Статья опубликована в «Российском психиатрическом журнале» №2, 2022 года, рубрика  «Детская и подростковая психиатрия», стр. 77-93

Клинико-динамическая характеристика транссексуалоподобных состояний при шизотипическом расстройстве у подростков

Дьяченко А.В., Бухановская О.А., Солдаткин В.А., Перехов А.Я.
Клинико-динамическая характеристика транссексуалоподобных состояний при шизотипическом расстройстве у подростков // Российский психиатрический журнал. 2022. №2. С. 77-93.

Результаты оригинального исследования:
¹ ООО «Лечебно-реабилитационный научный центр “Феникс”», Ростов-на-Дону, Россия
² ФГБОУ ВО «Ростовский государственный медицинский университет» Минздрава России, Ростов-на-Дону, Россия

В контролируемом эксперименте с целью описания механизма формирования транссексуалоподобных состояний при шизотипическом расстройстве у подростков был обследован 121 пациент. Основную группу составили 60 подростков с транссексуалоподобными состояниями, группу сравнения – 61 пациент без таковых. Были выделены 3 этапа формирования транссексуалоподобных состояний: этап предиспозиции (происходило оформление специфических и неспецифических факторов предрасположения со стороны клинических особенностей шизотипического расстройства, половой, личностной и социальной сфер), этап инициации (пациенты подвергались влиянию патопластического фона), этап трансформации (происходило изменение идентификации, внешности и поведения пациентов сообразно их представлению о трансгендерах). У подростков с шизотипическим расстройством не происходило истинного нарушения половой идентификации, а наблюдалась лишь его имитация. Возникновение транссексуалоподобных состояний было обусловлено патологическими реакциями группирования и имитации, сверхценными увлечениями и сверхценной дисморфоманической идеей.
Ключевые слова: транссексуалоподобные состояния; шизофрения; расстройства шизофренического спектра; шизотипическое расстройство; транссексуализм; расстройства половой идентификации; гендерная дисфория
Для цитирования: Дьяченко А.В., Бухановская О.А., Солдаткин В.А., Перехов А.Я. Клинико-динамическая характеристика транссексуалоподобных состояний при шизотипическом расстройстве у подростков // Российский психиатрический журнал. 2022 № 2 С. 77–93. DOI: https://doi.org/10.47877/1560-957Х-2022-10209

С внедрением Международной классификации болезней 11-го пересмотра (МКБ-11) и Diagnostic and Statistical Manual of mental disorders 5-го издания (DSM-5) произошло кардинальное изменение медико-с оциальной парадигмы в отношении расстройств половой идентификации. Данные состояния были не только исключены из перечня психиатрических диагнозов, но и лишены указания на необходимость проведения соответствующей дифференциальной диагностики. Сложившееся положение, по мнению ряда специалистов, создает угрозу существенного повышения числа ошибок при определении показаний к изменению пола [1, 2]. Эти опасения подкрепляют описания новых, отличных от классических примеров R. Kraft-Ebing [3], случаев полоролевых нарушений у больных расстройствами шизофренического спектра. Речь идет о вторичных трансролевых переживаниях, возникающих вне психотических состояний, на основе аффективных расстройств, неврозоподобной патологии и сверхценных идей [4–7].
Особого внимания, на наш взгляд, заслуживают транссексуалоподобные состояния (ТСПС) у подростков с шизотипическим расстройством (ШР). Под ТСПС в данной работе понимаются возникающие вторично по отношению к симптомам психического расстройства нарушения идентичности и поведения, клинически сходные с проявлениями транссексуализма, но отличающиеся по происхождению, динамике, прогнозу и методам коррекции. Актуальность Результаты изучения ТСПС у подростков с ШР обусловлена риском ошибочной диагностики стойкой, врождённой инверсии половой идентификации (транссексуализма) у пациентов с симптоматической половой дисфорией, возникшей на фоне относительно мягко выраженных и синдромально незавершённых психопатологических проявлений эндогенно-процессуального заболевания. Исследования, сосредоточенные на данной категории пациентов, в научной литературе не представлены, однако полученные нами предварительные сведения указывают на её высокую медико-социальную значимость [8–10].
Цель исследования – описание психопатологического механизма формирования ТСПС при ШР у подростков.

Материал и методы
Был обследован 121 пациент с ШР, обратившийся в ООО «Лечебно-реабилитационный научный центр “Феникс”» с 2016 по 2020г.
Основную группу (группа А) составили 60 пациентов (39 девушек, 21 юноша) в возрасте 17,1±1,16 года, которым в соответствии с критериями МКБ-10 были установлены следующие диагнозы: F21.4 – «псевдопсихопатическая (психопатоподобная) шизофрения» (60%, n=36), F21.3 – «псевдоневротическая (неврозоподобная) шизофрения» (40%, n=24), F66.1 – «эгодистоническая половая ориентация» (100%, n=60).

В группу сравнения (группа В) был включён 61 пациент с ШР (44 девушки, 17 юношей) в возрасте 17,1±1,27 года. В соответствии с критериями МКБ-10 пациентам из группы В были установлены следующие диагнозы: F21.4 – «псевдопсихопатическая (психопатоподобная) шизофрения» (67,2%, n=41), F21.3 – «псевдоневротическая (неврозоподобная) шизофрения» (32,8%, n=20).
Исследование проведено клинико-феноменологического метода. С целью реализации цели исследования авторами был разработан опросник для клинического интервьюирования, направленный на изучение социально-демографических, индивидуально-психологических, клинических и поведенческих характеристик пациентов.
Статистическую обработку собранных данных осуществляли с применением инструментария программы Statistica 10 Значимость различий между номинальными признаками оценивали с использованием критерия χ2 Пирсона или точного двустороннего критерия Фишера, для сравнения числовых показателей применяли критерий Манна–Уитни, пороговый уровень значимости составлял p<0,05.
Для исследования связи между параметрами применялся V-критерий Крамера.
Этический аспект. Включение пациентов в группу исследования осуществлялось на основе информированного согласия.

Результаты
Согласно объективным данным, включающим как анамнестические сведения, так и материальные свидетельства (фотоснимки, видеоматериалы, записи в личных дневниках, переписки в социальных сетях и т.п.), пациенты из группы А идентифицировали себя соответственно своему полу до возраста 15,4±0,99 года. Осознавая свою половую принадлежность, они не только не выражали недовольстваею, но и охотно транслировали её в поведении в своей речи, во внешнем виде, в повседневной деятельности. Родовые окончания, соответствующие полу, эти дети использовали как в присутствии посторонних, так и в разговорах с близкими, друзьями, при общении в социальных сетях, при ведении личных дневников. На обращение по имени и в соответствующем полу роде реагировали положительно.
В беседах с родителями не высказывали желания родиться представителями другого пола или изменить пол в будущем.
Все пациенты из группы А в детстве и раннем пубертате предпочитали соответствующую полу одежду. При этом они активно участвовали в её выборе, выражали интерес к внешнему виду. Просьбы детей о покупке предметов одежды, предназначенных для лиц противоположного пола, категорически отрицались членами ближайшего окружения.
Игры и увлечения пациентов с ТСПС преморбидно полностью соответствовали полоролевым стереотипам в 93,3% случаев (n=56). Лишь 6,7% (n=4) описали отдельные элементы нарушения таких стереотипов в виде отсутствия интереса к куклам у девочек (n=2) и подчёркнутой художественно-гуманитарной ориентации мальчиков при явной нелюбви к соревновательным играм (n=2).
Большинство пациентов из группы А (86,7%, n=52) предпочитали общение с однополыми сверстниками. В смешанной компании группировались 13,3% (n=8) обследованных, выделяя из неё в большинстве случаев одного друга/подругу, соответствующего (-ую) своему полу. Трудности адаптации среди однополых сверстников в группе А подтвердили 10% опрошенных (n=6), преимущественно мальчики [доверительный интервал (ДИ) 95%].
Ни один из пациентов из группы А не высказывал негативного отношения к гениталиям до дебюта ШР.
У пациентов из группы А заболевание дебютировало в возрасте 12,5±0,74 года. На основании результатов сопоставления клинических проявлений ШР, описаний совладающего и полоролевого поведения в группе А до и после возникновения трансролевых переживаний были выделены 3 этапа формирования ТСПС:

1. этап предиспозиции;
2. этап инициации;
3. этап трансформации:
   • 1-я стадия;
   • 2-я стадия.

1 Этап предиспозиции.
С целью описания факторов предрасположения к формированию ТСПС у подростков с ШР были установлены и проанализированы различия социально-демографических, преморбидных, клинико- динамических параметров в группах А и B.
Полученные результаты позволили выделить 4 комплементарные группы предиспозиционных факторов:

1. факторы, связанные с клиническими особенностями психического расстройства (клиническая предиспозиция);
2. факторы, связанные с полом (половая предиспозиция);
3. факторы, связанные с преморбидными личностными особенностями пациентов (личностная предиспозиция);
4. факторы, связанные с микро- и макросоциальным влиянием (социальная предиспозиция).

1.1. Клиническая предиспозиция.
Сопоставление групп А и В позволило установить, что клинические проявления ШР формируют предрасположение к возникновению ТСПС по двум механизмам. Первый из них связан с неспецифическим влиянием симптомов заболевания на полоролевое поведение и идентификацию. Так, в обеих группах в дебюте ШР была выявлена одинаковая частота встречаемости астении, субдепрессии, смешанных аффективных расстройств, деперсонализационных, обсессивно-фобических, сенесто-ипохондрических нарушений.
Астения возникала в дебюте заболевания у всех обследованных из групп А (n=60) и В (n=61). Пациенты сообщали о появившихся в этот период трудностях концентрации внимания при нерезко выраженной физической утомляемости. В связи с кожной гиперестезией подростки начинали избегать объятий и ношения облегающей одежды. Объективно регистрировались жалобы на головные боли и не свойственную ранее потребность в дневном сне.
У всех пациентов с ШР период астении сменялся затяжной, монотонной астеносубдепрессией с безрадостностью, апатией, угнетением влечений, в том числе либидо. Субдепрессивное состояние выявлялось у 100% пациентов из группы А (n=60) и группы В (n=61). Субдепрессия возникала аутохтонно, не имела отчётливой суточной динамики и сопровождалась заострением преморбидно свойственных черт личности. Об отсутствии полового влечения в пубертате сообщили 65% (n=39) подростков из группы А и 57,4% (n=35) подростков из группы В.
У 60% (n=36) пациентов из группы А и 68,9% (n=42) пациентов из группы В регистрировались короткие эпизоды дисфории, сопровождаемые мучительным ощущением «внутренней пустоты», эмоциональным напряжением, тревогой, тактильной гипер- или гипестезией, выраженной неприязнью к себе, повышенной импульсивностью, неконтролируемым наплывом мыслей депрессивного, аутодеструктивного и агрессивного содержания. Дисфории возникали как аутохтонно, так и в ситуациях психоэмоциональной нагрузки. В последнем случае они носили характер эндореактивных состояний, которые, выражаясь в виде аутоагрессии или направленной на членов ближайшего окружения вербальной и косвенной гетероагрессии, производили впечатление неадекватных раздражителю эксплозивных вспышек. Также для девушек с ШР было характерно возникновение дисфорий в предменструальный период.
В группе А это закономерно способствовало закреплению неприязни к менструации и, опосредованно через это, к собственному женскому естеству.
Аффективные нарушения, заострение личностных черт и поведенческие девиации обусловливали повышение уязвимости подростков перед агрессией в коллективе сверстников. О проявлениях в свой адрес враждебности со стороны сверстников после дебюта ШР сообщили 48,3% (n=29) опрошенных из группы А и 52,4% (n=32) опрошенных из группы В. При этом объектами вербальной агрессии становились 25% (n=15) пациентов из группы А и 39,3% (n=24) пациентов из группы В, вербальной и физической – 23,3% (n=14) и 13,1% (n=8) соответственно. В группе А вербальной и физической агрессии в мужском коллективе чаще подвергались юноши (66,7%, n=14), девушки – преимущественно вербальной со стороны сверстников обоих полов (33,3%, n=13) (p=0,0001; V=0,75).

Деперсонализационно-дереализационная симптоматика была выявлена у всех пациентов из группы А (n=60) и у 96,7% пациентов из группы В (n=59).
В группе А деперсонализация проявляла себя преимущественно парциально, в едином конгломерате с аффективными нарушениями. В 85% (n=51) случаев обследованные описывали чувство ауто- и аллопсихической изменённости («неполноценности», «распада») с медленной, но непреодолимой утратой контроля над собственными мыслями и реакциями, прогрессирующим ощущением отчуждённости от окружающих, потерей или искажением привязанности к близким. Яркие проявления деперсонализации со снижением тактильной, температурной и болевой чувствительности, «исчезновением чувств», ощущением «внутреннего омертвления» ретроспективно описывали 15% (n=9) пациентов.
Все пациенты из группы А (n=60) и группы В (n=61) описали возникновение в дебюте заболевания мучительного и бесплодного самоанализа (рефлексии) с транзиторными навязчивыми страхами. Контрастные обсессии дисморфофобического, аутодеструктивного или агрессивного содержания подтвердили 93,3% (n=56) пациентов из группы А и 88,5% (n=54) пациентов из группы В. Эти переживания имели в субъективной картине болезни особую значимость, доставляя пациентам наибольшие страдания. Мысли о брутальных способах самоубийства – посредством падения с высоты, смерти под колёсами тяжёлого транспорта, разрывании, разрезании собственного тела – описали 53,3% (n=32) пациентов из группы А и 63,9% (n=39) пациентов из группы В. Эгодистонические непроизвольные представления гомосексуального содержания наблюдались у 43,3% (n=26) и 39,3% (n=24) пациентов соответственно.
Общими для групп А и В способами совладения с психосоциальным дистрессом, обусловленным симптомами ШР, были изменение внешности и речи.
По причине усиления тактильной раздражительности 53,3% (n=32) пациентов из группы А и 39,3% (n=24) пациентов из группы В начинали облачаться в универсальные вещи свободного покроя, не стесняющие движений, – толстовки, худи, футболки, свободные брюки, спортивную обувь и т.п. По схожим механизмам подростки изменяли причёску. Девушки укорачивали волосы, так как прикосновение локонов к лицу, шее, плечам и спине начинало сопровождаться дискомфортом, а также из-за нежелания ухаживать за причёской. Для юношей на данном этапе изменение длины волос было нехарактерно. Причёску, в целом соответствующую полоролевым стереотипам, носили 20% (n=12) пациенток из группы А, соответствующую стилю унисекс – 10% (n=6). В группе В аналогичные показатели составляли 26,2% (n=16) и 16,4% (n=10); 1,6% (n=1) пациенток имели причёску, не соответствующую полоролевым стереотипам.
При возникновении дисморфофобических идей пациенты начинали носить мешковатую одежду для сокрытия мнимых недостатков внешности: «некрасивой фигуры», «лишнего веса», «слишком большой груди» и т.п. Ещё одним мотивом приверженности стилю унисекс было желание сенситивных девушек из обеих групп избежать проявлений в их адрес эротического или сексуального влечения со стороны юношей, особенно в грубых, вульгарных выражениях.
На фоне начала ШР изменения претерпевала и речь пациентов. В группе А 11,7% (n=7) подростков начинали говорить о себе избегая родовых окончаний и лишь при необходимости соответственно полу, 8,3% (n=5) – попеременно в гражданском и инверсном родах. Значимых различий по данному параметру с группой В не выявлено: 23% (n=14) подростков говорили о себе, избегая родовых окончаний и лишь при необходимости соответственно полу, 4,9% (n=3) – попеременно в гражданском и инверсном родах. Такое необычное, резко контрастное поведение пациентов, впервые проявлявшееся случайно или по механизму подражания, сопровождалось остро возникающим в результате временного преодоления обсессивно-компульсивной симптоматики чувством эмоционального облегчения. Дальнейшая презентация себя в непривычной родовой форме в речи, сопряжённая с необходимостью постоянного самоконтроля, позволяла пациентам компенсировать обусловленные эндогенным процессом когнитивные и эмоционально-волевые нарушения.
Парное сексуальное поведение подростков с ШР характеризовалось нерегулярностью и недифференцированностью влечения. В группе А гетеросексуальные отношения поддерживали 15% (n=9) обследованных, в бисексуальные контакты вступали 1,7% (n=1) подростков. В группе В число лиц, ведущих половую жизнь, оказалось более высоким (p=0,03): о гетеросексуальных связях сообщили 18% пациентов (n=11), о бисексуальных – 13,1% (n=8), о гомосексуальных – 3,3% (n=2). Притом сексуальные контакты носили преимущественно случайный характер, реализовывались в условиях расторможенности влечений в смешанных и гипоманиакальных состояниях или по инициативе партнёра. Обращает на себя внимание тот факт, что о сомнениях в своей полоролевой принадлежности в этот период сообщили только пациенты из группы В (9,8%, n=6) (p=0,013).
Второй, специфический механизм предрасположения со стороны симптомов ШР определён клинико-динамическими особенностями болезни, наблюдаемыми у лиц с ТСПС и отсутствующими у пациентов с ШР из группы В. К таким условиям были отнесены:

• дебют заболевания в ранний период пубертата;
• потенциал к формированию сверхценных увлечений и дисморфоманической паранойяльной идеи.

Возраст дебюта ШР у пациентов из группы А совпадал с началом пубертата (12,3±0,72 года).

У пациентов из группы В при практически идентичном возрасте наступления полового созревания (12,4±0,69 года) заболевание дебютировало позже – в 13±0,93 года (p=0,0005). Более ранний относительно начала пубертатного периода дебют ШР может служить одним из условий, усиливающих психосексуальную инфантильность и ограничивающих возможности подростков к усвоению и соблюдению половой роли.
Подростки из группы А чаще сообщали о возникновении в дебюте ШР дисморфофобических переживаний (p<0,001). До возникновения ТСПС все пациенты испытывали выраженное недовольство своей внешностью (100%, n=60). В группе В данный показатель составлял 73,8% (n=45). Притом юноши из группы А в разговорах с близкими называли себя «некрасивыми» из-за «более медленного» по сравнению со сверстниками появления вторичных половых признаков (оволосение на лице и теле, огрубение голоса и т.п.), девушки – из-за «недостаточно женственной» внешности (недовольство фигурой, формой ног, излишним оволосением и т.п.). Пациенты сообщали о наличии сенситивных идей отношения и толкования с акцентом на внешности и полоролевом поведении. У пациентов из группы А в 11,7% (n =7) случаев дисморфофобические переживания сочетались с сенесто-ипохондрическими. Пациенты жаловались на неприятные ощущения в области гениталий, чувство неудобства или болезненности, обусловленное наличием полового члена или молочных желёз. При этом недовольство гениталиями пациентов из группы А и группы В встречалось с сопоставимой частотой – в 6,7% (n=4) и в 3,3% (n=2) случаев соответственно. Юноши испытывали недовольство половыми органами в связи с мыслями об их недостаточном размере или некрасивом внешнем виде (т.е. за счёт собственно дисморфофобической симптоматики), девушки – из-за необходимости соблюдать гигиенические мероприятия во время менструации (т.е. за счёт эмоционально-волевых и гиперестетических расстройств).
Результаты изучения группы А продемонстрирова ли постепенную прогрессию паранойяльных переживаний у пациентов с ТСПС со временем (p<0,001).
Если в дебюте ШР сверхценные идеи были выявлены n лишь у 1,67% ( =1) пациентов, то к моменту проведения обследования – у 63,3% (n=38) пациентов.
При этом данные значения существенно превышали показатели в группе В (27,8%, =17) (p=0,0001).
Более частое выявление в клинической картине у подростков с ТСПС дисморфофобической, дисморфоманической и паранойяльной симптоматики согласуется с результатами как более ранних [4, 5], так и параллельно реализуемых исследований [6, 7], согласно которым стремление к изменению пола у пациентов с расстройством шизофренического спектра объясняется возникновением паранойяльной дисморфоманической идеи.
Кроме того, у 75% (n=45) пациентов из группы А регистрировалась депрессия с антивитальными и суицидальными идеями. При этом клинически очерченные, аутохтонно возникающие депрессивные фазы с адинамическим, тревожным и витальным компонентами, идеями виновности, суточной и сезонной динамикой описали лишь 16,9% (n=10) пациентов. Таким образом, складывается впечатление, что более высокая распространённость депрессии у пациентов из группы А в меньшей степени была обусловлена эндогенными аффективными механизмами и в большей степени связана с неврозоподобной симптоматикой.

1.2. Половая предиспозиция.
Половой состав группы А был следующим: 65% (n=39) девушек, 35% (n=21) юношей. Таким образом, количественное соотношение юношей и девушек было равно 1:1,85. Явное превалирование девушек среди включённых в группу А пациентов, с одной стороны, отражает наблюдаемую нами тенденцию обращаемости подростков с ТСПС, с другой – воспроизводит результаты наблюдений коллег [5, 6]. Между тем возникновение ТСПС не является редкостью и для юношей, что позволяет с большой степенью вероятности исключить существование биологически обусловленной половой предрасположенности.
Механизмы большей подверженности пациенток с ШР к полоролевым нарушениям могут быть объяснены, по нашему мнению, с нескольких позиций.
1. Согласно имеющимся статистическим данным, в подростковом возрасте расстройства шизофренического спектра чаще дебютируют у деву-
шек [11].
2. Девушки-подростки демонстрируют более явную склонность к дисморфофобическим переживаниям [12].
3. Согласно результатам опросов, девушки традиционно демонстрируют более высокий уровень толерантности, в то время как среди юношей широко распространено негативное отношение к гомосексуальности, трансвестизму и расстройствам половой идентификации [13, 14].
Кроме того, в нашем исследовании юноши демонстрировали значительно бóльшую устойчивость либидо в условиях дебюта ШР. О мастурбации юноши сообщали в 7,3 раза чаще девушек (ДИ 95%). Так, подростки мужского пола из группы А подтвердили мастурбацию в 90,5% (n=19) случаев, подростки женского пола – в 56,4% (n=22) случаев (p=0,007; V=0,3).
Об отсутствии сексуального интереса сообщали 42,9% (n=9) юношей, в то время как девушки отрицали наличие полового влечения в 76,9% (n=30) случаев.
Юноши в дебюте ШР выражали исключительно гетеросексуальное влечение (57,1%, n=12), девушки – гетеро- (7,7%, n=3), би- (7,7%, n=3) и гомосексуальное (7,7%, n=3) влечение (p=0,0001; V=0,56).
Таким образом, складывается впечатление, что для возникновения сомнений в полоролевой идентификации и тем более для её отвержения у юношей требуется наличие дополнительных факторов, оказывающих деструктивное влияние на их социальную презентацию в мужской половой роли и сексуальную сферу. К таким факторам, согласно
полученным нами данным, относятся следующие.
1. Систематические упрёки и насмешки, затрагивающие полоролевую или сексуальную сферу, со стороны членов микросоциальной среды. В преморбидном периоде пациенты из группы А чаще, чем пациенты из группы В, подвергались систематическим упрёкам и насмешкам, затрагивающим полоролевую сферу, в семье: в группе А о таких насмешках сообщили 20% (n=12) подростков, подростки из группы В отрицали подобные эпизоды. При этом мальчики из группы А подвергались таким упрёкам в 9 раз чаще девочек (ДИ 95%). Также до дебюта заболевания пациенты из группы А значительно чаще, чем пациенты из группы В, подвергались систематическим упрёкам и насмешкам, направленным на полоролевую сферу, со стороны сверстников (p=0,001): в группе А – 25% (n=15) пациентов, в группе В – 1,6% (n=1) пациентов.
Мальчики из группы А в 15,8 раза чаще становились объектами насмешек со стороны других детей по сравнению с девочками (ДИ 95%). В подростковом
возрасте пациенты из группы А мужского пола демонстрировали более выраженные трудности адаптации в однополом коллективе (p=0,0001; V=0,75). Как высокую степень своей адаптации оценивали 23,8% (n=5) юношей и 66,7% (n=26) девушек из группы А, как низкую – 66,7% (n=14) и 0% (n=0) соответственно.
В группе А сведения о направленных на полоролевую сферу насмешках со стороны сверстников фиксировались в 70% (n=42) случаев, в группе В – в 49,2% (n=30) случаев (p=0,02). И также юноши из группы А были более подвержены подобным насмешкам (76,2%, n=16) (ДИ 95%; V=0,09).
2. Персевераторно-обсессивная мастурбация, характеризующаяся чертами навязчивого влечения [15], была описана у 36,7% (n=22) пациентов из группы А и у 29,5% (n=18) пациентов из группы В. Сопровождаясь эгодистонией, чувством вины и борьбой мотивов, обсессивная мастурбация способствовала вначале закреплению у подростков неприязни к себе по причине неспособности к соблюдению собственных этических установок, а затем отвержению ими этих установок.
Одновременно с этим укреплялось амбивалентное отношение подростков к гениталиям как к источнику эмоциональной разрядки, с одной стороны, и причине мучительного переживания неприязни к себе, с другой стороны. Персевераторно-о бсессивная мастурбация была описана у 57,2% (n=12) юношей и у 25,6% (n=10) девушек из группы А (p=0,013).
3. Влечение к «анальной мастурбации» выявлялось у 13,3% (n=8) пациентов из группы А и у 4,9% (n=3) па- циентов из группы В (p=0,0001). Во всех случаях это были юноши (p=0,001; V=0,53). Согласно описаниям пациентов из группы А, испытываемое ими влечение к сексуальному удовольствию при стимуляции анального отверстия ассоциировалось у них с гомосексуальностью, а гомосексуальность – с недостаточной мужественностью, унижением, аморальностью, маргинальностью.

1.3. Личностная предиспозиция.
Одной из наиболее ярких особенностей пациентов с ТСПС, установленных в ходе данного исследования, является отчётливое превалирование среди них лиц с сенситивными чертами характера. Данный параметр был оценён клинически, на основании субъективных и объективных сведений, в соответствии с классификацией акцентуаций характера, предложенной А.Е. Личко [16]. Результаты представлены в табл. 1

Таблица 1. Типы акцентуации характера

* Различия статистически значимы при р≤0,05 согласно критерию χ2.

Преморбидно свойственные этим подросткам впечатлительность, ранимость, высокие моральные требования к себе и окружающим, склонность к рефлексии и формированию идей неполноценности после дебюта ШР заострялись и ярко окрашивали возникающие экзо- и интраперсональные конфликты. Стеснительность и неконфликтность подростков из группы А, их робость, страх осмеяния и непринятие грубости существенно затрудняли реализацию полоролевого поведения и становились поводом для насмешек со стороны окружающих. При этом у юношей заострённые сенситивные черты характера становились основной причиной социальной дезадаптации: свойственные им стремление к избеганию конфронтации, низкая агрессивность, непереносимость грубости и эмотивность в оскорбительной форме отождествлялись сверстниками со слабостью характера, трусостью, женственностью или гомосексуальностью. Девушки чаще сообщали о насмешках, обесценивающих или унижающих признаки женственности в их внешнем виде («Некрасивая», «На- зывали уродом», «Дразнили обезьяной из-за волос на руках», «Говорили, что плохо одеваюсь», «Смеялись над большой грудью, хватали за неё»).

Заострением личностных черт может быть объяснено более частое возникновение у пациентов из группы А контрастных навязчивых сомнений в своей гетеросексуальности (p=0,0001). Данные переживания были описаны у 78,3% (n=47) пациентов из группы А и у 34,4% (n=21) пациентов из группы В.
С целью компенсации психоэмоционального дистресса, обусловленного аффективной и неврозоподобной психопатологической симптоматикой и социальной дезадаптацией, пациенты прибегали к различным вариантам совладающего поведения.
Нами были выделены следующие наиболее распространённые механизмы совладения в группе А: реакции группирования; реакции имитации; аддиктивное поведение; аутоагрессивное поведение.
По мере того как нахождение в коллективе сверстников становилось для пациентов дискомфортным, сопряжённым с чувством страха перед агрессией,
консолидировалось их стремление к поиску новой среды группирования. У пациентов из группы В социальная дезадаптация и потребность в изменении круга общения в большей степени были обусловлены психопатоподобным поведением. По этой причине пациенты из группы В значительно чаще попадали в делинквентные компании (36,1%, n=22) (ДИ 95%), чаще прибегали к алкоголизации (42,6%, n=26) и наркотизации (36%, n=22). В группе А эти показатели составляли, соответственно, 16,7% (n=10) (p=0,016),
18,3% (n=11) (p=0,015), 6,7% (n=4) (p<0,001). Данные различия могут быть объяснены трудностями адаптации сенситивных подростков в условиях грубости, насилия, противоправных действий, непринятия ими употребления психоактивных веществ.

Вступление в маргинальные сообщества пациентов из группы А происходило под влиянием особенно выраженных эмоционально-волевых нарушений: биполярных колебаний настроения, расторможенности влечений, ярких проявлений психопатоподобного поведения и т.п. Такое поведение ретроспективно оценивалось девушками как мужское, однако на момент его реализации оно не имело такого значения в переживаниях пациенток.
О группировании среди представителей противоположного пола сообщили 56,7% опрошенных из группы А (n=34). В группе В данный показатель составлял 39,3% (n=24). Таким образом, данный вариант совладающего поведения сам по себе не является специфическим для пациентов с ТСПС.
Предпочтение компании лиц противоположного пола у подростков с ШР было обусловлено не нарушением идентификации со своим полом, а, с одной стороны, избеганием конкуренции внутри однополой группы и, с другой стороны, стремлением к формализованному, ограниченному рамками полоролевых норм общению. Кроме того, при группировании с представителями противоположного пола «инакость» пациентов, затрудняющая их адаптацию среди однополых сверстников, оказывалась скрыта за полоролевыми отличиями.
О значительном увеличении времени, проводимом в интернет-пространстве, после дебюта ШР сообщили 93,3% (n=56) пациентов из группы А.
Виртуальная активность включала преимущественно общение в социальных сетях, «информационный дрейф», просмотр порнографии. Большинство подростков (68,3%, n=41) сообщили о том, что впервые столкнулись с информацией о трансгендерности именно в процессе реализации виртуальной активности. В группе В об увлечённости интернетом сообщили 73,7% (n=45) (p=0,004) опрошенных.
Внутри молодёжных субкультурных сообществ группировались 76,7% пациентов из группы А (n=46) и 68,9% (n=42) – из группы В. Пациенты из группы А тяготели к коллективам, объединённым интересом к музыке, комиксам, японской и корейской культуре, косплею и т.п. Костяк таких коллективов обычно также составляли лица с сенситивными чертами характера.

Реакции имитации – отрицательные и положительные – демонстрировали 71,7% (n=43) пациентов из группы А. В группе В данный показатель составлял 44,2% (n=27) (p=0,037).
Отрицательные реакции имитации проявлялись обесцениванием норм поведения, предписанных в отвергающем пациентов микросоциуме. В дебюте ШР 71,7% (n=43) пациентов из группы А начинали отвергать принятые в микросоциальном окружении правила полоролевого поведения. Юноши протесто- вали против социальных установок, отождествляю- щих мужественность с агрессивностью, грубостью, решительностью, лидерскими амбициями и, соответственно, требующих от них проявления этих качеств.
Девушки выражали недовольство по поводу предъявляемых им стандартов внешнего вида, включающих аккуратность, чистоплотность, ношение подчёркивающей фигуру одежды, нанесение макияжа, а также норм поведения – коммуникабельности, стремления к привлечению внимания к себе, миролюбия, способности к флирту и т.п. Своих сверстников пациенты называли глупыми, неинтересными, безнравственными, агрессивными. В разговорах с членами семьи критиковали родительский образ жизни, заявляя о нежелании жить, как они. При этом все пациенты полностью ассоциировали себя со своим полом.
Положительные реакции имитации выражались в подражании внешнему облику и поведению знакомых, знаменитостей, вымышленных персонажей, носителей субкультуры. Подражание лицам из собственного окружения наблюдалось у 45% (n=27) пациентов из группы А и первоначально было обусловлено стремлением к восстановлению адаптации через общение с более успешными сверстниками. В группе В такое подражание было отмечено у 27,9% (n=17) пациентов (p=0,03). Юноши стремились находиться в обществе коммуникабельных, смелых, пользующихся всеобщим уважением приятелей. Девушки тянулись к внешне привлекательным, общительным подругам. Выбор объекта подражания
происходил не только исходя из социальной успешности, но и на условии доброго отношения данного лица к пациенту и возможности поддержания пассивной коммуникации.

Общение с этим человеком, подражание ему (нередко защита при его помощи от обидчиков) способствовали эмоциональному облегчению. На этом фоне 43,3% (n=26) пациентов описали возникновение контрастных гомоэротических и гомосексуальных фантазий по отношению к объекту имитации. Не находя компромисса между эгодистоническим характером этих переживаний и неспособностью прервать отношения, пациенты ис- пытывали выраженный эмоциональный дистресс. Постепенно сам этот дистресс становился источником компенсации эмоционально-волевых нарушений: гомосексуальные фантазии, сопровождаемые внутренним сопротивлением, обеспечивали временное переключение с изначальных, казавшихся непреодолимыми переживаний, связанных с социальными проблемами. На этом фоне эгодистонический окрас
гомосексуальных переживаний постепенно ослабевал и начинали трансформироваться фантазии.
Подражая членам микросоциальной ячейки или субкультуры, 21,7% (n=13) подростков из группы А окрашивали волосы в яркий цвет (притом была характерна многократная смена цвета волос), 13,3% (n=8) подростков прибегали к нанесению татуировок и пирсинга.
Мотивы имитации облика и поведения вымышленных персонажей и знаменитостей, наблюдаемой в 16,7% (n=10) и 13,3% (n=8) случаев соответственно, были в большей степени определены психопатологической симптоматикой – трудностями эмоционально-волевой саморегуляции, переживанием ощущения дезавтоматизации их чувств и мыслей, обсессивной симптоматикой.
Об этом свидетельствуют сопоставимые данные в группе В: подражали знаменитостям 21,3% (n=13) пациентов, вымышленным персонажам – 9,8% (n=6) пациентов. Процесс подражания сопровождался психической мобилизацией и самоконтролем, обеспечивавшими временное преодоление обесессий и эмоциональных нарушений. Объектами имитации
становились люди и персонажи, наделённые не обычными, экстремальными в глазах пациентов особенностями внешности и поведения. Выбор кумира обычно совершался в процессе виртуального дрейфа, при случайном столкновении с соответствующей информацией. В контексте исследуемой темы обращают на себя внимание случаи, когда подростки фиксировались на знаменитостях и персонажах противоположного пола либо тех, чей образ был сопряжён с нарушением полоролевых стереотипов. Однако это было связано не с инверсной идентификаций, а со стремлением к приобретению нового эмоционального опыта через созерцание необычного, находящегося на грани субъективной приемлемости.

К аддиктивному поведению с целью временной компенсации психосоциального дистресса прибегали 93,3% (n=56) пациентов из группы А и 80,4% (n=49) пациентов из группы В (p=0,032). К интернет серфингу в группе А прибегали 93,3% (n=56) опрошенных, в группе В – 73,7% (n=45) опрошенных (p=0,004). Персевераторно-обсессивная мастурбация была описана у 25% (n=15) пациентов из группы А и у 11,5% (n=7) пациентов из группы В. Об алкоголизации сообщили 18,3% (n=11) подростков из группы А и 42,6% (n=26) подростков – из группы В (p=0,015).
Наркотизацию подтвердили 6,7% (n=4) пациентов из группы А и 36% (n=22) пациентов из группы В (p<0,001). Нарушения пищевого поведения у пациентов из группы А не наблюдались, в группе В были выявлены у 34,4% (n=21) подростков (p<0,0001).
Другим распространённым способом совладения с симптомами болезни у подростков с ШР было аутоагрессивное поведение. Его проявления также в значительной степени определялись личностными особенностями. К несуицидальному самоповреждающему поведению прибегали 53,3% (n=32) пациентов. При этом девушки демонстрировали большую склонность к самоповреждению по сравнению с юношами (71,8%, n=28) (p=0,0001; V=0,5). Также чаще наносили повреждения пациенты со смешанными аффективными состояниями
(63,9%, n=23) (p=0,028; V=0,34). Мотивы несуицидального самоповреждающего поведения, согласно предоставленным описаниям, были связаны с желанием преодолеть тягостное эмоциональное состояние («Заменить душевную боль физической»), психическую анестезию («…чтобы что-нибудь почувствовать»), навязчивые мысли («…помогает отвлечься от постоянных размышлений… чтобы не лезли о самоубийстве…»). Были характерны нанесение самопорезов, царапин, ожогов, самобичевания на видимые (20%, n=12) и невидимые (33,3%, n=20) участки тела.

В группе В к несуицидальному самоповреждающему поведению прибегали 68,9% (n=42) опрошенных, притом повреждения чаще наносились на открытые участки тела (44,3%, n=27) (p=0,017).
Суицидальные идеи встречались у пациентов из группы А значительно чаще, чем у пациентов из группы В (p=0,016). Мысли о самоубийстве признали 83,3% (n=50) пациентов из группы А и 63,9% (n=39) пациентов из группы В. Притом вероятность совершения суицидальных попыток в группе В (23%, n=14) была выше в 4,1 раза по сравнению с таковой в группе А (n=3,5%) (p=0,005; ДИ 95%).

1.4. Социальная предиспозиция.
К специфическим микросоциальным факторам, на наш взгляд, следует отнести нарушения полового воспитания. Как было указано выше, в семьях подростков с ТСПС (20%, n=12), в отличие от семей подростков из группы В, в адрес пациентов допускались систематические упрёки и насмешки, затрагивающие полоролевую сферу. В 10% (n=6) случаев наблюдалась явная дисгармония полового воспитания, проявлявшаяся игнорированием или унижением полоролевых качеств детей, несоблюдением членами ближайшего окружения правил приличия при реализации собственного сексуального поведения, нарушением половой неприкосновенности детей. Двое из обследованных нами подростков с ТСПС в препубертатном и пубертатном возрасте неоднократно становились свидетелями обнажения родителей и наблюдали их сексуальные контакты. Три девушки сообщили о попытках совершения в отношении них сексуальных действий со стороны гостивших в их доме взрослых. Один юноша описал эпизод гомосексуального насилия со стороны несовершеннолетнего родственника.

Пациенты из группы А также чаще подвергались насмешкам, направленным на полоролевую сферу со стороны сверстников (p=0,02). Однако, по нашим наблюдениям, это происходило не по причине особой враждебности их окружения, а ввиду заострения на фоне начавшегося психопатологического процесса сенситивных личностных черт и снижения способности к адаптации к рутинным для подростковой среды конфликтным ситуациям. Таким образом, данный фактор представляется нам неспецифическим.

Специфическими макросоциальными детерминантами возникновения у пациентов с ТСПС являются: произошедшее в течение последнего десятилетия усиление влияния ЛГБТ-сообщества в медиапространстве; популяризация гендерной идеологии; повышение общественного интереса к полоролевым нарушениям; многократное увеличение числа подростков, позиционирующих себя в качестве трансгендеров [8, 17–19].

Неспецифическим фактором предрасположения к ТСПС со стороны макросоциума, по нашему мнению, следует считать небывалое развитие высокоэффективных средств потребления и передачи информации, ставших неотъемлемым атрибутом современной молодёжи. Доступность виртуальных ресурсов и их активное использование подростками стали причиной того, что интернет-серфинг был чрезвычайно распространённым вариантом аддиктивного поведения среди пациентов из группы А (93,3%, n=56) и пациентов из группы В (73,7%, n=45) и основным источником получения информации о полоролевых нарушениях (68,3%, n=39). Первое столкновение подростков с информацией о трансгендерности в виртуальном пространстве происходило случайно. Во всех случаях эти сведения описывали феномен трансгендерности с точки зрения «гендерной идеологии», в качестве нормативного, но несправедливо стигматизированного в обществе варианта самовосприятия. При этом под трансгендерностью понимался крайне широкий спектр полоролевых нарушений, включающий наравне с тотальной инверсией полового самосознания транзиторные сомнения в собственной идентификации или трудно- сти соотнесения себя с какой-либо половой ролью.

Трансгендерам, как часто подчёркивалось на таких ресурсах, свойственны недовольство собственной внешностью и полоролевым статусом, ощущение «инакости», отчуждённости от окружающих и мучительное переживание одиночества, суицидальные тенденции и самоповреждающее поведение. Притом утверждалось, что трансгендерная идентичность может не соотноситься с внешним видом и сексуальным поведением, оставаться не замеченной окружающими и даже не осознаваться самими пациентами в течение значительной части их жизни. В статьях и лекциях ЛГБТ-активистов, в постах и переписках в социальных сетях, в видеоблогах, интервью, фотографиях и т.п. пациенты обнаруживали сообщения о положительном опыте преодоления депрессии, суицидальных мыслей, недовольства собой и социальной изоляции посредством принятия себя в качестве трансгедера и группирования среди лиц со сходными переживаниями.

В 21,7% (n=8) случаев о полоролевых нарушениях пациенты узнавали от сверстников, позиционирующих себя в качестве трансгендеров. Это были вновь обретённые друзья, составляющие наиболее значимую часть круга общения подростков.
Отрицали связь между возникновением ТСПС и получением информации о расстройствах половой идентификации 10% (n=6) пациентов из группы А.
Однако в объективным анамнезе каждого из них обнаруживались данные о том, что возникновению трансролевого позиционирования предшествовал период активного изучения соответствующей информации в интернете.

2 Этап инициации.
Возраст первого ознакомления с информацией о расстройствах половой идентификации (трансгендерности, транссексуализме) у пациентов из группы А составлял 14±1,06 года. Следует отметить, что нами не зафиксированы примеры острого появления идей о смене пола по типу «озарения», описанные в научной литературе [4, 5]. Начавшись под преимущественным влиянием совладающего поведения и специфических макросоциальных факторов на этапе предиспозиции, процесс инициации во всех исследованных случаях представлял собой более или менее явную последовательность преобразований поведения, внешности и мировоззрения пациентов, венцом которых было принятие ими трансгендерной идентификации.

Приобретение знания о возможности кардинального изменения внешности и образа жизни через трансгендерный переход сопровождалось возникновением яркой и сложной эмоциональной реакции. Удивление, замешательство, недоверие, отвержение и интерес, переживаемые подростками в попытке осмыслить кажущуюся им невероятной информацию, способствовали временной компенсации обсессивных переживаний депрессивного, дисморфофобического и аутоагрессивного содержания.

Достигаемое таким образом улучшение психического состояния действительно имело острый характер и приводило пациентов к мгновенной фиксации особого внимания на данной теме, однако отождествления себя с трансгендерами при этом не происходило.

С целью поддержания когнитивной мобилизации и ощущения эмоционального комфорта пациенты начинали более интенсивно потреблять информацию о трансгендерности из различных источников. Явное предпочтение при этом подростки отдавали непрофессиональным ресурсам: форумам, видеоблогам, постам в социальных сетях и т.п., – где обнаруживали наиболее эмоционально насыщенные, спорные, бросающие вызов их мировоззрению суждения (96,7%, n=58). В дальнейшем они начинали общение с лицами, идентифицирующими себя в качестве гомосексуалов, трансгендеров, ЛГБТ-активистов. В некоторых случаях первый опыт такого общения был непреднамеренным. Узнав о позиционировании нового знакомого, изначально негативное или безразличное отношение к трансгендерности как к социальному явлению вступало в антагонизм с тёплыми чувствами к собеседнику, что сперва вызывало интерес, а затем приводило к полярному изменению позиции пациента. Привлекательными для подростков из группы А чертами трансгендерных сообществ были демонстративные миролюбивость и эмпатия как неотъемлемый элемент внутригрупповой коммуникативной культуры, провозглашаемая ориентация на идеи свободы и всеобщего равенства, противопоставление себя «репрессивному» обществен ному укладу, стремление к консолидации с целью совместного противостояния враждебной социальной среде. Получив в процессе этих разговоров положительное эмоциональное подкрепление в виде слов поддержки, выражения солидарности в пере- живаниях и демонстрации готовности собеседников к активному поддержанию коммуникации, пациенты начинали группироваться в данной среде. О регулярном общении с людьми, ассоциирующими себя с ЛГБТ, в период, предшествующий возникновению ТСПС, сообщили 70% (n=42) подростков из группы А.

При этом пациенты подтверждали, что такое общение оказывалось значительно более эффективным в качестве средства совладения с обсессивными переживаниями и эмоциональными нарушениями, чем просмотр контента.

В процессе группирования пациенты перенимали культуральные предпочтения, политические взгляды, внешнюю атрибутику, специфический жаргон членов сообщества. Вокруг усилившейся потребности в группировании и тождественности у пациентов происходила консолидация разрозненных переживаний, относящихся к сексуальной сфере,полоролевому поведению, собственной внешности, аффективному состоянию, чертам личности. Согласно описаниям, представленным 65% (n=39) пациентов из группы А, в процессе инициации до обретения «трансгендерной идентификации» подростки с ШР начинали относить себя к би- или гомосексуалам и лишь позже – к трансгендерам. О приверженности идеям радикального феминизма до трансгендерности сообщили 18,3% (n=11) подростков. О наличии психического расстройства в виде «пограничной личности», «биполярного аффективного расстройства», «аутизма», «гомицидомании» в процессе интернет-дрейфа и общения в новой среде заявили 16,7% (n=10) пациентов.

Мысли о собственной трансгендерности первоначально имели контрастный характер. По этой причине пациенты предпринимали попытки прекратить просмотр контента, однако неизменно возвращались к нему в связи с актуализацией навязчивых дисморфофобических и аутоагрессивных мыслей. Фантазии о принадлежности к трансгендерам на этом фоне
приобретали сначала амбивалентный, а затем и эгосинтоничный характер.

3 Этап трансформации.
После инициации существенному изменению подвергались идентификация, полоролевое поведение, механизмы совладения и клиническая картина ШР.
Трансформация идентификации и полоролевого поведения представлена в табл. 2
После инициации подростки начинали позиционировать себя соответственно принятым в сообществе трансгендеров вариантам идентификации: собственно в качестве трансгендеров (60%, n=36), инверсно (противоположно) по отношению к полу (20%, n=12), как «люди без пола», агендеры (10%, n=6), как транссексуалы (1,7%, n=1) или посредством иных (неклассифицируемых) вариантов (8,3%, n=5).
Существенные преобразования претерпевала и речь пациентов. По сравнению с этапом предиспозиции на 58,3% снизилось число пациентов из группы А, использующих по отношению к себе соответствующие полу родовые окончания. Одновременно на 33,3% увеличилось число пациентов, избегающих использования родовых окончаний, но при необходимости говорящих о себе соответственно полу, на 6,7% – число пациентов, избегающих использования родовых окончаний, но при необходимости говорящих о себе в инверсном роде, 10% (n=6) подростков стали говорить о себе исключительно инверсно.

Значительно более выраженными становились отклонения от полоролевых стереотипов в одежде (p<0,019): к полному кросс-дрессингу стали прибегать 20% (n=12) подростков, стиля унисекс придерживались 45% (n=27) подростков, отдельные элементы одежды представителей противоположного пола носили 6,7% (n=4) подростков, в соответствии с полом продолжали одеваться 26,7% (n=16) подростков. При этом к ношению не соответствующего полу нижнего белья прибегали лишь 6,7% (n=4) подростков с ТСПС.

Таблица 2. Трансформация идентификации и полоролевого поведения

* Различия статистически значимы при р≤0,05 согласно критерию χ2.

Руководствуясь полученными во время изучения информации о трансгендерности сведениями, 71,8% (n=28) девушек из группы А начинали прибегать к бинтованию молочных желёз с целью их сокрытия. Для пациентов из группы А было свойственно изменение причёсок (p<0,001). Подростки укорачивали или удлиняли волосы, преображая внешность сообразно имеющемуся у них представлению об облике трансгендеров. Не соответствующие полоролевым стереотипам причёски стали носить 30% (n=18) пациентов, в стиле унисекс – 15% (n=9) пациентов.

Прежние, соответствующие полоролевым стереотипам причёски сохраняли 25% (n=15) пациентов, в целом соответствующие – 30% (n=30). Число подростков, заявляющих о своей гомосексуальности, в группе А увеличилось в 5 раз (26,7%, n=16) (ДИ 95%).

В 4,32 раза снизилось количество лиц, оценивающих свои гомосексуальные фантазии как эгодистоничные (15%, n=9) (ДИ 95%).

Стремление к изменению пола пациенты начинали выражать также после инициации. Большинство (43,3%, n=26) пациентов заявляли о желании изменить документы, начать заместительную гормональную терапию с целью преображения внешности и прибегнуть к частичной хирургической коррекции тела с сохранением гениталий. О желании полной трансформации, предусматривающей оперативное удаление имеющихся половых органов с формированием имитации гениталий противоположного пола, сообщили 30% (n=18) пациентов из группы А. Только изменение гражданского статуса и приём половых гормонов планировали 10% (n=6) пациентов. Стремились позиционировать себя в иной половой роли без проведения юридических и медицинских мероприятий по изменению пола 6,7% (n=4) подростков.

Другие варианты изменения пола, которые описывали пациенты, составляли 6,7% (n=4) от общего числа.

Не планировали никаких действий в этой сфере 4,5% (n=2) пациентов.

Одновременно с группированием среди трансгендеров и имитацией их облика, поведения, присвоением их мировоззрения у пациентов из группы А в значительной степени дезактуализировались используемые до инициации механизмы совладения с симптомами ШР. Встречаемость случаев подражания более успешным сверстникам в группе А снизилась в 12,65 раза (6,7%, n=4) (ДИ 95%), подражания знаменитостям – в 11,7 раза (1,7%, n=1) (ДИ 95%), вымышленным персонажам – в 10 раз (1,7%, n=1) (p=0,005; ДИ 95%).

В 2 раза снизилось число лиц, прибегающих к аддиктивному поведению (46,7%, n=28) (p<0,001). Притом явное аддиктивное поведение регистрировалось у 25% (n=15) подростков с ТСПС, скрытое – у 21,7% (n=13).

По сравнению с периодом предиспозиции у пациентов из группы А существенно снизилась потребность в интернет-серфинге (41,7%, n=25) (p=0,001) и мастурбации (10%, n=6) (p<0,001). Показатели алкоголизации и наркотизации изменились незначительно.

Влечение к самоповреждению после инициации регистрировалось в 4,6 раза реже, чем в период предиспозиции (35%, n=21) (p<0,001; ДИ 95%).

Также после обретения «трансгендерной идентификации» существенно сократилась частота нанесения повреждений (30%, n=18) (p=0,035).

В группе А в 4,6 раза реже регистрировались суицидальные идеи (51,7%, n=31) (p<0,001; ДИ 95%).

Также в 2,6 раза снизилась интенсивность брутальных суицидальных фантазий (30%, n=18) (p=0,01; ДИ 95%). Частота суицидальных попыток существенно не изменилась (6,7%, n=4).

На этапе трансформации пациенты сообщали о значительном улучшении эмоционального состояния, частичной дезактуализации переживаний о недовольстве внешностью после принятия «трансгендерной идентификации».

Наличие актуальных контрастных навязчивых мыслей дисморфофобического, депрессивного, агрессивного или аутоагрессивного содержания подтвердили лишь 3,3% (n=2) подростков с ТСПС (p=0,001). Однако 55% (n=33) пациентов из группы А демонстрировали резкую актуализацию обсессий в ответ на ограничение возможности «трансгендерного» позиционирования со стороны окружающих. По этой причине пациенты начинали давать резко отрицательную реакцию на попытки обращения к ним по имени (45%, n=27) (p<0,001) и в соответствующем полу роде (33,3%, n=20) (p<0,001).

После инициации 70% (n=42) подростков начинали трактовать недовольство внешностью исключительно как неприязнь к признакам пола.

Дисморфофобические переживания, не связанные с полом, активно выражали 3,3% (n=2) пациентов из группы А (p<0,001). Сходным изменениям подверглись и качественные характеристики деперсонализации: испытываемое на этапе предиспозиции ощущение аутопсихической изменённости во внутренней картине болезни у 73,3% (n=44) пациентов приобретало значение половой дисфории.

На фоне субъективного снижения выраженности обсессивной симптоматики улучшалось эмоциональное состояние пациентов: наличие депрессии подтвердили 16,9% (n=10) пациентов (p<0,001), что существенно ниже по сравнению с этапом предиспозиции (p=0,018). При этом показатели субдепрессии (95%, n=57) и смешанных аффективных состояний (55%, n=33) подвергались незначительному изменению.

Как было указано выше, паранойяльные переживания на этапе трансформации встречались значительно чаще, чем на этапе инициации (63,3%, n=38) (p<0,001). Преображение внешности и поведения пациентов сопровождалось доминирующим в сознании, ярко окрашенным аффектом стремлением к соответствию имеющемуся у них представлению о трансгендерах или транссексуалах, идеями отношения и толкования, постепенным вытеснением прочих интересов. Подростки обретали «новое» мировоззрение, которое отстаивали с несвойственной им ранее агрессией. В разговорах с окружающими они транслировали полученную из общедоступных источников информацию о трансгендерности, не подвергая её критическому анализу и не замечая противоречий.

На этом фоне усиливалось негативное отношение к членам семьи, которые зачастую отказывались разделять обретённую пациентами философию. Тёплое отношение к родным демонстрировали 8,3% (n=5) пациентов, формальное – 30% (n=18), холодное – 31,7% (n=19), враждебное – 30,0% (n=18).

Клинико-динамическое исследование феномена ТСПС на этапе трансформации позволило выделить 2 стадии его развития.

На первой стадии, следующей непосредственно за инициацией, ТСПС выступали в качестве варианта совладающего поведения, реализуемого преимущественно за счёт патологических реакций группирования и имитации. Несмотря на демонстрируемую убеждённость в принадлежности к трансгендерам, преображение внешности и заявления о желании изменить пол, подростки сохраняли значительную долю критики к своим переживаниям, оставались относительно доступны для контраргументации и психообразования. Высказываемые ими планы на изменение пола своей аморфностью и наивностью обнаруживали яркие черты подражания. Их идентификация себя с трансгендерами была неустойчивой, сопряжённой с внутренним сопротивлением и полностью подчинённой динамике аффективных и неврозоподобных нарушений. На данной стадии в исследование были включены 36,7% (n=22) пациентов из группы А в возрасте 17,05±1,2 года. Ретроспективно она была описана в анамнезе ещё у 58,3% (n=35) пациентов.

На второй стадии патологические реакции имитации и группирования приобретали черты сверхценных увлечений или становились условием патопластики сверхценной дисморфоманической идеи.

В первом случае круг общения и сфера интересов пациентов значительно сужались, концентрируясь вокруг темы ЛГБТ. Подростки поддерживали отношения исключительно или преимущественно с лицами, либо относящими себя к представителям ЛГБТ, либо выражающими свою приверженность идеологии дан- ного сообщества. Они много времени проводили за просмотром специфического контента и настойчиво транслировали полученную информацию. Их речь становилась шаблонной, изобилующей жаргонизмами, характерными для сторонников «гендерной идеологии». Изменялись манера одеваться и причёска.

В стремлении обосновать свою «трансгендерность» и, соответственно, право на преобразование внешности и поведения подростки начинали заявлять о том, что ощущали свою принадлежность к противоположному полу с раннего детского возраста.

На контраргументы реагировали агрессией, угрозами или отказом от диалога.

Подобно пациентам, находящимся на первой стадии этапа трансформации, стремление к перемене пола у подростков со сверхценными увлечениями имело атрибутивный характер и было направлено на укрепление чувства тождественности. Однако их потребность в имитации была значительно более выраженной, включающей не только изменение позиционирования, одежды, причёски и речи, но и гомосексуальное поведение, а также стремление к приёму половых гормонов. Планы на проведение хирургической трансформации, как правило, были несформированы.

На момент включения в исследование данному описанию соответствовали 25% (n=15) пациентов в возрасте 17,47±0,99 года, у 21,7% (n=13) пациентов приведённые переживания обнаруживались ретроспективно.

При возникновении сверхценной дисморфоманической идеи (38,3%, n=23) пациенты акцентировали особое внимание на внешних признаках пола (чертах лица, фигуре, молочных железах, половом члене), выражая желание трансформировать или удалить их посредством гормонального или хирургического вмешательства. Притом изменение социального статуса было для них не столь существенным. Возраст данной категории пациентов составлял 17,09±1,24 года.

Таким образом, складывается впечатление, что у части пациентов (21,7%, n=13) сверхценные увлечения представляли собой стадию синдромокинеза дисморфоманической идеи, у других (16,6%, n=10) такая последовательность не выявлялась и сверхценные дисморфоманические идеи формировались непосредственно на основе обсессивных переживаний соответствующей фабулы.

Обсуждение

Результаты проведённого исследования по большей части воспроизводят и дополняют представленные в научной литературе данные о клинической картине, механизме возникновения и психопатологической структуре полоролевых нарушений у пациентов с расстройствами шизофренического спектра [4–7].

В группе подростков с ШР были подтверждены следующие сведения:

• обусловленные эндогенным процессом полоролевые нарушения чаще выявляется у девушек;
• к отвержению пола пациентами с расстройствами шизофренического спектра могут предрасполагать нарушения полового воспитания и сексуального развития в преморбиде;
• нарушению идентификации с полом у пациентов с эндогенно-процессуальными заболеваниями способствуют такие психопатологические проявления, как депрессия, дисморфофобия, деперсонализация;
• патопластическим условием для возникновения «трансгендерной идентификации» у пациентов с расстройствами шизофренического спектра является получение информации о трансгендерности извне;
• стремление пациентов с шизофренией к перемене пола может основываться на сверхценной дисморфоманической идее.

Эти данные были дополнены клинико-динамическим описанием ТСПС при ШР. Было установлено, что возникновение ТСПС у подростков с ШР происходит этапно, на основе сложно организованного предрасположения и под влиянием патопластических условий со стороны внешней среды.

На этапе предиспозиции, продолжающемся с момента дебюта ШР и до начала влияния патопластических условий, происходит постепенное накопление и консолидация специфических и неспецифических факторов со стороны клинической картины психического расстройства, половой, личностной и социальной сфер, затрудняющих усвоение и соблюдение подростками половой роли и способствующих возникновению у них хронического психоэмоционального дистресса по этому поводу.
Факторы предиспозиции сформулированы в табл. 3

Таблица 3. Предиспозиция к формированию транссексуалоподобных состояний при шизотипическом расстройстве у подростков

С целью преодоления дистресса и вре менной компенсации аффективных и неврозоподобных расстройств (в первую очередь контрастных обсессий) пациенты прибегали к в целом типичным для сенситивных подростков вариантам совладающего поведения – реакциям группирования и имитации, аддиктивному и аутоагрессивному поведению.

По мере прогредиентности заболевания адаптогенные возможности применяемых способов совладения снижались, что побуждало пациентов к поиску новых.

Этап инициации дебютировал с получением подростками опыта компенсации обсессий и апатии в процессе случайного потребления субъективно девиантной информации о трансгендерности, изменении пола и т.п. С целью поддержания этого эффекта пациенты начинали активно изучать информацию о полоролевых нарушениях и группироваться в соответствующих сообществах. Это сопровождалось постепенным изменением структуры совладающего поведения с вытеснением одних его форм и преобразованием других.

Так, пациенты начинали реже прибегать к обсессивной мастурбации, аддиктивному и аутодеструктивному поведению. Реакции группирования и имитации, напротив, заострялись, но, реализуясь в новом микросоциуме, подвергались качественным изменениям. При этом в течение периода инициации, составляющем от нескольких месяцев до года, пациенты сохраняли нормативную половую идентификацию, перенимая лишь мировоззренческие установки, лексику и отдельные атрибуты внешности членов новой среды группирования.

На этапе трансформации происходило изменение облика и поведения пациентов сообразно их представлению о трансгендерах. Потребность в более тесном отождествлении со средой группирования возникала по мере усугубления неврозоподобной симптоматики и истощения используемых на этапе инициации механизмов совладания. Закономерно, что на этом этапе наиболее отчётливо изменялась структура совладающего поведения. Разногласие между результатами проведённого исследования и ранее опубликованными данными наблюдается в следующих вопросах: роль деперсонализации в генезе ТСПС, психопатологическое содержание ТСПС.

Авторы более ранних работ едины во мнении, что в основе отвергания половой идентификации больными эндогенно-процессуальными заболеваниями лежит аутопсихическая деперсонализация [4–7].

Основываясь на результатах проведённого исследования, мы склоняемся к иной точке зрения. Деперсонализация, на наш взгляд, действительно играет ведущую роль в формировании ряда важных патогенетических звеньев ТСПС, таких как чувство апатии, ощущение одиночества и изоляции, мучительное переживание пациентами собственной изменённости и инакости. Вместе с тем возникновение на основе этих проявлений ТСПС происходит за счёт других факторов (см. табл. 3). В пользу этого утверждения свидетельствует тот факт, что в исследованной нами выборке пациентов с ШР деперсонализационная симптоматика выявлялась с практически одинаковой частотой у лиц с ТСПС и без полоролевых нарушений.

Причиной несоответствия полученных результатов изложенным в научной литературе сведениям, по нашему мнению, следует считать особенность дизайна данного исследовани. В более ранних русскоязычных публикациях группы сравнения отсутствовали или были сформированы из пациентов с транссексуализмом. Данный подход закономерно ограничивал возможность доказательного суждения о психопатологической принадлежности некоторых особенно сложных феноменов и об их роли в возникновении полоролевых нарушений. Включение в исследование группы сравнения из пациентов с ШР без ТСПС позволило преодолеть это ограничение.

Также в научной литературе представлена точка зрения, согласно которой психопатологическое содержание феномена отвергания пола у пациентов с расстройствами шизофренического спектра составляют «свехценные и паранойяльные идеи смены пола с полиморфной сопутствующей симптоматикой» [4, 5, 7]. По нашему мнению, ТСПС сами по себе не являются психопатологическим явлением, но выступают в качестве поведенческого фасада для психопатологии. Притом клиническая основа трансролевого позиционирования меняется соответственно характерному для медленно прогрессирующих эндогенно-процессуальных заболеваний синдромотаксису: навязчивые мысли – сверхценные идеи – монотематический паранойяльный бред.

Таким образом, симптоматика ТСПС в значительной степени обусловлена актуальным на момент наблюдения звеном этой последовательности. В соответствии с этим представляется возможным выделить три клинических варианта ТСПС.

1. Во всех исследованных нами случаях ТСПС первоначально возникали на основе совладающего поведения, реализуемого в виде патологических реакций группирования и имитации и направленного на компенсацию навязчивых мыслей. Примыкание к сообществу трансгендеров и подражание его чле- нам у подростков с ШР происходило аналогично механизму их вовлечения в субкультурные сообщества и делинквентные компании.
2. По мере патоморфоза навязчивых идей в сверхценные потребность пациентов в отождествлении себя с обретённой микросоциальной средой (посредством демонстрации приверженности общим для всех ее членов правилам или следования примерам отдельных членов) приобретала характер сверхценного увлечения. Проявления ТСПС на этой стадии соответствовали клинической картине аффективного варианта юношеской метафизической интоксикации [20–22] и характеризовались следующими чертами:
   • концентрацией интересов, влечений и действий на одной теме;
   • быстрым формированием нового мировоззрения, противоречащего прошлому опыту пациентов, их прежним интересам и жизненным установкам;
   • отчётливым преобладанием в обретённых убеждениях заимствованных общепопулярных идей или чужих взглядов, не подвергаемых критическому анализу, но отстаиваемых пациентами с несокрушимой аффективной заряженностью;
   • доминирующим чувством убеждённости в особой значимости и правоте своей деятельности.
3. При возникновении сверхценной или бредовой дисморфоманической идеи – через этап сверхценных увлечений или минуя его, на основании навязчивых мыслей дисморфофобического содержания – ТСПС лишь обрамляют её, но уже слабо скрывают. Высказывания пациентов о принадлежности к трансгендерам являются своеобразными рудиментами, практически утратившими эффективность ввиду трансформации навязчивых мыслей в паранойяльные механизмами совладания, которые на этой стадии синдромотаксиса сами превратились в патопластический фон.

Заключение
Описание клинико-диагностических характеристик ТСПС у подростков с ШР представляется полезным в обстоятельствах происходящего с внедрением МКБ-11 пересмотра диагностической модели расстройств половой идентификации.

Несмотря на коренное изменение условий работы психиатров с лицами, выражающими жалобы на недовольство своим полом, данная категория пациентов по-прежнему нуждается в тщательной, идеологически нейтральной клинической диагностике с исключением ТСПС. Необходимыми для участников полипрофессиональной бригады, реализующей эту диагностику, являются знания возрастных особенностей психологии и психопатологии, а также наличие достаточного опыта детско-подростковой психиатрической практики.

Только такой подход к решению вопроса о показаниях и противопоказаниях к изменению пола, по нашему глубокому убеждению, будет способствовать обеспечению гу- манной, научно обоснованной и наиболее безопасной медицинской помощи в этой сфере.

Сведения об авторах
Дьяченко Антон Васильевич – врач-психиатр ООО «Лечебно-реабилитационный научный центр “Феникс”», аспирант кафедры психиатрии, наркологии и медицинской психологии ФГБОУ ВО «Ростовский государственный медицинский университет» Минздрава России (Ростов-на-Дону) Индексы: Researcher ID: AAI-2210-2020; ORCID: 0000-0002-6050-8215 E-mail: avddoc@yandex.ru

Бухановская Ольга Александровна – кандидат медицинских наук, главный врач ООО «Лечебно-реабилитационный научный центр “Феникс”», ассистент кафедры психиатрии, наркологии и медицинской психологии ФГБОУ ВО «Ростовский государственный медицинский университет» Минздрава России (Ростов-на-Дону) Индексы: РИНЦ Author ID: 283305; SPIN-код: 9787-1070; ORCID: 0000-0002-0962-4755 E-mail: olgabux@yandex.ru

Солдаткин Виктор Александрович – доктор медицинских наук, доцент, заведующий кафедрой психиатрии, наркологии и медицинской психологии ФГБОУ ВО «Ростовский государственный медицинский университет» Минздрава России (Ростов-на-Дону) Индексы: РИНЦ Author ID: 440039; SPIN-код: 8608-9020; Researcher ID: W-1881-2017; Scopus Author ID: 35773593000; ORCID: 0000-0002-0222-3414 E-mail: sva-rostov@mail.ru

Перехов Алексей Яковлевич – психиатр-сексолог, кандидат медицинских наук, доцент кафедры психиатрии, наркологии и медицинской психологии ФГБОУ ВО «Ростовский государственный медицинский университет» Минздрава России (Ростов-на-Дону) Индекс: ORCID: 0000-0002-6629-7404 E-mail: perekhov_a@mail.ru

Информация о конфликте интересов и источнике финансирования
Авторы заявили об отсутствии конфликта интересов. Научная работа инициативная, не финансируемая.

Литература
1. Введенский Г.Е., Матевосян С.Н. Сексуальные расстройства в проекте МКБ-11: методологические и клинические проблемы // Социальная и клиническая психиатрия. 2017 Т. 27, № 3 С.102–105.
2. Кибрик Н.Д., Ягубов М.И. Клинические особенности расстройств половой идентификации и тактика ведения пациентов // Андрология и генитальная хирургия. 2018 Т. 19, № 3 С. 35–41. DOI: https://doi.org/10.17650/2070-9781-2018-19-3-35-41
3. Крафт-Эбинг Р. Половая психопатия, с обращением особого внимания на извращение полового чувства / Пер. с нем. М., 1994 334 с.
4. Кулиш С.Б. Синдром половой дисфории у мужчин с заболеваниями шизофренического спектра // Российский психиатрический журнал. 2009 № 4 С. 52–58.
5. Матевосян С.Н., Введенский Г.Е. Половая дисфория (клинико-феноменологические особенности и лечебно-реабилитационные аспекты синдрома «отвергания» пола). М.: Медицинское информационное агентство, 2012 400 с.
6. Попова Г.А. Расстройства половой самоидентификации в рамкахнепсихотических форм эндогенных заболеваний и расстройств личности (клинико-психопатологический аспект) // Психиатрия. 2020 Т. 18, № 2 С. 13–21.
7. Старостина Е.А., Ягубов М.И. Клинико-феноменологические особенности формирования идей смены пола при расстройствах шизофренического спектра // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 2021 Т. 121, № 3 С. 18–23. DOI: https://doi. org/10.17116/jnevro202112103118
8. Дьяченко А.В., Бухановская О.А., Солдаткин В.А., Перехов А.Я. Кто обращается к психиатру с запросом на изменение пола: результаты 30-летнего исследования // Пcихиатрия. 2020 Т. 18, № 3, С. 32–41. DOI: https://doi.org/10.30629/2618-6667-2020-18-3-32-41
9. Дьяченко А.В., Бухановская О.А., Солдаткин В.А., Перехов А.Я. Случай ошибочной диагностики транссексуализма у пациентки с шизотипическим расстройством // Российский психиатрический журнал. 2021 № 2 С. 73–83. DOI: https://doi.org/10.47877/1560-957Х-2021-10208
10. Дьяченко А.В., Бухановская О.А., Солдаткин В.А., Перехов А.Я. Расстройство половой идентификации, аутоагрессия и гомицидомания у девушки-подростка. Клинический случай // Вопросы психического здоровья детей и подростков. 2021 Т. 3, № 21 С. 74–88.
11. Жмуров В.А. Психиатрия детско-подросткового возраста. М.: Медицинская книга, 2016 552 с.
12. Ковалев В.В. Семиотика и диагностика психических заболеваний у детей и подростков. М.: Медицина, 1985 288 с.
13. Петинова Т.М., Гридина В.В. Дискурсивные практики отношения к сексуальным меньшинствам в молодежной среде // Образование и проблемы развития общества. 2018 Т. 2, № 6 С. 64–71.
14. Чудинова Н.А. Стигматизация ЛГБТ среди студенчества г. Перми // Социальные и гуманитарные науки: теория и практика. 2018 Т. 1, № 2 С. 459–467.
15. Васильченко Г.С., Агаркова Т.Е., Агарков С.Т. и др. Сексопатология: Справочник / Под ред. Г.С. Васильченко. М.: Медицина, 1990 576 с.
16. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Изд. 2-е доп. и перераб. Л.: Медицина: Ленингр. отд-ние, 1983 255 с.
17. Skordis N., Butler G., de Vries M.C. et al. ESPE and PES International Survey of Centers and Clinicians Delivering Specialist Care for Children and Adolescents with Gender Dysphoria // Horm. Res. Paediatr. 2018 Vol. 90, No 5 Р. 326–331. DOI: https://doi.org/10.1159/000496115
18. Handler T., Hojilla J.C., Varghese R. et al. Trends in Referrals to a Pediatric Transgender Clinic // Pediatrics. 2019 Vol. 144, No 5 P. e20191368. DOI: https://doi.org/10.1542/peds.2019-1368
19. Berli J.U. Discussion: Genital Gender-Affirming Surgery in Transgender Men in The Netherlands From 1989 to 2018: The Evolution of Surgical Care // Plast. Reconstr. Surg. 2020 Vol. 145, No 1 P. 162–163. DOI: https://doi.org/10.1097/PRS.0000000000006387
20. Дубницкий Л.Б. Клиническая типология состояний «метафизической интоксикации» в юношеском возрасте // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 1977 Т. 77, № 1 С. 432–439.
21. Цуцульковская М.Я., Копейко Г.И. Шизофрения, протекающая в виде атипичного затяжного пубертатного приступа: Руководство по психиатрии / Под ред. А.С. Тиганова. М.: Медицина; 2012 С. 533–549.
22. Пантелеева Г.П., Цуцульковская М.Я., Беляев Б.С. Гебоидная шизофрения. М.: Медицина, 1986 192 с.

Кто обращается к психиатру с запросом на изменение пола: результаты 30-летнего исследования

Научно-практический журнал «Психиатрия» (Москва), том 18 №3 2020
Дьяченко А.В., Бухановская О.А., Солдаткин В.А., Перехов А.Я.

Резюме

Обоснование: несмотря на существенное повышение спроса на проведение мероприятий по изменению пола, наблюдаемое в течение последних нескольких лет, механизмы увеличения числа трансгендеров довольно редко подвергаются изучению.
Цель: анализ частоты и структуры обращаемости пациентов с запросом на выдачу справки об изменении пола.
Материал: исследовано 179 медицинских карт пациентов, обратившихся с запросом на выдачу справки об изменении пола в лечебно-реабилитационный научный центр «ФЕНИКС» в период с 1991 по 2020 г.
Методы: клинический, математический, статистический.
Результаты: в течение последнего десятилетия выявлено повышение случаев обращения пациентов, стремящихся к изменению пола, по сравнению с 2000–2009 гг.  В основном это происходит за счет значительного увеличения числа больных с расстройствами шизофренического спектра и нарушениями половой идентификации по сравнению с предшествующими двумя десятилетиями. Выявлена связь между повышением частоты встречаемости нарушений половой идентификации при эндогенных заболеваниях и современной информационной средой.
Выводы: есть основания полагать, что выявленное изменение частоты и клинической структуры обращаемости с запросом на изменение пола обусловлено социальным патоморфозом расстройств шизофренического спектра. Высказана основанная на установленных закономерностях точка зрения о необходимых мерах по совершенствованию помощи лицам, страдающим расстройствами половой идентификации. Эти меры, учитывая медико-социальный дуализм проблемы, должны базироваться в равной степени на естественно-научной реальности, клинической доказательности, идеях гуманизма и правовых нормах демократического светского общества.
Ключевые слова: расстройства шизофренического спектра; шизофрения; смена пола; транссексуализм; трансгендерность.
Для цитирования: Дьяченко А.В., Бухановская О.А., Солдаткин В.А., Перехов А.Я. Кто обращается к психиатру с запросом на изменение пола: результаты 30-летнего исследования. Психиатрия. 2020;18(3):32–41. https://doi.org/10.30629/2618-6667-2020-18-3-32-41
Конфликт интересов отсутствует

Введение

В течение последних нескольких лет исследователями регистрируется увеличение числа лиц, выражающих стойкую неудовлетворенность своим полоролевым статусом и желающих его изменить [1–4]. Особенно
резонансными являются данные о существенном повышении спроса на проведение мероприятий по изменению пола со стороны подростков [5]. Несмотря на высокую практическую значимость, эти факты не
имеют однозначного объяснения. Чертой современных работ, посвященных расстройствам половой идентификации и феномену трансгендерности, стал акцент на том, как, а не кому следует
осуществлять направленные на половую трансформацию социальные и медицинские процедуры. Распространилось представление об априорной нормативности стремления к перемене пола. Дизайн подавляющего большинства исследований не предусматривает должной психиатрической оценки исследуемых выборок. Это очевидным образом приводит к путанице и не позволяет составить научное представление о механизмах наблюдаемого роста обращаемости. Между
тем необходимость клинической оценки мотивов лиц, желающих изменить свой пол, еще недавно не подвергалась сомнению. Данное стремление традиционно рассматривается психиатрами как неспецифический поведенческий феномен, в основе которого могут лежать разнообразные мотивы, связанные с различными вариантами как нормы, так и психической патологии.
При этом показанные методы лечения, а также прогноз в разных случаях неодинаковы [6, 7]. В данной статье представлен анализ обращаемости в лечебно-реабилитационный научный центр
«ФЕНИКС» пациентов с запросом на выдачу психиатрических документов, необходимых для изменения пола (справки об изменении пола1) в период с 1991 по 2020 г. Лечебно-реабилитационный научный центр «ФЕНИКС» (далее — ЛРНЦ «ФЕНИКС») — одно из старейших медицинских учреждений нашей страны и государств бывшего СССР, занимающихся изучением нарушений половой идентификации2. За почти 30-летнюю историю существования здесь был накоплен обширный опыт диагностики и лечения расстройств и состояний, протекающих с синдромом «отвергания» пола.
Цель исследования: анализ частоты и структуры обращаемости пациентов с запросом на выдачу справки об изменении пола.

Материал и методы

Были исследованы 264 медицинские карты пациентов, обратившихся с запросом на выдачу справки об изменении пола в ЛРНЦ «ФЕНИКС» в период с 1991 по 2020 г. Исследование было проведено в соответствии с положениями Хельсинкской декларации (1964), в том числе с учетом изменений от 2013 г. Проведение исследования было одобрено локальными этическими комитетами ЛРНЦ «ФЕНИКС» и Ростовского государственного медицинского университета.

Критериями включения в исследование стали:

• подписание пациентами информированного согласия на обследование в центре;
• наличие истории болезни с установленным в соответствии с актуальным вариантом МКБ диагнозом;
• наличие заключения клинического психолога по результатам экспериментально-психологического исследования;
• подтверждение диагноза решением консилиума в составе: психиатр (не менее 2 человек), сексолог, клинический психолог.

Критерии невключения:

• наличие диагноза «гермафродитизм»;
• обращение в ЛРНЦ «ФЕНИКС» в связи с иными причинами с выявлением расстройства половой идентификации в процессе диагностики;
• отсутствие подтверждения диагноза решением консилиума в составе: психиатр (не менее 2 человек), сексолог, клинический психолог.

После проверки соответствия критериям включения и подтверждения отсутствия критериев невключения для дальнейшего анализа были отобраны 179 медицинских карт. Группа была разделена на три подгруппы в соответствии с датой обращения: в подгруппу А были включены лица, обратившиеся в ЛРНЦ «ФЕНИКС» с запросом на выдачу справки об изменении пола с 1990 по 1999 г.; в подгруппу B — с 2000 по 2009 г.; в подгруппу С — с 2010 по 2020 г.
Методы исследования: клинический, математический, статистический.

Результаты

Общая характеристика выборки. Из общего числа включенных в исследование пациентов, обратившихся в ЛРНЦ «ФЕНИКС» с запросом на изменение пола (n = 179 человек), мужчины составили 20,1% (n = 36),
женщины — 79,9% (n = 143). Средний возраст обследованных составлял 25 (19; 30) лет, где 25 — медиана, а 19; 30 — интерквартильный размах. У женщин средний возраст составил 26 (20;30), у мужчин 20 (17,5;
30,5) лет, где данные представлены в виде медианы и интерквартильного размаха (рис. 1). Здесь и далее эта форма представления данных будет использоваться в случае непараметрического распределения признака, так как все выборки не подчинялись нормальному закону распределения согласно критерию Колмогорова–Смирнова (р ≤ 0,2) и Шапиро–Уилка (р ≤ 0,05).
Согласно критерию Манна–Уитни статистически значимых различий по возрасту между обратившимися мужчинами и женщинами не было (р = 0,3).

Рис. 1.Ящичные диаграммы среднего значения возраста у мужчин и женщин, обратившихся в ЛРНЦ «ФЕНИКС» для получения справки об изменении пола в период с 1990 по 2020 г.

Динамика обращаемости данной категории пациентов оказалась неравномерной (рис. 2).

Рис. 2. Динамика обращаемости в ЛРНЦ «ФЕНИКС» пациентов с запросом на выдачу справки об изменении пола

Как видно, максимальное число пациентов, заявивших о своем стремлении к изменению пола (n = 98;54,7%), было обследовано в центре в период с 1990 по 1999 г. (подгруппа А). В течение следующего десятилетия (подгруппа B) число обращений снизилось на 81,6% (n = 18; 10,1%), однако в период с 2010 по 2020 г. (подгруппа C) вновь наблюдается значительное повышение обращаемости данной категории пациентов (n = 63; 65,2%). Прирост числа обращений по сравнению с 2000–2009 г. составил 71,4%.

Возраст. В течении последнего десятилетия отмечается снижение возраста обращения с запросом на выдачу разрешения на изменение пола (рис. 3).

Рис. 3. Ящичная диаграмма возраста пациентов, обратившихся в ЛРНЦ «ФЕНИКС» с запросом на выдачу справки об изменении пола
Примечание: * — различия между подгруппами В и С статистически значимы р ≤ 0,05, ** — различия между подгруппами А и С статистически значимы р ≤ 0,05

Возраст пациентов, обратившихся в ЛРНЦ «ФЕНИКС» в подгруппе A составил 27 (23; 31) лет; в подгруппе B — 29 (25; 34) лет; в подгруппе C — 18 (17; 22) лет. Согласно критерию Манна–Уитни статистической значимости различий по возрасту между подгруппами А и В не было (р = 0,41), а вот между подгруппами А и С были статистические значимые различия по возрасту (р < 0,00001), также и между подгруппами В и С имелось статистически значимое различие возраста (р = 0,0001).
Число обследованных пациентов моложе 18 лет составило 16,2% (n = 29) от общего числа пациентов: в подгруппе А — 1,02% (n = 1) от общего числа в подгруппе; в подгруппе B — 5,6% (n = 1) от общего числа в подгруппе; в подгруппе C — 42,9% (n = 27) от общего числа в подгруппе.

Соотношение пациентов по полу. На протяжении всего исследуемого периода времени среди обратившихся с запросом на изменение пола отмечается существенное преобладание женщин — 1:4. Однако соотношение числа представителей обоих полов в исследуемых группах оказалось неодинаково (рис. 4).

Таблица 1. Клинический состав группы пациентов, обратившихся в ЛРНЦ «ФЕНИКС» с запросом на выдачу справки об изменении пола в период с 1990 по 2020 г.

Примечание: * — различия статистически значимы при р ≤ 0,05 согласно критерию χ². ** — Указанные расстройства приведены в соответствии с нозографией МКБ-10, однако с 1990 по 1999 г. при диагностике были использованы формулировки и коды МКБ-9. Считаем, что имеющиеся различия между классификациями не оказали влияния на клинический состав исследуемой выборки.

В подгруппе А соотношение обследованных мужчин и женщин составило 1:8,8. В подгруппе B этот показатель равен 1:2,6. В подгруппе C — 1:2. Причем наблюдаемые изменения полового состава выборки происходят за счет увеличения числа обращений по поводу смены пола со стороны мужчин, особенно явного в течение периода 2010–2020 гг. Согласно критерию χ² Пирсона были статистически значимые различия между подгруппами А и В (р = 0,042), между подгруппами А и С (р < 0,0001). А вот между подгруппами В и С статистически значимых различий не было (р = 0,65).
Клинический состав. Изучение клинического состава группы пациентов, обратившихся с запросом на изменение пола в ЛРНЦ «ФЕНИКС», с одной стороны, продемонстрировало ее неоднородность (табл. 1), с другой — неодинаковую обращаемость пациентов, страдающих различными расстройствами, в разные отрезки времени (рис. 5).

Рис. 4. Соотношение по полу среди пациентов, обратившихся в ЛРНЦ «ФЕНИКС» с запросом на выдачу справки об изменении пола
Примечание: согласно критерию χ² Пирсона * — различия статистически значимы между подгруппами А и В (р ≤ 0,05), ** — различия статистически значимы между подгруппами А и С (р ≤ 0,05)

Максимальное число обследованных пациентов, страдающих ТС, было выявлено в подгруппе A (n = 114) (согласно критерию χ² Пирсона были статистически значимые различия между подгруппами А и В (р < 0,0001), между подгруппами А и С (р < 0,0001, между подгруппами В и С статистически значимых различий не было (р = 0,67)). В дальнейшем отмечается снижение обращаемости больных ТС, составившее 76,5% в 2000–2009 гг. (подгруппа B) и 90,2% в 2010–2020 гг. (подгруппа C). Соотношение мужчин и женщин среди лиц с ТС составляет 1:11,7. Средний возраст 26 (22,5; 30) лет. Число обследованных лиц с ТС до 18 лет — 1,8% (n = 2).

Рис. 5. Динамика обращаемости в ЛРНЦ «ФЕНИКС» пациентов с различными расстройствами, сопровождающимися стремлением к изменению пола
Примечание: согласно критерию χ² Пирсона различия статистически значимы при р ≤ 0,05 между: * — подгруппами А и В, ** — подгруппами А и С, • — между подгруппами А и С, •• — между подгруппами В и С

Таблица 2. Клиническая структура группы больных расстройствами шизофренического спектра, обратившихся в ЛРНЦ «ФЕНИКС» с запросом на выдачу «справки об изменении пола» в период с 1991 по 2020 г.

Примечание: * — различия статистически значимы при р ≤ 0,05 согласно критерию χ².

В подгруппе С было выявлено значительное численное превалирование больных РШС (согласно критерию χ² Пирсона были статистически значимые различия между подгруппами С и В (р < 0,0001), между подгруппами А и С (р < 0,0001), между подгруппами А и В статистически значимых различий не было (р = 0,87)). По сравнению с подгруппами А и B количество пациентов данной категории в подгруппе С оказалось выше в 46 раз (рис. 6).
Клиническая структура группы пациентов, страдающих РШС, представлена в табл. 2.
Соотношение мужчин и женщин в группе больных РШС составляет 1:2,2. Средний возраст — 18 (16; 20) лет. Число обследованных лиц до 18 лет — 47,9% (n = 23).

Рис. 6. Динамика обращаемости в ЛРНЦ «ФЕНИКС» пациентов с расстройствами шизофренического спектра с запросом на выдачу справки об изменении пола
Примечание: согласно критерию χ² Пирсона * — различия статистически значимы между подгруппами А и С (р ≤ 0,05), ** — различия статистически значимы между подгруппами В и С (р ≤ 0,05)

Обращает на себя внимание, что снижение среднего возраста обращения и максимальное число несовершеннолетних наблюдается среди больных РШС (рис. 7).
Остальные категории пациентов (ФТ, ГС, РШС + ТС, РЛ) были представлены единичными наблюдениями (см. табл. 1), в связи с чем не подвергались анализу.
Особенности анамнеза у пациентов с РШС
При изучении анамнеза больных РШС было установлено, что у 100% обследованных пациентов, страдающих РШС, расстройства половой идентификации не наблюдались до дебюта заболевания. В 95,8% случаях (n = 46) пациенты сообщали о том, что идея о смене пола возникла остро на фоне аффективной нестабильности после получения соответствующей информации извне: Интернет — 82,6% (n = 38); телевидение — 4,35% (n = 2); печатные СМИ — 4,35% (n = 2); другие источники — 8,7% (n = 4). 81,25% (n = 39) сообщили о том, что на этом фоне испытали ощущение «озарения» с последующим переосмыслением событий прошлой жизни в контексте приобретенных «трансгендерных» переживаний.

Рис. 7. Динамика обращаемости и клинический состав группы пациентов в возрасте до 18 лет, обратившихся с запросом на выдачу справки об изменении пола в период с 1990 по 2020 г.
Примечание: согласно критерию χ² Пирсона * — различия статистически значимы между подгруппами А и С (р ≤ 0,05), ** — различия статистически значимы между подгруппами В и С (р ≤ 0,05)

Предшествующий опыт обращения к психиатрам имели 25% пациентов (n = 12). По итогам консультации 14,6% (n = 7) был установлен предварительный диагноз «транссексуализм» (F64.0) без рекомендаций по дифференциальной диагностике с РШС. К психологам обращались 64,6% (n = 31) обследованных. Получили поддержку со стороны психолога в отношении высказанной идеи об изменении пола 87,1% больных РШС (n = 27).
Критичность и комплаентность пациентов с РШС и расстройствами половой идентификации
Негативную реакцию на решение консилиума об отсутствии показаний к изменению пола дали 77,1% (n = 37) пациентов с РШС; 62,5% (n = 30) отказались от предложенного фармакологического лечения, выразив намерение добиваться разрешения на изменение пола в других медицинских учреждениях.

Обсуждение результатов

Проведенное исследование позволило выявить существенное изменение частоты обращаемости, а также клинической структуры, возрастного и полового состава группы пациентов, стремящихся к изменению пола, в течение исследуемого периода времени. Если в 1990–2009 гг. категорию пациентов, обращающихся за изменением пола, составляли преимущественно лица с транссексуализмом — подробно описанным расстройством, последствия трансформации при котором являются хорошо прогнозируемыми, то в течении последнего десятилетия спрос на изменение пола формируется главным образом за счет больных различными формами шизофрении. По нашим данным, это происходит в связи с резким увеличением числа больных расстройствами шизофренического спектра, испытывающих недовольство своим полоролевым статусом.

Сам по себе феномен «отвергания» пола при шизофрении не является новым, хотя и мало описан в литературе. Как и при других вариантах процессуального нарушения идентичности, его возникновение обусловлено психической диссоциацией, столь характерной для непсихотического дебюта шизофрении [7–9]. Его психопатологической сутью является возникающее вследствие позитивной или негативной психопатологии чувство утраты связи между «Я» и его внешними атрибутами (в данном случае — внешностью, именем, социальной средой, полоролевым статусом, сексуальными влечениями), сопровождающееся стремлением к восстановлению внутренней целостности через преобразование этих атрибутов.

Укрепление в клинической картине того иного способа патологической компенсации происходит под влиянием сложного комплекса факторов, важное место среди которых занимает макросоциальная среда — культурная ситуация, политическая обстановка и проч.

Сегодня мы наблюдаем повышение общественного интереса к феномену трансгендерности и связанным с ним изменениям важнейших социальных институтов [10]. Сложность этических и правовых проблем, сопряженных с полоролевой идентификацией, сегодня является причиной дискуссии, выходящей далеко за пределы профессионального круга специалистов по психическому и сексуальному здоровью.

Все это формирует весьма напряженную информационную среду и привлекает внимание большого количества людей, реконструируя их мировоззрение, побуждая к размышлению и вызывая яркие эмоции. Именно на этом фоне происходит увеличение числа больных расстройствами шизофренического спектра, выражающих стремление к половой трансформации.

Полученные нами данные за 2010–2020 гг. демонстрируют резкое повышение обращаемости данной категории пациентов по сравнению с предшествовавшими двумя десятилетиями, в том числе — периодом дефицита в нашей стране специалистов и учреждений, способных обеспечить реализацию мероприятий по изменению пола.

На связь между информационной средой и формированием фабулы о смене пола указывают и установленные в ходе исследования данные о том, что консолидация «трансгенденых» переживаний с чувством «озарения» у больных шизофренией практически во всех случаях происходила после получения специфической информации извне. Аналогичный психогенез установки на изменение пола был описан и в более ранних публикациях С.Б. Кулиш [11], А.О. Бухановским, Н.В. Спиридоновой [12], С.Н. Матевосяном, В.Г. Введенским [7].

Это позволяет предположить, что увеличение обращаемости больных расстройствами шизофренического спектра с жалобами на недовольство полом и желанием его изменить отражает социальный патоморфоз клинической картины эндогенно-процессуальных заболеваний, возникший под влиянием информационной среды.
Подобная картина наблюдается не впервые. В 1960–1970-х гг. в условиях произошедшей переоценки норм полоролевого поведения в западном обществе и широкого внедрения мероприятий по изменению пола в США и Великобритании были опубликованы результаты исследований, продемонстрировавшие крайне высокую, никогда ранее не регистрируемую, распространенность переживаний, связанных с недовольством полом у больных шизофренией.

Согласно представленным данным, 20–25% больных шизофренией в определенный период жизни испытывали ощущение собственной транссексуальности, что приводило их к желанию изменить свой пол [13], 30–36% больных испытывали галлюцинации, касающиеся половых органов, 25–27% выражали бред трансформации в лицо противоположного пола [14]. На фоне спада волны сексуальной революции во второй половине 1970-х годов столь высокая распространенность нарушений половой идентификации у больных эндогенно-процессуальными заболеваниями перестала упоминаться в научной литературе. Повторить эти данные удалось лишь в 2007 г.: в исследовании K. Tsirigotis, W. Gruszczyński расстройства половой идентификации были выявлены у 25,6% из 78 пациентов, обследованных при помощи опросника MMPI-2 [15].

Установленные низкая степень критичности, а также иррациональное стремление больных расстройствами шизофренического спектра к половой трансформации обусловливают трудности оказания адекватной этиологически обоснованной помощи, потенциально способствуя ухудшению прогноза заболевания.

Снижение уровня обращаемости транссексуалов в ЛРНЦ «ФЕНИКС», наблюдаемое в течение последних 20 лет, по нашему предположению, связано с достигнутым за этот период в стране повышением доступности помощи лицам с полоролевыми нарушениями, в первую очередь — за счет увеличения числа соответствующих организаций и специалистов, значительной либерализации сексуального и полоролевого поведения, а также за счет упрощения процедуры обследования в ряде учреждений. Сегодня уже не существует дефицита медицинских центров, предоставляющих диагностическую и лечебную помощь данной категории пациентов, была упрощена процедура изменения гражданского (паспортного) пола, повысилась степень информированности общества в вопросах, связанных с полоролевыми отклонениями. Считаем, что снижение обращаемости пациентов с транссексуализмом на фоне «роста предложения» в очередной раз иллюстрирует относительную стабильность распространенности данного расстройства.

В условиях ограниченности выборки не поддаются однозначной оценке данные о повышении в течение последних десяти лет числа подростков с запросом на изменение пола. С одной стороны, мы наблюдаем рост обращений со стороны несовершеннолетних преимущественно за счет больных расстройствами шизофренического спектра, с другой — необходимо признать, что в 2010–2020 гг. нами было обследовано слишком мало пациентов с транссексуализмом для того, чтобы составить представление об общей тенденции. Возможно, увеличение обращаемости подростков об условлено не столько этиологией расстройств половой идентификации, сколько изменением социальной ситуации с повышением культуральной приемлемости и доступности мероприятий по изменению пола.

Аналогичным образом, в условиях недостаточности выборки трудно оценить и данные об увеличении доли мужчин, выражающих желание изменить свой пол, в период с 2010 по 2020 г. Учитывая имеющиеся в научной литературе сведения отечественных исследователей о превалировании среди транссексуалов женщин [6, 7], представляется возможным предположить, что увеличение обращаемости мужчин в тот или иной период времени свидетельствует о возрастании доли вторичных («симптоматических») вариантов расстройств половой идентификации. Однако подобное утверждение было бы несвоевременным и, безусловно, нуждается в проверке.

Заключение

Таким образом, современной тенденцией стало численное превалирование больных расстройствами шизофренического спектра среди общего количества пациентов, обращающихся с запросом на половую трансформацию. Данное обстоятельство формирует новую клиническую реальность, бросающую вызов не только устоявшимся подходам к обследованию и лечению расстройств половой идентификации, но и диагностической модели, предложенной в проекте МКБ-11.

В связи с этим представляется необходимым проведение дальнейших исследований в этой области с целью проверки представленных данных на более крупной выборке пациентов и принятие мер для снижения риска ошибочной диагностики показаний к изменению пола и профилактики ятрогений. К таким мерам, на наш взгляд, целесообразно отнести следующие положения.

Необходимо отказаться от доктрины априорной нормативности небинарной полоролевой идентификации, заложенной в современных диагностических моделях «гендерного несоответствия». Опорным при решении вопроса о показаниях и противопоказаниях к половой трансформации должно быть понимание того факта, что группа пациентов, стремящихся к изменению пола, является клинически неоднородной.

Одновременно необходимо развести медицинский (психиатрический) и социальный аспекты проблемы расстройств половой идентификации, отказавшись от парадигмы, базирующейся на понятии «психиатрическое разрешение на смену пола». При этом такой отказ не должен происходить в пользу сексологического или психологического «разрешения» и ни в коем случае — через полное игнорирование противопоказаний со стороны психического здоровья.

Решение о возможности изменения гражданского статуса, дающего право на проведение дальнейших медицинских трансформирующих процедур, должно приниматься судом, но при обязательном проведении комплексной психолого-сексолого-психиатрической экспертизы.

Психолого-сексолого-психиатрическая экспертиза при решении вопроса об изменении гражданского пола должна осуществляться в соответствии с нормами, предусмотренными Федеральным законом от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», Приказом Минздрава России от 12.01.2017 г. № 3н «Об утверждении Порядка проведения судебно-психиатрической экспертизы».

Среди прочего это подразумевает, что деятельность частных психиатрических и сексологических центров по проведению «комиссий», осуществляющих сегодня выдачу «Справки об изменении пола» № 087/у, должна быть регламентирована или сведена к проведению независимых обследований. Заявляя это, авторы отдают себе отчет в том, что к таким центрам относится и ЛРНЦ «ФЕНИКС», но тем не менее считают данную меру необходимой для улучшения качества медицинской помощи в данной сфере и снижения рисков для пациентов.

Процедура экспертизы также должна быть уточнена, одобрена официальным профессиональным сообществом, сформулирована в единой форме и юридически закреплена. Обследование пациентов, обращающихся с запросом на изменение пола, должно опираться на клинико-феноменологический, клинико-психопатологический и клинико-динамический подходы, позволяющие определить наличие или отсутствие как аномалии, так и болезни (расстройства), а также пролить свет на мотивы лиц, обращающихся с запросом на изменение пола.

Широко внедряемый сегодня метод анкетирования в данной клинической ситуации является недостаточно чувствительным ввиду субъективного характера большинства используемых опросников и стремления некоторых категорий пациентов (в том числе больных расстройствами шизофренического спектра) к искажению сведений о себе с целью получения справки об изменении пола [6, 11]. Классическое клиническое обследование, основанное на беседах, наблюдении за пациентом, оценке как субъективных, так и объективных анамнестических сведений, хотя и не способно полностью исключить риск диагностических ошибок, все же значительно менее уязвимо перед симуляцией и диссимуляцией.

При установлении наличия психического расстройства дальнейшая тактика оказания помощи должна исходить не только и даже не столько из нозологического диагноза, сколько из представления о возможности и степени влияния заболевания на способность пациента осознавать цели и последствия половой трансформации, а также руководить своими действиями. Соответственно, расстройства психотического уровня, а также проявления выраженных дефицитарных нарушений, не подразумевающие полной осознанности и возможности руководить своим поведением, следует рассматривать в качестве абсолютных противопоказаний к изменению пола.

Однако при расстройствах непсихотического уровня в рамках шизофренического спектра, например при шизотипическом расстройстве, решение может быть не столь однозначным. Закономерности развития вторичных нарушений половой идентификации в этих случаях изучены мало, что затрудняет выбор тактики лечения и прогнозирование результата. Возможно, наличие мягких форм шизофрении следует считать относительным противопоказанием, так как, с одной стороны, они не сопровождаются тяжелыми нарушениями психики, с другой — обусловливают некоторую вероятность нежелательных последствий в отдаленном периоде трансформации. Следует учитывать и сложности дифференциальной диагностики между шизотипическим расстройством и клинически сходным продромальным этапом психотической шизофрении. Таким образом, в этих ситуациях принятие решения о показаниях (или противопоказаниях) к изменению пола будет самым сложным и всегда сугубо индивидуальным, т.е. нетиповым, как у формально здоровых или очевидно тяжело больных людей.

При вынесении отрицательного решения, но продолжающихся требованиях об изменении пола со стороны пациента неправомерное проведение трансформирующих мероприятий может быть предупреждено судебным запретом. С другой стороны, как и в иных случаях, когда решение суда опирается на экспертное заключение, должна действовать процедура оспаривания этого заключения, например посредством проведения независимого психолого-сексолого-психиатрического обследования и независимой оценки качества проведенной экспертизы. По итогам состязательного процесса судом может быть принято решение о проведении повторной либо дополнительной психолого-сексолого-психиатрической экспертизы или об отказе в претензии к качеству уже проведенной экспертизы.

Литература

1. Ляная ГА. Становление понимания феномена расстройства половой идентификации. Психиатрия. 2019;17(3):51–61
2. Berli JU. Discussion: Genital Gender-Affirming Surgery in Transgender Men in The Netherlands From 1989 to 2018: The Evolution of Surgical Care. Plast. Reconstr. Surg. 2020;145(1):162–163. DOI:10.1097/ PRS.0000000000006387
3. Fielding J, Bass C. Individuals seeking gender reassignment: marked increase in demand for services. B.J. Psych Bull. 2018;42(5):206–210.
4. Stroumsa D. The state of transgender health care: policy, law, and medical frameworks. Am. J. Public Health 2014;31:31–38.
5. Skordis N, Butler G, de Vries MC, Main K, Hannema S.E. ESPE and PES International Survey of Centers and Clinicians Delivering Specialist Care for Children and Adolescents with Gender Dysphoria. Horm. Res. Paediatr. 2018;90(5):326–331.
6. Бухановский АО. Транссексуализм и сходные состояния. Ростов–на–Дону: Изд. Мини Тайп. 2016:580.
7. Матевосян СН, Введенский ГЕ. Половая дисфория (клинико-феноменологические особенности и лечебно-реабилитационные аспекты синдрома «отвергания» пола). М.: ООО «Медицинское информационное агентство». 2012:400.
8. Аутохтонные непсихотические расстройства. под. ред. АП Коцюбинского. Санкт-Петербург: СпецЛит. 2015:495.
9. Жмуров ВА. Клиническая психиатрия. Элиста: ЗАО НПП «Джангар». 2010:1272.
10. Ворошилин СИ, Ретюнский КЮ. Факторы, влияющие на распространение и патоморфоз расстройств половой идентификации и половых предпочтений (обзор). Научные результаты биомедицинских исследований. 2018;4(3):76–89.
11. Кулиш СБ. Синдром половой дисфории у мужчин с заболеваниями шизофренического спектра. Российский психиатрический журнал. 2009;4:52–58.
12. Бухановский АО, Спиридонова НВ. Транссексуализм или шизофрения? А были ли основания для смены пола? Независимый психиатрический журнал. 2011;2:23–32.
13. Gittleson NL, Dawson-Butterworth K. Subjective ideas of sexual change in female schizophrenics. Br. J. Psychiatry., 1967;113(498):491–494. DOI: 10.1192/bjpю113.498.491
14. Bancroft J. Human sexuality. Wrocław: Elsevier Urban & Partner. 2011:560. (In Pol.).
15. Tsirigotis K, Gruszczyński W. Selected Issues from the psychosexual life of patients with schizophrenia. Polish Sexology. 2007;5(2):51–56. (In Pol.).

Интервью главного врача клиники Феникс Ольги Бухановской Союзу «Родительская Палата» (Союз граждан и организаций, выступающих в защиту семьи, отцовства, материнства и детства «Родительская палата»).

Говорили о транссексуализме и «трансгендерности», пропаганде смены пола, о том, когда надо бить тревогу взрослым.
Пожалуйста, посмотрите, послушайте, передайте родителям и учителям.

Будьте бдительны!
Если у Вас нет этой проблемы, это не значит, что ее нет у другого ребёнка и другой семьи!

Посмотреть интервью можно здесь.

Почему мальчик хочет быть девочкой: 5 социальных причин

В последнее время мы все чаще слышим о «трансгендерных переходах», которые в быту некорректно называют «сменой пола». Знаменитости выходят в свет с сыновьями, которые считают себя девочками — и это вовсе не эпатаж для привлечения внимания. Однако ситуация, когда смена пола обоснована биологически, — большая редкость. Чаще на гендерную идентичность ребенка влияет социум — среда, которая его окружает, и люди, с которыми он общается.

Почему у ребенка может возникнуть желание «трансгендерного перехода» (изменения биологического пола)?

1. Отсутствие сюжетно-ролевых игр
В норме транссексуализм начинается в 3–5 лет. Тогда дети начинают переодеваться в сказочных героев, проигрывают различные роли, в том числе мамы и папы. Иногда они впервые примеряют на себя атрибуты противоположного пола, но все — в рамках игры.
Только прожив другой образ и прочувствовав значимые отличия, начинаешь понимать, кто ты есть на самом деле. В норме подобные эксперименты заканчиваются сами собой.
Что будет, если ребенок не наиграется в детстве? Ведь уже сейчас малыши чаще взаимодействуют с гаджетами, чем друг с другом. Он все равно придет к экспериментам — только уже в подростковом возрасте. И они могут принять совсем другой оборот.

2. Неверные ориентиры
Сегодня родители не всегда могут отследить, какие видео ребенок смотрит в соцсетях, на кого хочет быть похожим. А популярные блогеры привлекают аудиторию за счет эпатажа. Для них это способ заработка, но подросток воспринимает все всерьез.

3. Непринятие себя
Пожалуй, самый важный пункт, который заставляет ребенка бежать от себя, от своей природы. Формирование стойкого неприятия себя и своего пола возникает не на пустом месте.
Нежелательная беременность, буллинг в детском саду или школе — все это может повлиять на желание ребенка сбежать от мира, где ему нет места. И «местом побега» он выбирает другое тело.

4. Игнорирование со стороны взрослых
Возможно, прямо сейчас вам не до ребенка. У вас полно своих проблем, которые требуют максимального включения, а сын или дочка — живы, здоровы, учатся, не голодают. Что еще надо?
А им нужно ваше внимание. Если вы не реагируете на болезни, плохие оценки, конфликтное поведение, у них не остается других вариантов, кроме как обратиться к трансгендерной теме. И в таком случае вы будете вынуждены обратить на ребенка внимание.

5. Негативный пример в семье
Желание совершить смену пола может появиться в следствие негативных установок о мужском или женском гендере в семье. Например, если мать-одиночка транслирует сыну вредные стереотипы о мужчинах из-за обид на отца, мальчик получает сигнал: «Мужчиной быть плохо, не будь им». В итоге единственным выходом для мальчика становится бегство в мир женщин, туда, где безопасно.

БЕРЕГИТЕ
Безусловно, причин для изменения биологического пола у детей может быть масса, чаще срабатывает совокупность факторов. Но бегство в другую оболочку — опасная иллюзия решения всех проблем. В основе формирования цельной личности лежат искренняя любовь и принятие, царящие в семье.

ЗНАЙТЕ, что ощущение себя противоположным полом, желание сменить биологический пол возникает при транссексуализме, шизотипическом расстройстве, трансвестизме, шизофрении, расстройстве личности и гомосексуальности!

ПОМНИТЕ, что при первых заявлениях подростка об ощущении себя представителем противоположного пола, о желании называть его именем противоположного пола, желании изменить пол, НЕМЕДЛЕННО ОБРАЩАЙТЕСЬ К ГРАМОТНЫМ И ДУМАЮЩИМ ПСИХИАТРАМ, ИМЕЮЩИМ ДЛИТЕЛЬНЫЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ ОПЫТ РАБОТЫ ПО ПРОБЛЕМЕ ТРАНССЕКСУАЛИЗМА И СМЕНЫ БИОЛОГИЧЕСКОГО ПОЛА!

БЕРЕГИТЕ ЗДОРОВЬЕМ СВОИХ ДЕТЕЙ!
ВОВРЕМЯ ОБРАЩАЙТЕСЬ К ПСИХИАТРАМ, ПОДРОСТКОВЫМ ПСИХИАТРАМ!

Иностранные коллеги считают, что «… важно оказать, в первую очередь, медицинскую и психологическую поддержку этим детям или подросткам, а также их родителям, особенно потому, что нет способа отличить истинную гендерную дисфорию от транзиторной дисфории в подростковом возрасте».

Мнение врачей ЛРНЦ «ФЕНИКС» — пациентам, изъявляющим желание сменить биологический пол, особенно детям и подросткам, требуется не медицинская и психологическая поддержка, а ОБСЛЕДОВАНИЕ У ПСИХИАТРОВ С ПРОВЕДЕНИЕМ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКИ МЕЖДУ «ТРАНССЕКСУАЛИЗМОМ» С ДРУГИМИ ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ (шизотипическое расстройство, шизофрения, трансвестизм, расстройство личности, эгодистоническая ориентация по полу»).

Конечно, ЕСТЬ СПОСОБ ОТЛИЧИЯ «ИСТИННОГО ТРАНССЕКСУАЛИЗМА» от «транзиторной гендерной дисфории в подростковом возрасте».
Это ЗНАНИЕ ОБЩЕЙ ПСИХОПАТОЛОГИИ, ОСОБЕННОСТЕЙ РАЗВИТИЯ ИНИЦИАЛЬНОГО ПЕРИОДА ШУБООБРАЗНОЙ ШИЗОФРЕНИИ или МАЛОПРОГРЕДИЕНТНОЙ ШИЗОФРЕНИИ, а также ШИЗОФРЕНИИ, ПРОТЕКАЮЩЕЙ В ВИДЕ АТИПИЧНОГО ЗАТЯЖНОГО ПУБЕРТАТНОГО КРИЗА». Именно в этом сила и мощь РОССИЙСКОЙ ПСИХИАТРИИ!

Иностранные коллеги заявили, что « нужна длительная психологическая поддержка для детей и подростков, выражающих желание сменить пол, а также для их родителей».

Мнение психиатров ЛРНЦ «ФЕНИКС» — требуется не психологическая поддержка, а ОБСЛЕДОВАНИЕ У ПСИХИАТРА И ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ ДЛИТЕЛЬНОЕ ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ НАБЛЮДЕНИЕ И ЛЕЧЕНИЕ, И ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ – ПСИХООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПРОГРАММЫ!

Дорогие РОДИТЕЛИ, будьте внимательны и бдительны к изменениям в поведении, переживаниям Ваших детей. Оперативно реагируйте на их заявления о чувстве измененности, ощущении себя представителем противоположного пола или «иного гендера».

Оперативно обращайтесь к детско-подростковым психиатрам!

Иностранные коллеги считают, что «… важно оказать, в первую очередь, медицинскую и психологическую поддержку этим детям или подросткам, а также их родителям, особенно потому, что нет способа отличить истинную гендерную дисфорию от транзиторной дисфории в подростковом возрасте. ..».

Мнение врачей ЛРНЦ «ФЕНИКС» — пациентам, изъявляющим желание сменить биологический пол, особенно детям и подросткам, требуется не медицинская и психологическая поддержка, а ОБСЛЕДОВАНИЕ У ПСИХИАТРОВ С ПРОВЕДЕНИЕМ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКИ МЕЖДУ «ТРАНССЕКСУАЛИЗМОМ» С ДРУГИМИ ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ (шизотипическое расстройство, шизофрения, трансвестизм, расстройство личности, эгодистоническая ориентация по полу»).

Конечно, ЕСТЬ СПОСОБ ОТЛИЧИЯ «ИСТИННОГО ТРАНССЕКСУАЛИЗМА» от «транзиторной гендерной дисфории в подростковом возрасте». Это ЗНАНИЕ ОБЩЕЙ ПСИХОПАТОЛОГИИ, ОСОБЕННОСТЕЙ РАЗВИТИЯ ИНИЦИАЛЬНОГО ПЕРИОДА ШУБООБРАЗНОЙ ШИЗОФРЕНИИ или МАЛОПРОГРЕДИЕНТНОЙ ШИЗОФРЕНИИ, а также ШИЗОФРЕНИИ, ПРОТЕКАЮЩЕЙ В ВИДЕ АТИПИЧНОГО ЗАТЯЖНОГО ПУБЕРТАТНОГО КРИЗА». Именно в этом сила и мощь РОССИЙСКОЙ ПСИХИАТРИИ!

Иностранные коллеги заявили, что «психологическая поддержка как можно дольше для детей и подростков, выражающих желание сменить пол, а также для их родителей».

Мнение психиатров ЛРНЦ «ФЕНИКС» — повторим нашу точку зрения, «требуется не психологическая поддержка, а ОБСЛЕДОВАНИЕ У ПСИХИАТРА И ПРИ НЕОБХОДИМОСТИ ДЛИТЕЛЬНОЕ ПСИХИАТРИЧЕСКОЕ НАБЛЮДЕНИЕ И ЛЕЧЕНИЕ, И ДЛЯ РОДИТЕЛЕЙ – ПСИХООБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПРОГРАММЫ!

Дорогие РОДИТЕЛИ, будьте внимательны и бдительны к изменениям в поведении, переживаниям Ваших детей. Оперативно реагируйте на их заявления о чувстве измененности, ощущении себя представителем противоположного пола или «иного гендера».

Оперативно обращайтесь к детско-подростковым психиатрам!

Призываем проявлять осторожность в отношении смены пола у подростков

За последние несколько лет возрос спрос на операции по смене пола у детей и подростков. Врачи настоятельно призывают проявлять осторожность, когда речь заходит о соответствующих методах лечения, и настаивают на консультации компетентных врачей-психиатров.

Возросший спрос на смену пола

Гендерная дисфория — это сильное чувство идентификации с полом, отличным от того, который был присвоен при рождении. Это чувство может вызвать значительные и длительные страдания, что потенциально может увеличить риск самоубийства. В последние годы наблюдается заметный рост гендерной дисфории — явления, о котором уже давно сообщалось в медицинской литературе.

Недавнее исследование, проведенное в дюжине средних школ выявило распространенность, которая была намного выше, чем предполагалось ранее: 10% учащихся объявили себя «трансгендерами, небинарными или неопределенного пола». В 2003 году Королевская детская больница в Мельбурне диагностировала гендерную дисфорию только у одного ребенка, в то время как сегодня она лечит почти 200 детей.

«Трансгендерный» подросток

Влияние культуры ЛГБТК и мощь социальных сетей сделали гендерную дисфорию по-новому заметной. Учитывая этот контекст, авторы, во имя защиты детей, обеспокоены тем, что гормональное лечение и хирургические вмешательства могут в конечном итоге превратить здорового ребенка в пожизненного пациента и что существует риск того, что чрезвычайно быстрая реакция на подтверждение этого желания изменить пол также ухудшит развитие чувства собственного достоинства у ребенка.

Медицинская помощь

Спрос на медицинскую помощь сопровождается увеличением предложения медицинской помощи в форме консультаций или лечения в специализированных клиниках из-за осложнений, которые она вызывает, а не из-за психического заболевания как такового. Задействовано множество специальностей, включая психиатрию, эндокринологию, гинекологию, а иногда, в конце концов, и хирургию.

Специалисты рекомендуют проявлять большую медицинскую осторожность с детьми и подростками, учитывая «уязвимость, особенно психологическую, этой группы населения и множество нежелательных эффектов и даже серьезных осложнений, которые могут вызвать некоторые из доступных методов лечения. В этой связи в мае 2021 года больница Каролинского университета Стокгольма приняла решение запретить использование блокаторов гормонов.

Решение больницы было основано, в частности, на отчете Национального института здравоохранения и передового опыта Великобритании, в котором соотношение риска и пользы от этого лечения было признано крайне неопределенным.

Медицинская и психологическая поддержка

Использование блокаторов гормонов или прием гормонов противоположного пола возможно с разрешения родителей и при полученной квалифицированной консультации специалистов в любом возрасте, при их использовании требуется максимальная осторожность. Это связано с побочными эффектами гормональной терапии, такими как влияние на рост, хрупкость костей, риск бесплодия, эмоциональные и интеллектуальные последствия, а у девочек — симптомы, напоминающие менопаузу.

Кроме того, независимо от того, является ли хирургическое лечение мастэктомией или вмешательством, затрагивающим наружные половые органы (вульву, пенис), необходимо обсудить его необратимый характер.

Поэтому, столкнувшись с просьбой об оказании медицинской помощи по этой причине, важно оказать, в первую очередь, медицинскую и психологическую поддержку этим детям или подросткам, а также их родителям, особенно потому, что нет способа отличить истинную гендерную дисфорию от транзиторной дисфории в подростковом возрасте. Также некоторые специалисты подчеркивают, что на самом деле существует реальный риск гипердиагностики. Эта точка зрения основана на растущем числе трансгендерных молодых людей, желающих отстраниться. Желательно максимально продлить психологическую поддержку на всех этапах.

Специалисты обращают внимание медицинского сообщества на растущий спрос на медицинскую помощь в контексте гендерной идентичности у детей и подростков и рекомендует следующее:

• Психологическая поддержка как можно дольше для детей и подростков, выражающих желание сменить пол, а также для их родителей
• В случае стойкого желания смены пола, тщательного принятия решения о медикаментозном лечении блокаторами гормонов или приеме гормональных препаратов, необходим постоянный контроль и консультации специалистов: психиатров, эндокринологов, гинекологов, хирургов
• Внедрение соответствующей клинической подготовки в области медицинских исследований для информирования и руководства молодыми людьми и их семьями
• Продвижение клинических и биологических, а также этических исследований
• Бдительность родителей в ответ на вопросы своих детей о перемене пола или изменения в их состоянии, подчеркивающие аддиктивный характер чрезмерного использования социальных сетей, который одновременно вреден для психологического развития молодежи и частично ответственен за растущее чувство несоответствия полов.

Осуществлен перевод статьи https://www.medscape.com/viewarticle/970709?src=

В ФЕНИКСЕ действует благотворительный проект по сотрудничеству с психиатрами, психологами, сексологами, педагогами России по вопросам расстройств половой идентификации (смене пола).

• Приглашаем на бесплатные консультации пациентов, желающих сменить пол, с обязательным присутствием на консультации направившего специалиста с дальнейшей возможностью проведения совместного консилиума.
• Предлагаем сотрудничество по чтению лекций по теме «ТРАНССЕКСУАЛИЗМ И СХОДНЫЕ ПОЛОВЫЕ СОСТОЯНИЯ».

Гендерная дисфория изучается сексологами с конца девятнадцатого века. По мере того, как ученые лучше понимают этот феномен, отношение общества к гендерному несоответствию изменилось от рассмотрения его как сексуального извращения к принятию и утверждению гендерной идентичности человека.

Традиционно исследователи выделяют два типа гендерной дисфории. Ранняя половая дисфория проявляется в раннем детстве и встречается у равного количества мальчиков и девочек. Как правило, ребенок проявляет большой интерес к одежде, игрушкам и поведению противоположного пола. Ребенок может даже проявлять принадлежность к другому полу и предпочитать играть со сверстниками противоположного пола в то время, когда большинство детей дружат только с представителями своего пола.

Поздняя гендерная дисфория возникает в период полового созревания или позже. Во многих случаях люди сообщают о склонности к гендерному несоответствию с детства, но сопротивляются этим побуждениям до подросткового возраста , когда эти чувства перерастают в гендерную дисфорию.

В других случаях человек сообщает о гендерно-конформном детстве и о том, что его гендерная дисфория появилась только в период полового созревания. Интересно, что почти все случаи поздней половой дисфории касались лиц, рожденных мужчинами, по крайней мере, до недавнего времени.

Гендерная дисфория с быстрым началом

Как указывает медицинский исследователь Лиза Литтман в серии статей, демографические характеристики поздних гендерных дисфорий значительно изменились с начала XXI века. В частности, резко возросло число случаев гендерной дисфории. Кроме того, подавляющее большинство тех, кто в настоящее время сообщает о позднем начале гендерной дисфории, — это подростки или молодые взрослые женщины.

Есть два объяснения меняющейся картины гендерной дисфории, и оба связаны с Интернетом. Одно из объяснений заключается в том, что у этих молодых женщин теперь есть доступ к информации, которая, как они думают, может помочь им разобраться в своих психологических проблемах, связанных с сексом и гендером. Другими словами, сейчас все больше молодых женщин признаются в качестве трансгендеров, потому что им кажется, что они лучше понимают свое состояние и поддерживают группу сверстников в Интернете.

Другое объяснение, предложенное исследователем, состоит в том, что недавний рост женской половой дисфории с поздним началом может быть связан с социальным «заражением» (давлением). Многие подростки и молодые люди испытывают депрессию и тревогу , а также другие психические расстройства. Это особенно верно для молодых женщин, которых постоянно окружают противоречивыми социальными сообщениями. Одни представители призывают их соответствовать традиционным стандартам женственности, в то время как другие призывают их бросить вызов старым сексистским ценностям и считать себя равными мужчинам.

Во многих из этих случаев молодые люди не чувствовали гендерного несоответствия, пока не прочитали об этом в Интернете. Пытаясь понять свою непрекращающуюся тревогу и депрессию, они находят статьи и даже группы поддержки, которые побуждают их приписывать свои психологические проблемы гендерной дисфории. Затем они выходят к своей семье, которая до этого времени никогда не замечала никаких признаков гендерного несоответствия.

Всплеск дел о депереходе

Люди, которые совершили переход после того, как испытали гендерную дисфорию, довольны своим новым полом и ведут продуктивную жизнь. Однако в последние годы наблюдается всплеск случаев обратного транс-перехода. Это случаи, когда трансгендерный человек решает, что хочет вернуться к своему родовому полу, и для этого обращается за консультацией и психиатрической помощью.
Поскольку в большинстве этих случаев превалируют женщины, которые превратились в мужчин и теперь стремятся вернуться к своему женскому полу при рождении, исследователь задается вопросом, может ли быть связь между обратным транс-переходом и быстро наступающей гендерной дисфорией. Чтобы глубже изучить эту проблему, исследователь провел опрос среди людей, которые впоследствии вернулись к своему родовому полу. Две трети респондентов при рождении были женщинами.

!!! Респонденты часто сообщали о нескольких причинах отмены перехода, но наиболее распространенными были следующие:

• 60 % сообщили, что им стало легче идентифицировать себя со своим полом при рождении.
• 49 % выразили обеспокоенность по поводу медицинских осложнений, особенно в отношении заместительной гормональной терапии.
• 38 % отметили, что переход не решил их психологических проблем, поэтому они пришли к выводу, что гендерная дисфория не была истинной причиной.
• 23 % сообщили, что опыт дискриминации и социального давления сделал их жизнь невыносимой.
• Еще 23 % поняли, что на самом деле они боролись с проблемами сексуальной ориентации , а не с гендерной дисфорией.

Хотя четверть респондентов неохотно отказались от перехода из-за давления со стороны семьи, трудностей с поиском работы или других форм дискриминации, остальные три четверти обнаружили, что гендерная дисфория была ошибочным диагнозом. На самом деле, большинство считало, что перед началом процесса перехода им не была предоставлена ​​адекватная оценка со стороны врача-психиатра.

Изучение корней гендерной дисфории

Исследователь отмечает, что в последние годы в клиническом подходе к лечению гендерной дисфории произошли существенные изменения. Ранее клиницисты применяли подход «ожидания», который включал обширное консультирование, в ходе которого пациент и психиатр тщательно изучали последствия перехода. Также проводилась тщательная проверка на наличие других психологических расстройств, которые могли быть неверно истолкованы как гендерная дисфория.

Однако в последнее время большинство некомпетентных специалистов приняли «позитивный подход», который принимает утверждения пациента о гендерной дисфории «за чистую монету» и поощряет быстрый переход к желаемому полу. Этот подход, также известный как «модель информированного согласия», также отстаивается транс-активистами. Данные исследователя предполагают, что увеличение числа случаев обратного транс-перехода может быть связано с тем, что не были тщательно изучены корни гендерной дисфории и последствия перехода.

В конце концов, становится ясно, что переход — это не тот процесс, к которому следует подходить легкомысленно.

Сейчас все больше психиатров рекомендуют «исследовательский подход», при котором пациент и врач тщательно рассматривают источник гендерной дисфории, а также последствия перехода. Цель состоит не в том, чтобы убедить пациентов не совершать переход, а в том, чтобы помочь им обрести личное понимание, необходимое им для принятия обоснованных взвешенных решений.

(c) Источник: Why Some Transpersons Decide to Detransition | Psychology Today

ТАК НАЗЫВАЕМАЯ В ДАННОЙ СТАТЬЕ «поздняя гендерная дисфория» как раз и включает в себя вышеописанные диагнозы сложных психических расстройств.

При выявлении и доказанности этих заболеваний мы полноценно можем помочь в лечении конкретного душевного расстройства, не допустив ненужных и, более того, вредоносных для конкретного пациента гормонотерапию и хирургическую коррекцию пола

Публикуем результаты кросс-секционного опроса общества доказательной гендерной медицины провели.
Тема опроса: Потребности и поддержка, связанные с депереходом

Среди 237 участников опроса 92% были женщинами, зарегистрированными при рождении. Примерно 2/3 перешли как в социальном, так и в медицинском плане, в то время как чуть менее 1/3 перешли только в социальном плане. Среди тех, кто перешел по медицинским показаниям, 46% перенесли операции по «подтверждению пола» (по сравнению с только гормональными вмешательствами).
Средний возраст перехода составлял 18 лет для социального перехода и 20лет для медицинского перехода. Четверть респондентов начали медицинский переход до 18 лет. Средний возраст перехода составил 23 года (22 года для женщин, 30 лет для мужчин).

Решение участников об обратном переходе чаще всего было связано с осознанием того, что их гендерная дисфория была связана с другими проблемами (70%!), проблемами с психическим здоровьем (62%!!!), и тем фактом, что переход не облегчил их дисфорию (50%!).

Большинство участников сообщили о значительных трудностях с поиском помощи, в которой они нуждались в процессе обратной смены пола, от медицинских, в первую очередь психиатрических сообществ.
Также участники обратного транс-перехода сообщили о постоянных потребностях, связанных с лечением сопутствующих психических заболеваний, поиском альтернатив медицинскому переходу и преодолением сожалений о содеянном. Половина выборки сообщила о необходимости медицинской информации о прекращении или изменении схемы приема гормонов. Подавляющее большинство участников также выразили потребность услышать об опыте обратного транс-перехода других людей и вступить в контакт слюдьми, пережившими переход.

В исследовании подчеркивается острая необходимость предоставления надлежащей медицинской, психиатрической и социальной поддержки людям, принявшим решение об обратном транс-переходе.
Это первое рецензируемое исследование с большой выборкой опыта людей, которые идентифицируют себя как «детранзишнеры».

Поскольку за последние 5 лет количество лиц, перешедших на новый уровень, резко выросло, а требования к переходу стали гораздо менее строгими, неизбежно, что количество лиц, перешедших на новый уровень, будет расти.

Крайне важно, чтобы сообщество психиатров активно отслеживало обратный транс-переход, чтобы лучше понять траектории движения молодежи с гендерной дисфорией. Также очень важно, чтобы практикующие специалисты в области психиатрии и гендерной медицины разработали протоколы лечения, чтобы помочь людям с существенными неудовлетворенными потребностями в области психического и физического здоровья.

(c) Источник: Detransition: a Real and Growing Phenomenon | SEGM

Мы за дестигматизацию транссексуализма!

Во-вторых, мы настаиваем на сохранение в разделе «психические и поведенческие расстройства» в МКБ-11 раздела «расстройства половой идентификации» , и в нем «транссексуализм».

В-третьих, ТЩАТЕЛЬНОЕ ОБСЛЕДОВАНИЕ У ПСИХИАТРОВ С ПРОВЕДЕНИЕМ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ И ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКИ С ДРУГИМИ ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ (трансвестизм, шизотипическое расстройство, шизофрения, расстройство личности, эгодистоническая ориентация по полу»).

Именно такой верный медицинский и психиатрический подход даст возможность устанавливать ТОЧНЫЕ ДИАГНОЗЫ, при которых не будут происходить «обратные возвращения пола» (за более 30 лет работы Феникса у нас не было ни одного случая, чтобы наши пациенты решили изменить свое решение, и вернуть уже измененный биологический пол).
НАМ ЕСТЬ ЧЕМ ГОРДИТЬСЯ!

Во время перехода пациент принимает гормональную терапию для достижения мужских или женских эффектов. Данная терапия сопровождается множественными рисками:

• Низкое или высокое артериальное давление
• Тромбообразование
• Болезнь сердечно-сосудистой системы
• Онкологические заболевания
• Потеря жидкости и нарушение электролитного равновесия
• Заболевания печени
• Повышенный гемоглобин

Также нельзя исключать неправильный подбор препарата для гормональной терапии или неправильную дозировку, что может увеличить вероятность серьезных побочных эффектов.
Феминизирующая заместительная гормональная терапия также может увеличить риск развития некоторых хронических заболеваний. Поскольку эстроген влияет на то, как организм реагирует на инсулин, он может привести к изменению уровня сахара в крови и повышенному риску развития диабета 2 типа.

Исследования влияния эстрогена на сердечно-сосудистую систему продолжаются, и некоторые исследования обнаружили связь между терапией эстрогенами и повышенным риском сердечных заболеваний и инсульта. Трансгендерные люди могут столкнуться с повышенным риском рака молочной железы после начала заместительной гормональной терапии.

Онкология

Трансгендеры подвержены более высокому риску развития некоторых видов рака, связанных с употреблением гормонов. В зависимости от стадии перехода могут поражаться молочные железы, матка, яичники, простата или печень.

Соответствующие скрининги, включая обследование простаты, молочных желез и органов малого таза, должны быть обязательной частью медицинского обследования. Отсутствие профилактического скрининга может привести к задержке диагностики и лечения любого рака.

Болезни сердца

Среди людей, совершивших переход, очень распространено ожирение. Особенно в совокупности с курением и употреблением гормонов. Эти факторы подвергают человека риску сердечно-сосудистых заболеваний, инфаркта и инсульта. Трансгендерные люди должны проходить регулярные осмотры, чтобы предотвратить сердечные заболевания. Также необходимо контролировать состояния здоровья, в особенности такие показатели, как высокое кровяное давление и индекс массы тела.

(c) Источник: Gay, Lesbian, and Transgender Health Issues — Health Encyclopedia — University of Rochester Medical Center

В своей практике мы используем только — «транссексуализм», «секстрансформирующие операции по изменению биологического пола», «секстрансформирующие операции при транссексуализме», «эгодистоническая ориентация по полу».

В публикуемом переводе мы оставляем термины, которые использовались авторами научной статьи.

Понятие «транс-переход», «переход» упрощает всю сложность хирургического лечения и гормональной терапии лиц с транссексуализмом. Феминизирующие и маскулинизирующие пластические секстрансформации являются сложными хирургическими вмешательствами, имеющими определенные этапы их проведения.

Это крайне ответственные варианты хирургической помощи с целью приведения биологического пола в соответствие с сосуществующим параллельно психическим полом. Это вынужденная мера на современном этапе развития медицины для лиц с «транссексуализмом».

Гормонотерапия также крайне ответственная форма медицинского, лекарственного вмешательства и влияния на здоровый организм. К ее осуществлению есть свои показания и свои противопоказания.

Любая медицинская помощь лицам, желающим изменить биологический пол, должна начинаться ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТЩАТЕЛЬНОГО ОБСЛЕДОВАНИЯ У ПСИХИАТРОВ С ПРОВЕДЕНИЕМ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКИ С ДРУГИМИ ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ (трансвестизм, шизотипическое расстройство, шизофрения, расстройство личности, эгодистоническая ориентация по полу»).

В своей практике мы используем только — «транссексуализм», «секстрансформирующие операции по изменению биологического пола», «секстрансформирующие операции при транссексуализме», «эгодистоническая ориентация по полу».

В публикуемом переводе мы оставляем термины, которые использовались авторами научной статьи.
Понятие «транс-переход», «переход» упрощает всю сложность хирургического лечения и гормональной терапии лиц с транссексуализмом. Феминизирующие и маскулинизирующие пластические секстрансформации являются сложными хирургическими вмешательствами, имеющими определенные этапы их проведения.

Это крайне ответственные варианты хирургической помощи с целью приведения биологического пола в соответствие с сосуществующим параллельно психическим полом. Это вынужденная мера на современном этапе развития медицины для лиц с «транссексуализмом».

Гормонотерапия также крайне ответственная форма медицинского, лекарственного вмешательства и влияния на здоровый организм. К ее осуществлению есть свои показания и свои противопоказания.

Любая медицинская помощь лицам, желающим изменить биологический пол, должна начинаться ТОЛЬКО ПОСЛЕ ТЩАТЕЛЬНОГО ОБСЛЕДОВАНИЯ У ПСИХИАТРОВ С ПРОВЕДЕНИЕМ ДИФФЕРЕНЦИАЛЬНОЙ ДИАГНОСТИКИ С ДРУГИМИ ПСИХИЧЕСКИМИ РАССТРОЙСТВАМИ (трансвестизм, шизотипическое расстройство, шизофрения, расстройство личности, эгодистоническая ориентация по полу»).

Главный врач Феникса,  Ольга Александровная Бухановская и врач-психиатр Антон Васильевич Дьяченко делятся своим мнением о гендерной теории рассказывают о процессах, происходящих сегодня в психиатрии.

Посмотрите это видео, в нем поднимаются важные и наболевшие темы.

Среди граждан, желающих сменить пол, очень много людей с психическими патологиями. Современные западные подходы помощи людям с нарушениями половой идентичности приводят к тому, что им становится хуже. Трансгендеры принимают гормоны, меняют пол, однако их душевные заболевания никуда не исчезают, и симптоматика даже усиливается.

Ольга Бухановская и Антон Дьяченко подчеркивают, что количество людей с нарушением половой идентичности в последнее время резко выросло, но не за счет трансексуализма (популяция транссексуалов остается неизменной), а за счет других психических заболеваний. Особенно резко увеличилось количество несовершеннолетних.

«60-70% людей, считающих себя трансгендерами страдают психическими расстройствами. Если ими заняться, то желание сменить пол пропадет. Нужна клиническая помощь. Проблема в том, что очень не многие умеют эту помощь оказывать» — рассказывает бывший транссексуал. Посмотрите это интервью. Задумайтесь.

Если кто-то из ваших близких заявляет о желании сменит пол, это повод обратиться за помощью к врачу психиатру. Очень важно правильно установить диагноз.

В Фениксе за 30 лет не было ни одного случая, чтобы пациенты попросили обратно вернуть пол. У нас колоссальный опыт назначения правильного, адекватного лечения, при котором состояние пациентов  улучшается и симптоматика другой болезни уходит. Желание менять пол исчезает.

Видео можно посмотреть здесь

Трансгендерность – антинаучный миф. Здравомыслящие люди это понимают.

Сейчас идет агрессивная пропаганда гендерной теории(многовариабельности пола) и трансгендерности. Посмотрите это видео. Поделитесь им с родителями, учителями, психологами. Берегите детей и наше будущее от безумия.

Вовремя обращайтесь к непропагандирующим «трансгендерность и смену полу» психиатрам и психологам.

Потребности в медицинском и психическом здоровье » детрансов» в значительной степени не удовлетворены

Бекки МакКолл
2 июня 2021 г.
J Homosex. Published online April 30, 2021. Abstract

Детрансы (примечание переводчика – лица, которые отказались от смены пола, отказались от «трансгендерного перехода») говорят о значительных неудовлетворенных медицинских и психологических потребностях, а также об отсутствии сострадания и помощи со стороны практикующих врачей и психиатров — это показывают новые результаты опросов, которые призваны заполнить важный пробел в исследованиях.

Они также сообщают о переживаниях, связанных с «полным отказом сообщества ЛГБТ + (лесбиянок, геев, бисексуалов, трансгендеров +)».
«Большинству детрансов могут быть полезны те или иные формы консультирования и, в частности, психологическая поддержка по таким вопросам, как гендерная дисфория, сопутствующие заболевания, чувство сожаления, социальные и физические изменения и интернализованная гомофобия», — сказала единственный автор исследования Эли Ванденбуш, бакалавр факультета общества и экономики Рейнско-Ваальского университета прикладных наук, Клеве, Германия.

Было установлено, что многим также необходима более качественная медицинская поддержка для решения проблем, связанных с прекращением или изменением гормональной терапии, вопросов, связанных с хирургическим вмешательством, и любыми осложнениями лечения в целом, а также доступ к вмешательствам, связанным с обратным переходом.

Исследование было опубликовано в интернете в Журнале о гомосексуализме.

Ванденбуш является соучредителем организации Post Trans, которая собирает истории людей, совершивших обратный гендерный переход. Она лично перешла из транс-мужчины обратно в цисгендерную женщину в 2019 году после 4 лет медикаментозной терапии, включающей лечение тестостероном и мастэктомию.
«Мое решение совершить обратный переход было вызвано сначала осложнениями со здоровьем из-за гормональной терапии, а затем осознанием того, что интернализованные сексистские и гомофобные предрассудки сыграли важную роль в возникновении моей гендерной дисфории».

В беседе с Medscape Medical News она объяснила, что мотивировало опрос: «Масштабы обратного перехода, а также потребности и поддержка детрансов в значительной степени неизвестны, и такой вакуум в знаниях необходимо срочно устранить».

Существенная часть проблемы — ненадежный учет количества детрансов.
«Результаты моего опроса показывают, что многие детрансы не обращаются к тому же врачу, который лечил их во время перехода, поэтому они просто потеряны и не зарегистрированы. Но только потому, что их немного — а в настоящее время их число растет — это не повод не рассматривать их потребности должным образом », — подчеркнула Ванденбуш.

Джули Грэм, семейный терапевт и специалист по гендерному здоровью, является соучредителем Gender Health SF. Ранее она была директором службы охраны здоровья трансгендеров в Департаменте общественного здравоохранения Сан-Франциско, Калифорния, где проработала 20 лет, пытаясь улучшить помощь людям, совершающим обратный переход.

Она согласна с тем, что количество детрансов растет. «Поскольку все больше людей совершают гендерный переход, то все больше будет людей, совершающих обратный переход. Поскольку появляется больше информации, мы увидим больше людей, исследующих гендерную идентичность, что было невозможно в прошлом».

«Но эта тема сложная, поляризующая и существует в контексте, который сейчас сильно политизирован и наполнен стигмой, реактивностью и борьбой», — отмечает она. «Трансгендеры и детрансы обычно составляют одну и ту же группу — люди, у которых есть гендерные проблемы. Политика противопоставила людей с одной и той же общей проблемой».
Она также отметила, что те, кто действительно имеет гендерные проблемы, вполне вероятно, будут иметь эти гендерные проблемы в той или иной степени на протяжении всей жизни. «Для некоторых людей гендерная идентичность — это проблема развития на всю жизнь. Мы бы предпочли выявить проблему, исправить ее и избавиться от нее, но для многих с проблемой гендера это не так. Мы развиваемся и растем как люди, и это нормально — подвергать сомнению решения, которые мы приняли. Это хорошо «.
В опросе участвовали в основном женщины, отказавшиеся от гендерного перехода.

Опрос был направлен на изучение потребностей и поддержки детрансов и широко исследовал психологические, медицинские, юридические и социальные потребности, хотя Ванденбуш объясняет, что это упрощение сложной ситуации.
«Я хотела предложить обзор текущих потребностей детрансов, взятых из их онлайновых сообществ, которые могут послужить полезной основой для дальнейшей работы над затронутыми проблемами».

В общей сложности 237 детрансов (92% — женщины; 8% — мужчины), были привлечены через социальные сети, включая Post Trans, Facebook, Instagram и Twitter, а также форум Reddit для детрансов (r/detrans). Детрансы имели различный возраст и национальность. Все участники совершили медицинский и/или социальный переход, а затем остановились.

Средний возраст участников женского пола при совершения перехода составлял 17,4 года, а возраст совершения обратного перехода — 22,2 года (30 лет для мужчин). Возраст большинства людей, остановивших переход, до 25 лет, в среднем через 4 года после перехода. Большая часть из них прошла гормональную терапию (62% для женщин, 80% для мужчин), а 45% лиц, совершивших медицинский переход, также перенесли хирургические операции по смене пола.

Грэм приветствует проведение данного опроса, но призывает к осторожности. Она обращает внимание на тот факт, что опрос основан на удобной выборке, и подчеркивает, что выводы Ванденбуш касаются конкретной группы детрансов, которые нуждаются во внимании и помощи.

Члены опроса также в основном набирались через сайт www.post-trans.com, платформу для женщин-детрансов. «Существуют реальные ограничения на использование опросов. Замечательно, что люди находят друг друга через Интернет, но в результате это исследование очень узкое. Это не значит, что оно неважное, но оно узкое», — заметила Грэм.
Сообщается о медицинских, психологических, юридических и социальных потребностях.

Результаты, связанные с медицинскими потребностями, показали, что 84% респондентов сообщили о том, что они испытывали как социальную дисфорию (сильное желание, чтобы их считали и относили к другому полу), так и телесную дисфорию (сильное желание иметь характеристики противоположного пола/отторжение собственного пола)

Некоторые из наиболее частых причин обратного перехода включают осознание того, что их гендерная дисфория связана с другими проблемами (70%), проблемами со здоровьем (62%), переход не помог дисфории (50%), найдены альтернативы для управления дисфорией. (45%), недовольство социальными изменениями (44%) и изменением политических взглядов (43%).

Реже всего причинами обратного перехода назывались: отсутствие поддержки со стороны социального окружения (13%), финансовые проблемы (12%) и дискриминация (10%).

«Коморбидные проблемы, кажется, действительно игнорируются», — сказала Ванденбуш. «Вопросы, поднимаемые детрансами: Как гендерная дисфория взаимодействует с сопутствующими психическими заболеваниями? Каковы долгосрочные последствия гормональной терапии для здоровья? Или вопросы об альтернативах медицинскому переходу очень важны, и ответы на них улучшили бы медицинскую помощь всем людям с гендерной дисфорией «.

Психологические потребности оказались наиболее распространенными; опрос показал, что только 4% участников сообщили, что у них их нет. Другие ответы включали работу над сопутствующими психическими проблемами, связанными с гендерной дисфорией (у 70% была диагностирована депрессия и у 63% диагностирована тревожность), и обучение умению справляться с гендерной дисфорией (65%); поиск альтернатив медицинского перехода (65%); обучение умению справляться с чувством сожаления (60%); с новыми физическими и / или социальными изменениями, связанными с отказом от перехода (53%); обучение умению справляться с интернализованной гомофобией (52%).
Необходимо больше обсуждений по теме ожиданий от перехода
Грэм объяснила насущную необходимость больше обсуждать ожидания, связанные с переходом.
«Если у людей нет реалистичных ожиданий, они будут разочарованы. Если они ожидают, что после операции по созданию вульвы и влагалища их история травм исчезнет, то это не так», — сказала она, подчеркнув, что «разговоры вести тяжело, потому что мы причинили трансгендерам столько вреда, что люди не доверяют нам и не рассказывают нам, какова их реальность».
Грэм добавила, что люди с неблагоприятным детским опытом составляют значительную долю лиц с другим гендером. Как показывает опрос, у них чаще возникают проблемы как с психическим, так и с физическим здоровьем.
«Мы увидим больше проблем с психическим здоровьем у трансгендеров из-за дискриминации, жестокого обращения и давления на меньшинства, поэтому у приходящих людей может быть много сложных, взаимосвязанных проблем», — сказала она.
Ванденбуш согласилась с тем, что хорошая коммуникация — это путь вперед, но подчеркнула свою особую озабоченность по поводу неприятия обратного перехода со стороны сообщества ЛГБТ +.
«Это действительно страх перед тем, что против перехода будут выдвигаться определенные комментарии, что может лишить доступа к переходу, и это делает открытый диалог о совершении обратного перехода таким запретным и невозможным для обсуждения его в пространстве ЛГБТ +. И это действительно проблема, потому что я думаю, что эти разговоры должны проводиться и приносить пользу всем», — сказала Ванденбуш.
Основная юридическая потребность, выраженная респондентами, заключалась в изменении юридического маркера гендера/пола и/или имени (40%), а основные социальные потребности заключались в том, чтобы услышать о других историях обратного перехода (87%) и установить контакт с другими детрансами (76%) .

Вопросы опроса с произвольным текстом выявили потребность в различных типах терапии и консультировании для решения проблем диссоциации, детской сексуальной травмы, анорексии, проблем в отношениях и проблем с телом, вызванных необратимыми операциями по смене пола.
Один участник также упомянул о важности предотвращения самоубийств для тех, кто в этом нуждается. Также упоминались трудности с поиском терапевта, дружественного к детрансу, и отсутствие альтернативы переходу.
«ЛГБТ + организации не хотят говорить об обратном переходе», — написал один из них.
«Я не чувствовал себя желанным гостем на мероприятиях ЛГБТ + после того, как я отказался от перехода», — написал другой.
«Мои друзья ЛГБТ + … они считали меня трансфобной/TERF [транс-исключающей радикальной феминисткой], меня поддерживали только друзья, не принадлежащие к ЛГБТ +».

Детрансы чувствуют себя разочарованными в большей части медицинского сообщества
Респонденты ясно дали понять, что потребности в медицине для детрансов остаются неудовлетворенными. Почти половина опрошенных (49%) сообщили о необходимости получения точной информации о прекращении или изменении гормональной терапии, и почти четверть (24%) сообщили о необходимости помощи при осложнениях, связанных с операциями или гормональной терапией.
Ванденбуш также обратила внимание на 45% всех опрошенных, которые сообщили, что не чувствовали себя должным образом информированными о последствиях лечения и вмешательств для здоровья до их прохождения.

«Это особенно беспокоит, учитывая негативный медицинский опыт, о котором рассказывали участники. Например, их врачи либо не верили им, не слушали их, отказывали им в услугах, либо просто не обладали необходимыми знаниями, чтобы помочь им в процессе перехода,» сказала она.

«По своему опыту я знаю, что желание совершить обратный переход трудно донести до вашего врача, потому что вы не знаете, как оно будет воспринято», — рассказывает Ванденбуш. «Я думаю, что многие медицинские работники неохотно проводят лечение при отказе от перехода, и на самом деле наблюдается недостаток доверия в целом и к медицинскому сообществу».
Что касается потребностей в области медицинского и психического здоровья, респонденты написали: «Команда, которая поменяла вам пол, не желает помогать вам в обратном процессе. Вам нужны новые врачи». И: «Я изо всех сил пытался найти терапевта, который поддерживал бы мои сомнения по поводу моей транс-идентичности и рассмотрение альтернатив переходу; большинство из них знало только, как поощрять переход, и укрепляло вредные идеи, которые главным образом привели к моей ошибочной идентификации как FtM [от женщины к мужчине] . »

Грэм отмечает, что проблемы, связанные с гендерным переходом и обратным переходом, подчеркивают недостатки медицинской системы. «Система разделена — психическое здоровье, первичная помощь, различные хирурги и т. д. Хорошая гендерная помощь должна быть междисциплинарной, она должна активно включать пациента».
Кроме того, отражая решение суда в декабре прошлого года по делу, выигранному детрансом Кейрой Белл против Тавистокского центра в Лондоне, Великобритания, Грэм подчеркнула необходимость улучшения способов предоставления информации, необходимой для информированного согласия.
«Обычно это проблема времени — того, чего на самом деле не хватает перегруженным поставщикам медицинских услуг. Требуется индивидуальный уход, а не универсальный подход. Мы хотим предоставить необходимую информацию с тем, чтобы человек мог принять оптимальное решение «.

«Гендер сложен, и опыт дисфории очень индивидуален. Для многих людей он меняется с течением времени. Но когда речь идет о гендерной идентичности, мы хотим, чтобы она была статичной, и чтобы проблема была решена. Обычная медицинская система – вот перед нами проблема — вмешательство X решает проблему. Примите эту таблетку, получите стент, новое бедро и т. Д. С гендером так не получится ».
Американский канал CBS недавно выпустил 60-минутную программу, где обсуждались проблемы, с которыми сталкиваются люди, совершившие обратный переход. Наряду с Medscape Medical News, это одно из первых средств массовой информации США, которое открыто освещает проблемы, с которыми сталкивается эта группа, состоящая в основном из молодежи.

Ведущая Лесли Шталь взяла интервью у молодой женщины, которая рассказала свою историю перехода и обратного перехода, которые произошли всего за 1 год. Были также опрошены медики, некоторые из которых были обеспокоены скоростью введения гормонов молодым людям, но они отметили, что опасаются быть признанными трансфобными, если они открыто скажут о переосмыслении лечения гендерной дисфории.

J Homosex. Published online April 30, 2021. Abstract

7 апреля в 14 часов в нашем инстаграм-канале прошел прямой эфир из телестудии Феникса.

Тема — смена пола. В каких случаях это возможно?
С какими трудностями может столкнуться пациент, уже сделавший операцию?
На эти и другие вопросы ответил врач-психиатр Антон Дьяченко.

Запись эфира можно посмотреть на нашем youtube-канале: https://www.youtube.com/watch?v=UcerCu1YH5Y

22 июля в 19.00 в инстаграм-канале Феникса @centerfenix прошел прямой эфир с главным врачом ЛРНЦ Феникс, психиатром, сексологом, Бухановской Ольгой Александровной — Врачом, который знает, что такое транссексуализм и установка на смену пола. Врачом, который может поставить правильный диагноз и помогает истинным транссексуалам.

«Даже не знаю какого я пола?» — психиатры Феникса всё чаще слышат эту фразу от подростков двенадцати-пятнадцати лет. Основатель Феникса, Александр Олимпиевич Бухановский одним из первых отверг убеждение, что транссексуализм это извращение. Профессор считал его психическим расстройством, вызванным внутриутробной аномалией развития. На сегодняшний день тема до конца не изучена. У врачей Феникса есть запатентованные разработки и огромный опыт в обследовании и помощи истинным транссексуалам.

Запись эфира можно посмотреть по ссылке: https://youtu.be/RXk6ys6tNEk

Публикуем статью из газеты «Вечерний Ростой», 17.01.2020

«ДАЖЕ НЕ ЗНАЮ, КАКОГО Я ПОЛА»

Сегодня ростовские психиатры все чаще слышат эту фразу от подростков двенадцати-пятнадцати лет
В лечебно-реабилитационный научный центр «Феникс» люди обращаются с разными проблемами, в том числе с такой деликатной как желание сменить пол…

АННА-АНАТОЛИЙ

«Здравствуйте. Начиная со школы я хочу сменить пол. Началось все примерно классе в пятом-шестом. Я часто притворялся девочкой и мне это нравилось. Я завидовал, что они могут носить платья, краситься… Мне даже начали сниться сны, в которых я был девушкой. После них желание стать ею в реальной жизни только усиливалось. Я думал, что с возрастом это пройдет. Не прошло. Я еще сильнее хочу сменить пол. Я прочитал много информации на эту тему в Интернете. Я осознаю насколько это опасно. Сейчас мне 18 с половиной лет. В материальном плане у меня все более чем отлично. Могу позволить себе столь дорогостоящие операции. Что мне делать?
P.S. Я не гей. Мне нравятся девушки, а не парни.
С уважением, Сергей»

«Начнем с того что по паспорту я Анатолий, мне 32 года. Все началось лет в шесть-семь: я надел мамино платье, но родственники подняли меня насмех. Лет с десяти я начал примерять и носить женские наряды тайком, но однажды был застукан мамой в одежде сестры и жестоко избит. Она сказала, что если я не остановлюсь, то буду изгоем. После этого я запер свою женскую сущность на замок. Женился, у меня родилась дочь… Но женщина во мне вернулась с новой силой. Чтобы подавить ее, начал пить. С женой мы расстались. Я пытался быть таким как все, честное слово, но у меня не получается. Ночами не сплю. Помогите.
Анна-Анатолий»

Это лишь немногие сообщения, которые получают специалисты центра «Феникс». Но заветную справку о смене пола они выдают лишь транссексуалам людям, поневоле «запертым» в чуждом для себя теле.

НЕ В СВОЕЙ «ШКУРЕ»

Известный психиатр, основатель центра «Феникс» Александр Олимпиевич Бухановский одним из первых отверг убеждение, что транссексуализм это извращение. Профессор считал его психическим расстройством, вызванным внутриутробной аномалией развития. На сегодняшний день она до конца не изучена. Такой человек с детства воспринимает себя представителем противоположного пола. Это можно заметить по его предпочтениям в играх, одежде, общению со сверстниками. По мере взросления внутренний конфликт усиливается, некоторые транссексуалы пытаются покончить с собой (особенно много суицидов совершалось в советское время, когда тема была закрыта). Порой, единственным выходом из тупика становится смена пола.

Человек вправе сделать это при условии, что ему исполнился 21 год, он прошел обследование и получил соответствующую справку, утвержденную минздравом.
У нас в «Фениксе» такое обследование называется экспертизой спорных половых состояний. Во время него мы собираем все сведения о человеке, начиная от наследственности и заканчивая сегодняшним днем: особенности поведения, эмоционального состояния… Причем не только с его слов, но и со слов его окружения. Пациент проходит расширенное психологическое тестирование, гормональные исследования, МРТ головного мозга, ЭЭГ. Его консультируют эндокринолог, сексолог, уролог, терапевт. Однако решающее слово остается за психиатром. Обследование занимает две недели, иногда чуть дольше. Завершается оно консилиумом. Если мы видим, что перед нами транссексуал, то даем разрешение на смену пола. Когда это происходит, некоторые пациенты плачут от счастья.
Получив заветную справку человек может прибегнуть к гормональной терапии, сделать операцию (фалло- или вагинопластику) в частном или государственном медучреждении (выполняют такие и в Ростове), получить паспорт с новым именем (например, стать Виктором вместо Виктории). Кстати, в России всегда преобладали пациенты, которые меняли пол с женского на мужской. За границей наоборот.

Мы заметили, что наши пациентки, сменившие пол, лучше биологических мужчин и в социальном плане, и в психологическом, и в бытовом, и даже в сексуальном. Потому что они себя чувствуют гипермаскулинными. Мы до сих пор поддерживаем отношения с первыми пациентами Александра Олимпиевича. Недавно один из них, в прошлом женщина, отметил 25-летие супружеской жизни, рассказала Ольга Александровна.

ПСЕВДОТРАНССЕКСУАЛЛЫ

По словам О. А. Бухановской решение о смене пола принимается примерно в одном случае из пяти.

Желание одеваться и вести себя как человек противоположного пола может возникать при разных психических расстройствах. Поэтому мы должны отличать истинный транссексуализм от ложного.

Мы сталкивались с тем, что при шизофрении мужчины начинали ощущать себя женщинами и наоборот. Специалисты ставили им неверный диагноз и разрешали сменить пол.

Пациенты делали операцию, а потом выходили из психоза, переставали бредить и… возникала трагедия, говорит опытный психиатр. Однажды ко мне обратилась женщина, которой десять лет назад дали разрешение на смену пола.

Она удалила себе грудь, оставив однако половые органы, начала принимать гормоны, поменяла паспорт, гардероб и устроилась работать в крупную компанию. Но случилось так, что она влюбилась в коллегу-мужчину.

Они стали жить в гражданском браке. Женщина хотела забеременеть и просила помочь ей вернуть свой первоначальный пол. Она поняла, что прежнее решение было вызвано протестом, непониманием своего места в мире.

И таких историй достаточно. Не верьте, когда в Интернете пишут, что 70-80 процентов людей счастливы после смены пола. Многие впадают в депрессию, начинают пить, принимать наркотики, пытаются свести счеты с жизнью, переходят из одного пола в другой от одного до четырех раз. Это же явное душевное расстройство!

ОПАСНАЯ МОДА

Количество транссексуалов во всем мире практически не меняется и колеблется в пределах одного процента. Между тем операции по смене пола за последнее десятилетие увеличилось во много раз…

Американская психиатрическая ассоциация вообще убрала диагноз «транссексуализм», заменив его термином «гендерная дисфория»: недовольство своим полом. Это расширит круг пациентов, которым проведут операцию без веских на то показаний. Американец Винни Ох сделал их больше ста, чтобы стать бесполым инопланетянином. Такая мнимая, на мой взгляд, толерантность приводит к замешательству в умах, в первую очередь, у молодежи. В последние три года к нам обращается много подростков от двенадцати лет и старше, желающих сменить пол. Как человек, а не психиатр, я предполагаю, что они становятся жертвами определенной пропаганды. В Интернете, в средствах массовой информации навязывается мнение о том, что есть не только женский и мужской, но и третий, альтернативный пол. Что каждый вправе выбирать, кем быть. Когда нет четких ориентиров, когда все размыто, нездоровая часть молодежи впитывает подобные псевдонаучные высказывания. Если мы зайдем на форумы, то увидим, как легко они рассуждают о смене пола. И это приветствуется.

Александр Олимпиевич Бухановский предупреждал пациентов, что решение о смене пола должно быть очень ответственным: «Вам придется пройти тяжкие операции, фактически относящиеся к членовредительству. Это может привести к смерти, к тяжелым осложнениям в будущем. Надо все тщательно взвесить». А сегодня молодежь использует фразу, которая пришла из-за рубежа трансгендерный переход. Звучит легко, словно перейти проезжую часть.

Кроме того, по наблюдению О.А. Бухановской, современные люди стали более инфантильными: они не хотят брать ответственность за свою судьбу, за других людей. Мальчики говорят примерно следующее:

«Я не могу постоять за себя, меня обижают сверстники, я не смогу защитить девочку… Не лучше ли мне сменить пол, тем более, что я по-натуре мягкий?». Девочки со своей стороны заявляют родителям, что не хотят беременеть, рожать, ухаживать за детьми, воспитывать их, заниматься домашним хозяйством. Не лучше ли стать мальчиком? Как говорится, «в чужом огороде трава зеленее». А есть те, которые и вовсе пожимают плечами: «Я не знаю, какого я пола. Может, вообще никакого».

Сегодня на Интернет-форумах полно советчиков, которые учат молодежь, что говорить врачам и что творить со своим телом для получения справки о смене пола: «Начни принимать гормоны два-три месяца и психиатрам не отвертеться, дадут разрешение». В итоге юноши и девушки приходят к врачам с тяжелыми эндокринными и сердечно-сосудистыми нарушениями.

Надо запрещать несовершеннолетним доступ к этим препаратам. Сейчас это пока не доходит до эпидемии, но часть молодежи уже отравлена опасной модой, и в будущим это может стать проблемой для нации, предупреждает Ольга Александровна Бухановская.

М.ГИЧЕНКО.
На снимке: такую справку в лечебно-реабилитационном центре «Феникс» выдают пациентам, которым операция по смене пола действительна необходима; желание совершить этот шаг вызвано разными психическими расстройствами.