ходка…

Живет в одном из ближайших к Ростову городов. Учится в 11-м клас­се вечерней школы, исключен из ПТУ за неуспеваемость (плохая память, прогулы). К врачу его привела мать — сам бы не пошел…

Отсутствующий взгляд никак не может сосредоточиться на докторе.

— Скажи, Саша (имя изменено), какое сегодня число?

Парень недоуменно пытается на­прячься — ничего не получается.

— А какой месяц?

У Саши дрогнули губы, и он долго-долго выговаривал:

— Февраль (дело было в июне).

— А может быть, апрель?

Полное замешательство. Видно, что пациент смущен и подавлен, но точно ответить на вопрос он просто не в состоянии… Курить начал с седьмого класса — в школьном туалете, в подвалах, за углом, чтобы не видели взрослые. Всегда с друзьями. В девятом классе — впервые попробовал травку — так, ба­ловства ради. Все же в жизни надо испытать! А то знакомые пацаны давно уже покуривали анашу, грех было отставать. Благо в этом городе ее запросто можно купить на рынке чуть ли не в открытую.

Любопытство перешло в веселье, веселье — в кайф, а кайф уже потре­бовал для себя постоянного возобнов­ления.

Время шло. Травка уже до нужной кондиции не доводила. Если раньше «смотрел мультфильмы», «катался на «Хонде», то теперь лишь трещала голова, глаза застилал туман и про­сыпался зверский аппетит. Нужно было что-то делать.

Друзья и тут подсуетились. Приго­товили симплекс, принесли шприц (конечно, многоразовый), закатали рукав и кольнули в вену.

О! Райское наслаждение! Подобных ощущений до сих пор испытывать не приходилось. С третьего раза варить симплекс и колоться стал уже сам.

Настроение ухудшалось. Мысли о наркотиках преследовали его целый день. Без них Саша становился раз­валиной, инвалидом. Организм требо­вал увеличения дозы, а на это нужны были деньги и немалые.

— Во сколько тебе обходилась дневная доза?

— 30 тысяч в день: 25 тысяч ста­кан маковой соломки и 5 тысяч ан­гидрид.

Лукавит парнишка — рыночная сто­имость стакана сейчас 20-25 тысяч, но суточная доза составляет не мень­ше 40-45 тыс. В зависимости от раз­новидности — до 200 тыс. Да еще плюс растворитель, одноразовый шприц.

— Где деньги брал? Ты же не рабо­тал.

Молчит. А что говорить? Из дома стали пропадать вещи: новый костюм, красивое полотенце, кое-что из укра­шений… Родители хватились слишком поздно, поняли, в чем дело, стали бить. Куда там! Побои еще не помогали ни одному наркоману.

Саше легче не стало. Врал, прятал­ся и продолжал колоться, только уже с умом — в вену выше локтя, чтобы было незаметно.

Денег не стало. Дома брать уже не­чего. Что теперь? Нашпигованный же наркотиками организм беспощаден. Он не знает перерывов, постоянно требуя необходимой дозы, которая все время повышается. Где брать? Воровать, грабить, убивать?

Известны случаи, когда начинаю­щих наркоманов «пасут», специально пичкая наркотиками, продают по суперзаниженной цене или вообще «по­догревают» бесплатно. А впоследст­вии корчащийся в ломках человек го­тов на все ради получения очередно­го укола…

— Саша, открой рот!

Зубы — зеркало человеческого ор­ганизма, его визитная карточка. У 17-летнего парня они черные. О чем это говорит?

Желудок, печень, почки, поджелу­дочная железа, селезенка пребывают в самом плачевном состоянии. Разру­шают зубы — самую твердую ткань человеческого организма. Ангидрид их чернит, а наркотик не дает боли проявить себя. Такая вот тихая, обез­боленная дорога в могилу…

Сашина мать говорит со слезами на глазах:

— Доктор, можно ли как-нибудь его вылечить?

Саша был абсолютно индифферен­тен. Лечение, судя по всему, его мало интересует. Видно было, что сюда он пришел не по своей воле, исключи­тельно из-за матери. Сидя на приеме, пытается врать, хитрить, изворачи­ваться. При его нынешнем состоянии это явно заметно. Чувствуется, что лечение в его планы не входит.

— Я не волшебник, я — врач. Не хочу вводить вас в заблуждение. Не буду скрывать — положение очень серьез­ное. Вам нужно понять одно — у Саши 1-я стадия наркомании. Он изменил­ся биологически, теперь это уже дру­гой человек, с иным обменом ве­ществ, новыми образованиями в клетках, новыми центрами, постоян­но требующими наркотиков. Саша живет теперь в своем мире, отличном от мира нормальных людей. И этот процесс, к сожалению, необратим.

Наркомания — это болезнь и бо­лезнь прогрессирующая. Если человек более трех лет употребляет наркоти­ки — лечение уже становится неэф­фективным. Но и это не самое страшное. Главное — Саша не хочет лечиться. Ни битьем, ни уговорами его не заста­вить. Сейчас важно оторвать парня от той среды, которая стимулирует в нем страсть к наркотикам. Ведь его псев­додрузья — это своеобразная культу-ральная субпопуляция, у которой су­ществует свое мировоззрение, свои традиции, свои законы. На языке про­фессионалов это называется «первич­ная наркоманическая ячейка». Она инициирует людей, сколачивает в группы по определенным интересам. Происходит так называемый эффект ржавчины: она постепенно разъедает личности, создавая из них те самые пресловутые группы риска . И вполне вероятно, что в нужный момент при отсутствии допинга понадобится со­вершить преступление. И они без раз­думья ради дозы пойдут на все. Бук­вально на днях к нам обратилась женщина, чей сын-наркоман привел в дом банду грабителей, которые на его глазах связали мать и обчистили квартиру…

Поэтому необходим жесткий кон­троль — единственный способ коррек­ции, чтобы не дать Саше окончатель­но увязнуть в наркотической трясине.

И лишь когда он сам поймет, осоз­нает, что лечение ему необходимо, что иначе он погибнет — вот тогда те­рапия и может стать эффективной. Какой смысл, если после месяцев процедур он выйдет на улицу и пой­дет с друзьями на долгожданный укол. Выздоровление в большей степени должно исходить от него самого и от его веры во врача. Должен возникнуть обязательный альянс — врач-больной. Мы же сейчас лечим даже III—ю ста­дию наркомании, но исключительно с помощью самого пациента.

А пока Саше необходима помощь психотерапевта…

***

На стуле нервно ерзает очень блед­ный молодой человек — чуть за 20 лет.

— Пусть мама выйдет. При ней не могу…

Мягкий голос знаменитого психи­атра кажется совершенно успокаива­ет парня. Дыхание у него ровнее, речь более осмысленна.

Вадим (имя изменено) из того же города, что и Саша — настоящее гнездо донской наркомафии. На вид — совершенно нормальный человек, вот только бросается в глаза явный дефицит веса, странная бледность и полные смертельной усталости и на­дежды глаза.

Закончил восемь классов, ПТУ (сварщик). Отслужил в армии, женил­ся, есть маленький ребенок. В армии (служил в стройбате) лю­бопытства ради первый раз попробо­вал травку. Постепенно пристрастил­ся и принес пагубную привычку домой. Пока налаживалась семейная жизнь, Вадим скрывал. Но вскоре прятаться стало невозможно…

— Какой наркотик употребляешь?

— Колюсь «химией» (официально — кустарно изготовленный морфиноподобный наркотик из мака), готовлю сам. Обычно в обед, иногда два раза в день. С утра — для того, чтобы чув­ствовать себя в норме, вечером — что­бы просто заснуть…

— Когда появились первые хумары?

— Два месяца назад. Ломит руки-ноги, обильный пот, понос, насморк, ноющие боли в мышцах, суставах… Кайф уже прошел, но доза осталась прежней — без нее нельзя. Не кольнусь — кажется, умру…

Удивительна история падения этого симпатичного и явно неглупого парня. Обладая одной из денежных по ны­нешним временам профессией свар­щика, Вадим, деградируя под нарко­тическим натиском, бросил работу и ушел сторожить какой-то допотопный склад. Вскоре и это стало в тягость. Уволился окончательно.

Но деньги нужны (дневная доза Вадима стоит 50 тысяч рублей) — стал подрабатывать таксистом, «гонял ко­ролей». Однажды за рулем дико ис­пугался — «хумары» накрыли его пря­мо во время поездки, чуть не попал в аварию. Пришлось оставить и это…

— Лечиться сам решил?

— Сам! Жена и теща все понима­ют, очень за меня переживают. Надоело это — ангидрид, растворитель, соломка, шприцы… Да и сына еще хочу…

— Ты знаешь, что у наркоманов риск наследственных заболеваний в 34 раза выше, чем у нормальных людей?

— Знаю, поэтому и пришел…

Руки Вадима, украшенные так на­зываемой наркоманической дорож­кой, с закрытыми венами нервно забегали по коленям. Александр Олимпиевич ободряюще улыбнулся:

— Ну, что ж, тогда начнем прямо се­годня…

Вадиму была назначена интенсив­ная терапия, особенно первые десять дней. Здесь своя методика, пропус­кать нельзя. Ежедневные процедуры включают две капельницы, подкож­ные инъекции, переливание крови и т.д. Обязательно участие нарколога, терапевта и психотерапевта. Лечение амбулаторное — сон и аппетит возвра­щаются почти сразу, хумары исче­зают, ломки нет…

А дальше все зависит от самого пациента. Переборет он свою гибель­ную страсть, поверит до конца в из­лечение, и тогда вернется в жизнь че­ловеком, которого ждут и любят. И хотя процесс этот отнюдь не скоро­течный, иногда требуются годы на восстановление, но — это путь к жизни.

Наркомания — не вина человека, а его беда. Если же не выдержит, сло­мается, даст вновь утащить себя в дурманящий омут, то…

Сергей КИСИН.